Ларс Кеплер - Песочный человек

— Продолжай, — мягко попросил Рейдар.

Микаэль отвел взгляд. Глядя в пустоту, он стал рассказывать о месте, где пробыл так долго:

— Пол… он был жесткий и холодный. Шесть шагов так… и четыре — так… И бетонные стены, по ним ударишь — и ничего не слышно.

Рейдар молча держал его руку в своих ладонях. Микаэль закрыл глаза и позволил образам и воспоминаниям сформироваться в слова.

— Тут кровать и матрас, мы оттаскиваем их от стока в полу, когда надо открыть кран. — Он проглотил комок в горле.

— Кран, — повторил Йона.

— И дверь… железная или стальная. Она не открывается. Я никогда не видел ее открытой, с внутренней стороны нет ни замка, ни ручки… А возле двери в стене — отверстие, оттуда появляется ведро с едой. Дыра небольшая, но если просунуть руку и потянуться вверх, можно достать кончиками пальцев до железного люка…

Рейдар тихо заплакал, слушая Микаэля, а тот продолжал вспоминать и рассказывать.

— Мы старались экономить еду. Но она все-таки заканчивалась… Новой иногда не было так долго, что мы лежали и слушали, не стукнет ли люк, а когда что-то попадало в желудок, нас рвало… Иногда в кране не оказывалось воды, ужасно хотелось пить, а из слива в полу начинало плохо пахнуть…

— Какую еду вам давали? — спокойно спросил Йона.

— Какие-то объедки… куски колбасы, картошку, морковь, лук… макароны.

— А тот, кто приносил вам еду… он что-нибудь говорил?

— Сначала мы кричали, как только открывался люк, но тогда тот человек просто закрывал его, и мы оставались без еды… Потом мы пытались заговорить с тем, кто открывал люк, но нам не отвечали… Мы все время прислушивались… слышали дыхание, как стучат ботинки по бетонному полу… каждый раз одни и те же шаги…

Йона удостоверился, что запись идет как положено. Он думал о странной изоляции, в которой оказались брат с сестрой. Большинство серийных убийц избегают контакта с жертвами, не говорят с ними, обращаются как с неодушевленными предметами. Но время от времени они заходят к своим жертвам, им необходимо видеть на их лицах страх и беспомощность.

— Ты слышал, как он двигается, — продолжил комиссар. — Еще какие-то внешние звуки ты слышал?

— Что вы имеете в виду?

— Подумай, — серьезно попросил Йона. — Птицы, собачий лай, машины, голоса, самолет, стучат молотком, работает телевизор, смех, крики… пожарная машина, полиция, «скорая помощь»… что угодно.

— Только запах песка…

Небо за больничным окном потемнело, по оконному стеклу застучали тяжелые капли.

— Что вы делали, когда не спали?

— Ничего… В самом начале, когда мы были маленькими, мне удалось выкрутить шуруп из дна дивана… Этим шурупом мы царапали стену, хотели процарапать дыру. Шуруп раскалился, почти обжигал руки. Мы все скребли, скребли… Сначала был бетон, через пять сантиметров появилась железная сетка, мы проковыряли дырочку, но дальше была новая армированная сеть, сделать лаз невозможно… Из капсулы невозможно сбежать.

— Почему ты называешь комнату капсулой?

Микаэль устало улыбнулся, отчего вид у него сделался бесконечно одинокий.

— Это Фелисия придумала… она фантазировала, что мы в космосе, что у нас миссия… в самом начале, до того как мы перестали разговаривать, но я и потом думал о комнате — «капсула».

— Почему вы потом не разговаривали?

— Не знаю, просто перестали. Не о чем было говорить.

Рейдар поднес дрожащую руку ко рту. Он как будто пытался справиться с рыданиями.

— Ты сказал — сбежать невозможно… и все-таки ты это сделал, — заметил Йона.

Шеф управления уголовной полиции Карлос Элиассон спускался в негустой снегопад после совещания в ратуше. Он говорил по телефону со своей женой. В эти минуты управление полиции походило на летний дворец в зимнем парке. Рука, держащая телефон, настолько замерзла, что болели пальцы.

— Я собираюсь выделить много денег, людей…

— Ты уверен, что Микаэль поправится?

— Да.

Поднявшись на тротуар, Карлос потопал ногами, чтобы сбить снег с ботинок.

— Поразительно, — пробормотал он.

Стало слышно, как жена вздыхает и садится на стул.

— Я не могу об этом рассказывать, — сказал он, помолчав. — Нельзя, верно?

— Верно.

— А что, если дело Микаэля окажется решающим для расследования?

— Не рассказывай, — серьезно попросила она.

Карлос поднялся по Кунгхольмсгатан, взглянул на часы. Жена прошептала, что ей пора.

— Увидимся вечером, — тихо сказал он.

Полицейское управление с каждым годом становилось все длиннее. Каждая новая секция свидетельствовала о том, как меняется мода. Отдел, построенный последним, находился уже у самого Крунубергспаркена. Именно там располагалась уголовная полиция.

Карлос прошел через две бронированные двери, пересек застекленный сад и на лифте поднялся на восьмой этаж. С обеспокоенным лицом он снял пальто и пошел вдоль ряда закрытых дверей. В поднятом им ветерке затрепетала газетная вырезка, пришпиленная на доске объявлений. Она висела там с того самого прискорбного вечера, когда полицейский хор голосованием исключили из передачи «Таланты».

В комнате для совещаний уже находилось пятеро его коллег. На светлом сосновом столе стояли стаканы и бутылки воды. Желтые шторы раздвинуты, и в низких окнах видны покрытые снегом кроны деревьев. Все пытались сохранять спокойствие, но под поверхностью текли мрачные мысли. Совещание, которое созвал Йона, начнется через две минуты. Бенни Рубин уже снял сапоги и объясняет Магдалене Ронандер, что он думает о новых бланках для тестов на стресс.

Карлос пожал руки Натану Поллоку и Томми Кофоэду из Государственной комиссии по расследованию убийств. Натан, как всегда, в темном пиджаке, седой «хвост» висит между лопатками. Возле мужчин стояла Анья Ларссон, в серебристой блузке и голубой юбке.

— Анья пытается модернизировать нас… Мы должны научиться работать с Analyst’s Notebook, — улыбнулся Натан. — Но мы для этого староваты…

— Говори за себя, — угрюмо буркнул Томми.

— Да вы все пахнете как переработанные отходы, — сказала Анья.

Карлос остановился у торца стола, и тяжелая серьезность на его лице заставила умолкнуть даже Бенни.

— Рад видеть вас всех, — начал Карлос без тени своей обычной приветливой улыбки. — Как вам, может быть, уже известно, вскрылись новые обстоятельства в деле Юрека Вальтера, и… предварительное расследование больше не считается закрытым…

— А что я говорил? — произнес безмятежный голос с финским акцентом.

Карлос торопливо обернулся и увидел в дверях Йону. Черное пальто долговязого комиссара блестело от снега.

— Йона, да будет вам известно, не всегда оказывается прав, — сказал Карлос, — хотя, конечно… в этом случае…