Бернар Миньер - Сестры [litres]

Двадцать лет назад Ланг совершил самое мерзкое из преступлений и умертвил, хоть и не своими руками, троих, если включить сюда самоубийство Седрика Домбра. И месть Амбры, эта ложь вместо любви, теперь казалась ему не менее омерзительной… Хотя он и поверил Лангу, что тот действовал во имя любви.

Надо ли восстанавливать справедливость любой ценой? Кто ответит на этот вопрос? Никто… Мартен снял с вешалки пальто и закрыл за собой дверь.

Уже стемнело, к тому же было воскресенье, и потому в темном коридоре стояла тишина. Но он все же наудачу направился к кабинету, мимо которого недавно проходил днем и услышал слово весло . Из приоткрытой двери пробивалась полоска света. В кабинете слышались шуршание бумаги и треск закрываемого ящика стола. Когда Сервас бесшумно вошел, коллега обернулся к нему. Тот, как и он, приводил в порядок бумаги, готовясь уже уходить. В кабинете горела единственная лампа.

– Привет, – сказал Сервас.

Хозяин кабинета покосился на него в нерешительности. Они не испытывали друг к другу особой симпатии. Симоне принадлежал к старой школе, острым умом не отличался, не признавал никаких перемен, а прежде всего, с точки зрения Серваса, работал слишком по-дилетантски.

– Привет…

– Что там за история случилась недавно в гребном клубе? – спросил Мартен с места в карьер.

– А тебе зачем?

– Да так, простое любопытство.

Тот снова с подозрением уставился на коллегу. Симоне было трудно провести, но ему не терпелось скорее уйти домой, а потому не было ни малейшего желания что-нибудь обсуждать.

– Девчонки пожаловались, что хозяин клуба без стука входит в душевую и подглядывает за ними. Еще один бред, порожденный делом Вайнштейна, – прибавил он презрительно и горько.

Сервас вздрогнул.

– А как его зовут?

Взгляд Симоне стал острым. Он прикидывал, что может сообщить и что за это может попросить взамен. Такие сделки – обычное дело для сыщиков.

– Франсуа-Режис Берко. А что? Тебе это о чем-то говорит?

– Абсолютно ни о чем.

Симоне медленно покачал головой.

– Сервас, – рявкнул он, – кончай держать меня за дурака!

– Это старая история… прошло уже двадцать пять лет, – сдался Мартен. – Да бог с ней… Ничего важного.

– Двадцать пять лет? Серьезно? – поднял его на смех Симоне. – Да черт тебя побери, Сервас! Вот уж точно, мастер ты время терять! Ты что, думаешь, мне больше заняться нечем, кроме как рыться в пыли?

«Тебе-то уж точно нечем заняться», – подумал Мартен. Он повернулся и пошел к двери. Симоне прав. Это всего лишь совпадение. Так бывает во всех уголовных делах: кажется, что маленькие детали могут куда-то привести, а на самом деле это только сухие ветки, не имеющие к делу никакого отношения. Есть такой тип совпадений, который дает пищу для рассуждений и неисправимым скептикам, и любителям теорий заговора, и тем, кому нравится пересматривать историю в надежде найти истину совсем в другом месте.

Он вышел в коридор. За какой-то из дверей зазвонил телефон. Похоже, это в его кабинете … Сервас быстро зашагал к кабинету, открыл дверь, и звук телефонного звонка стал громче. Он взял трубку.

– Какой-то человек хочет поговорить с вами, – услышал он голос воскресного дежурного.

– У меня нет времени; скажите…

– Он назвался фанатом и говорит, что хочет с вами поговорить о Гюставе… такой настырный…

– Что?

– Я не очень хорошо понял; он говорит, что он фанат, и…

– Я понял! Передайте ему трубку!

В горле у него стоял ком, кровь стучала в висках.

– Алло!

– Хочешь снова увидеть Гюстава, ты, ублюдок? Освободи Эрика Ланга, и ты его получишь. Иначе… Даю тебе час на размышление. Это я тебе сейчас звоню…

Щелчок… он узнал голос.

Хрипловатый и визгливый голос человека, который мало общается с людьми: голос Реми Манделя.

Сервас промчался по улицам, припарковал машину внизу у своего дома на охраняемой стоянке, бегом пробрался между машинами и выскочил на тротуар. Поднимаясь в тесном, скрипучем лифте, от нетерпения бил кулаком по дверце.

– Ну, скорее же!

Он орал, и ему было наплевать, слышат его или нет. Когда лифт остановился, Мартен с яростью толкнул дверцу и выбежал на площадку. Позвонил, повернул медную дверную ручку. Дверь была не заперта. Он бросился внутрь. Позвал. Влетел в гостиную, и перед собой увидел ошеломленное лицо няни.

– Где он?! – выкрикнул Сервас.

Она испуганно таращилась на него.

– Гюстав? Он уехал вместе с каким-то вашим сотрудником…

Он схватил девчонку за плечи и как следует встряхнул. Их лица оказались совсем близко. Мартен снова крикнул, брызгая слюной:

– Что он тебе сказал?

– Пустите меня! Он сказал, что вы попросили его отвезти Гюстава к врачу, потому что не успеваете из-за дел.

– И ты ему поверила, идиотка несчастная?! Сегодня же воскресенье!

– Да вы не в себе! Я запрещаю вам…

– На кого он был похож?

– Высокий, седые волосы, глаза голубые… Я ничего не понимаю! Да что происходит, в конце концов?!

Но Мартен уже выбежал прочь.

Мандель сказал, что перезвонит ему по городскому телефону в отдел. Он сбежал по лестнице, выскочил на площадь Виктора Гюго, налетел на бегу на какого-то бородатого хипстера, который разорался, когда его корзина с фруктами – яблоками и апельсинами, конечно же, экологически чистыми – оказалась на тротуаре, а фрукты покатились в сточный желоб, вскочил за руль, стартовал, взвизгнув резиной, под обалделым взором парня, и ринулся на бульвар д’Амбушюр.

– Я хочу поговорить с Гюставом! – крикнул он в трубку.

– Тут вам не кино, – отозвался голос Манделя. – Вы сделаете то, что я вам скажу.

Сервас не ответил.

– Сейчас же освободите Ланга.

– Этого я не могу…

– Еще одно слово, и я отрежу ему палец, ясно?

Мартен замолчал.

– Уж умудритесь его освободить, а потом поезжайте по направлению к Альби. Через час получите дальнейшие инструкции. Настоятельно советую вам пошевеливаться. Перешлите мне ваш номер мобильника. И никаких штучек! Ланг, вы и я, и больше никого! И не забывайте, что Гюстав у меня.

«Вот уж что я не забуду, так это оторвать тебе голову», – подумал Сервас. Но в этот момент страх оказался сильнее ярости.

Охранник внизу ошалело уставился на него.

– Что это вы, в такой-то час?

– Дело чрезвычайной срочности, – ответил Мартен. – С ним желает поговорить судья. Появились новые обстоятельства. Ну, так что, на сегодня или на завтра?

– Ну хорошо, хорошо… не надо так нервничать. Но сначала вы должны подписать распоряжение об освобождении.

– Без проблем.

Сервас подписал.

Ланг лежал, вытянувшись на лавке в камере. Глаза его были закрыты, но, услышав, что дверь отпирают, он тут же открыл их; его взгляд удивленно скользнул с охранника на Серваса. У него не было возможности узнать, который час, и он, наверное, решил, что уже утро, а ночь прошла, как один миг.