Бернар Миньер - Сестры [litres]

Она уехала одной из первых, и Сервас долго провожал ее глазами. Чтобы влезть в старенький двухлошадный «Ситроен», припаркованный перед кладбищем, ей пришлось согнуться пополам. Позже, когда толпа рассеялась, Ланг подошел к ним.

– Какие новости, майор?

Он даже не дал себе труда поправиться, назвав Серваса майором.

– Ждем результаты анализов ДНК. Изучаем отпечатки пальцев. Если речь действительно идет о взломе, возможно, убийца есть в нашей картотеке. Следствие пока в самом начале.

Ланг поднял бровь.

– Если речь действительно идет о взломе? – повторил он.

– Мы ничего не можем исключить.

– Как это?

– Ничего другого пока не скажу. Следствие только началось, и на этом этапе ничего исключать нельзя.

– То есть у вас пока ничего нет, так? А этот фанат?

– Реми Мандель?

Ланг кивнул.

– Его отпустили.

– Что?

– У него алиби.

– Какое алиби?

– Пока я вам этого сказать не могу.

– Почему?

– Господин Ланг, не в моих привычках распространяться о текущем расследовании. Особенно в разговоре с мужем жертвы.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего особенного. Такова процедура…

Он заметил, что Ланг помрачнел.

– Послушайте, майор, я хочу лишь одного: чтобы сволочь, убившая мою жену, была найдена. Спрашивайте меня, о чем хотите, но заклинаю вас, поймайте этого негодяя.

Сервас внимательно взглянул на него. Эрик Ланг, похоже, исчерпал свой ресурс и подошел к опасной грани. И не только в смысле психики. Кожа его стала серой, веки покраснели, и выглядел он совсем больным. Сервас спросил себя, уж не стресс ли многократно обострил его болезнь. Как там она называется… ихтиоз?

– Пойдемте пройдемся немного, – сказал Мартен.

Он сделал знак Самире и Эсперандье, и они с Лангом неспешно пошли рядом.

– Я поговорил с Зоэ Фроманже; она вам об этом не сказала?

Писатель, похоже, удивился.

– Нет. Я…

– Вы довольно жестко попросили ее больше не звонить вам и не посылать сообщений до нового распоряжения.

Вид у писателя снова сделался очень удивленным.

– Она вам так сказала? Я… я знал, что наличие любовницы при таких обстоятельствах сделало бы из меня подозреваемого… несомненно … и мне не хотелось, чтобы вы тратили на это время и чтобы это отвлекало вас от настоящего… э-э… виновного. И потом… я испугался. О последнем задержании у меня не осталось приятных воспоминаний, знаете ли, – прибавил он.

Сервас на колкость не отреагировал.

– Долго уговаривать ее не пришлось. Тем более что Реми Мандель получил вашу рукопись из рук человека, который сидел за рулем автомобиля ее мужа.

– Что?! – На этот раз Ланг был ошарашен. – Не понимаю.

Сервас рассказал ему все, что узнал. О встрече на парковке торгового центра. О записях с камер видеонаблюдения. При этом он внимательно отслеживал каждую реакцию писателя.

– «Ситроен 4» с белой крышей, да… На этой машине Зоэ приехала на последнее наше свидание… Ее машина была в ремонте… Подождите… но если рукопись у меня украл ее муж, то почему вы его не задержите?

Мартен выпустил сигаретный дым.

– У него алиби.

– Какое алиби?

– Зоэ Фроманже подтвердила, что в ту ночь муж был дома, с ней.

На лице Ланга отразилась крайняя степень изумления.

– Она ваша любовница, – заметил Сервас, – вы ее хорошо знаете. Как вы думаете, Зоэ Фроманже могла соврать полицейскому, чтобы выгородить мужа?

– Не знаю, – ответил писатель, поколебавшись. – Мы и о тех, кто каждый день рядом с нами, не всё знаем… А уж о женщине, с которой видишься от раза к разу…

– Ваша жена знала про Зоэ?

– Я любил жену, майор. Больше всего на свете. Я вам уже говорил.

Они сделали еще несколько шагов к выходу. За ними, чуть поодаль, шли Самира и Эсперандье. Ланг остановился.

– Однако ревность – мотив номер один, разве не так? – сказал он вдруг.

– Для этого нужно, чтобы Гаспар Фроманже знал о существовании рукописи, – заметил Сервас. – Вы говорили с Зоэ о своей последней работе?

Ланг пристально посмотрел на него.

– Да… Часто… она по-настоящему интересовалась всем, что я делал. И всегда давала очень дельные советы, – прибавил он, словно это могло помочь следствию.

– Она бывала у вас?

– Нет, никогда.

– Она знала, где вы храните рукопись?

Ланг снова остановился.

– Я по вечерам оставлял ее на одном и том же месте, на столе, и найти ее было нетрудно, если знать, что ищешь.

Точно, подумал сыщик. Все указывает на лесоруба … И все же, чем больше он думал о сцене, разыгравшейся в горах, тем крепче становилось его убеждение, что в тот вечер удивление Фроманже было неподдельным. Он вспомнил, какая мысль пришла ему в голову в машине Бернара. Она никак не вязалась с гипотезой о виновности Фроманже.

Сервас прокрутил в голове ленту всех последних событий. Как же получилось, что он оказался так близко к разгадке – и так далеко от нее? У него возникло чувство, что он находится внутри аттракциона «Зеркальный лабиринт» [30] « Зеркальный лабиринт » – очень популярный аттракцион, когда посетитель входит в помещение, где вместо пола, потолка и стен зеркала. В этом пространстве есть узкие проходы, повороты, и зеркала могут быть расположены под углом, так что ориентироваться в нем трудно: надо все время ощупывать рукой, есть ли зеркало впереди, иначе можно набить шишку. А выход из лабиринта находится там же, где и вход. . Каждое из отражений обманчиво, но несет в себе частицу истины. А истина находится в «мертвом пространстве», отраженная в бесконечном количестве зеркал.

А где-то прячется оригинал, источник всех многочисленных отражений…

Вернувшись в Региональную службу судебной полиции, Сервас направился в здание, стоящее особняком, со стороны автомобильного проезда, держа в руках контейнер, где лежали два платья первопричастниц и крестик.

Он обнаружил Катрин Ларше, руководителя сектора биологии лаборатории научного отдела, сидящей за столом и поглощенной чтением журнала под названием «Дневник науки». Ему удалось на ходу прочесть заголовок первой статьи: «Как искусственный разум способен изменить нашу жизнь».

Катрин Ларше закрыла журнал.

– Вы знаете, что в Германии уже сто восемьдесят тысяч роботов, а во Франции только тридцать две тысячи? Откуда же берется столько безработных? Видите ли, наука слишком любит факты, а потому идеологи и демагоги не любят науку… Надеюсь, вы пришли ко мне не просто так, майор.

– Капитан… Будь вы роботом, вы бы так меня не называли, – парировал Мартен.

– Ах, ах, туше´, сдаюсь! – весело ответила Катрин.

Она покосилась на контейнер, и в глазах у нее вспыхнул интерес. Сервас уселся напротив. Ларше спокойно смотрела на него. Несколько лет назад она провела в рекордный срок анализ ДНК сердца, которое он получил в изотермальном контейнере [31] Об этом рассказывается в романе Б. Миньера «Не гаси свет». . Сначала проанализировала кровь: в крови и в сперме содержится наибольшее количество ДНК. Потом сравнила ДНК, содержащуюся в митохондриях, а не в клеточных ядрах, с ДНК Юго, сына Марианны, поскольку митохондриальная ДНК передается от матери к сыну в неизменном виде. Анализ подтвердил, что это действительно сердце Марианны, и сердце Серваса разбилось. Однако уже гораздо позже, тоже по его просьбе, она взяла на анализ ткани непосредственно из сердца, и оказалось, что их ДНК отличалась от ДНК крови: Юлиан Гиртман обвел их вокруг пальца, окунув чужое сердце в кровь Марианны. Швейцарец прекрасно знал, что полицейские проведут прежде всего анализ крови. Зачем он это сделал? Несомненно, хотел потрепать психику Серваса…