Ларс Кеплер - Песочный человек

— Я сломаю ему ноги под коленками, — попытала она счастья. — Сломаю руки, пальцы…

— Будет лучше, если он просто умрет. — Юрек уже как будто все решил.

— Поди сюда, — торопливо велела Сага Берни, — здесь никто ничего не увидит…

— Белоснежка, да что такое, — заныл Берни, приближаясь.

Сага схватила его за запястье, дернула к себе и сломала ему мизинец. Берни завопил и рухнул на колени, прижимая руку к животу.

— Следующий палец, — велела Сага.

— Дураки вы, — зарыдал Берни. — Я позову на помощь… Сюда прибегут мои рабы-скелеты…

— Тихо, — оборвал Юрек.

Он подошел к беговой дорожке, отцепил провод, рванул его из розетки. На пол посыпалась бетонная крошка.

— Следующий палец, — попыталась Сага.

— А теперь отойди в сторонку. — Юрек взглянул ей в глаза.

Сага стояла, опершись рукой о стену. Берни пошел за Юреком.

С ощущением полной абсурдности происходящего она смотрела, как Вальтер привязывает веревку с петлей к дверной ручке дневной комнаты, а потом перебрасывает веревку через дверь.

Ей хотелось закричать.

Берни, умоляюще глядя на нее, забрался на пластмассовый стул и накинул петлю себе на шею.

Сага сделала попытку заговорить с Юреком, улыбнулась, что-то произнесла, потом еще.

Ее словно парализовало. В голове мелькнула мысль — персонал должен их увидеть. Но охранников все не было. Юрек так долго жил в отделении, что отлично представлял себе их повседневные дела. Должно быть, как раз сейчас они пьют кофе или у них происходит пересменка.

Сага медленно двинулась к себе. Она не знала, что делать, не понимала, почему никто не является.

Юрек, ничего не говоря Берни, немного подождал, повторил приказ, однако Берни помотал головой. В глазах у него стояли слезы.

Сага, с сильно бьющимся сердцем, продолжала пятиться. Ей не верилось, что все это происходит на самом деле.

Юрек выбил стул из-под Берни, пересек дневную комнату и направился к себе.

Берни задергал ногами всего сантиметрах в тридцати от пола. Он пытался растянуть петлю, но у него не хватило сил.

Оказавшись у себя, Сага подошла к двери с армированным стеклом и изо всех сил пнула ее. Металл глухо загудел в ответ. Сага отступила, повернулась и лягнула дверь еще раз, отступила и ударила, и еще раз ударила. Мощная дверь лишь слегка вибрировала, но тяжелый гул передался бетонным стенам. Сага пинала дверь снова и снова. Наконец в коридоре послышались взволнованные голоса, быстрые шаги, зажужжал автоматический замок.

Лампы на потолке погасли. Сага лежала в кровати на боку, с открытыми глазами.

«Господи, что я могла поделать?» Внутри жгло от тревоги.

Ступни, голени и колени еще болели от ударов по двери.

Смогла бы она спасти Берни, если бы вмешалась? Может, и да. Может, Юрек не смог бы остановить ее.

Но тогда бы она, без сомнения, подверглась опасности и свела на нет возможность спасти Фелисию.

Так что Сага пошла к себе и принялась пинать дверь. Отчаянно и патетично, только и всего.

Пинала изо всех сил, надеясь, что охрана заинтересуется, откуда идет звук, и посмотрит наконец на мониторы.

Но ничего не произошло. Сагу не услышали. Надо было пинать сильнее.

Прошла целая вечность, прежде чем в коридоре послышались голоса и шаги.

Сага старалась думать о том, что санитары подоспели вовремя, что Берни находится в отделении интенсивной терапии, что его состояние стабильно.

Исход будет зависеть от того, насколько сильно петля сдавила шейные артерии.

Может, Юрек сделал плохую петлю? Хотя Сага понимала, что это не так.

Она лежала с тех пор, как вернулась к себе. Лежала и мерзла. Из обеда, который разносила девушка с пирсингом, Сага съела только зеленый горошек и выгребла две ложки картофельного пюре из рыбной запеканки.

Сага лежала в темноте, вспоминая лицо Берни, когда тот мотал головой с абсолютно беспомощным выражением в глазах. Вальтер двигался как тень. Он произвел расправу совершенно бесстрастно — просто сделал то, что собирался сделать. Вышиб из-под Берни стул и не торопясь ушел к себе.

Сага зажгла лампочку возле кровати и села, свесив ноги на пол. Перевела взгляд на камеру в потолке, к черному глазу, и стала ждать.

Йона, как всегда, оказался прав, подумала она, глядя в круглую линзу камеры. Он был уверен: минимальная вероятность, что Вальтер приблизится к ней, все-таки существует.

В реальности Вальтер заговорил с Сагой о таких личных вещах, что даже Йона должен был изумиться.

Сага вспомнила, как нарушила правило не рассказывать о родителях, о своей семье. Она надеялась только, что прослушивающие ее коллеги не решат, что она потеряла контроль над ситуацией. Я просто пыталась вызвать у Вальтера доверие, уговаривала она себя. Сага вполне отдавала себе отчет в том, что совершила, рассказав серийному убийце Юреку Вальтеру об одном из самых тяжелых периодов своей жизни.

Она ни на минуту не забывала о преступлениях Вальтера, но не ощущала угрозы с его стороны. Наверное, этому способствовало ее положение агента под прикрытием. Берни вызывал у нее больше опасений. До той самой минуты, пока Юрек не повесил его.

Сага помассировала шею, не сводя взгляда с камеры. Наверное, она просидела так больше часа.

У себя в кабинете Андерс Рённ ввел пароль и принялся заносить в компьютерный журнал отделения произошедшее за день.

Почему все случилось именно сейчас?

В определенное число каждого месяца персоналу выдавались лекарственные средства и прочие расходные материалы.

На всю процедуру уходило не больше сорока минут.

Он, Мю и Лейф стояли перед холодильником с медикаментами, когда до них донесся звук.

Глухой грохот эхом отдавался по стенам. Мю уронила инвентаризационный список и кинулась на пост. Андерс побежал следом. Мю уже сидела за большим монитором. Увидев картинку из второго бокса, она закричала. Берни безжизненно свисал вдоль двери, ведущей в дневную комнату. В растекающуюся под ним лужу с пальцев ног капала моча.

После короткой встречи с больничным начальством Андерс словно оцепенел от мерзкого чувства. Из-за самоубийства в отделении его вызвали на срочное совещание. Директор больницы явился прямо с детского праздника, раздраженный тем, что его прервали посреди «рыбалки» в игрушечном бассейне. Взглянув на Андерса, директор объявил, что, возможно, ошибкой было возлагать на неопытного доктора ответственность главврача. Круглое лицо с глубокой царапиной на подбородке дрожало.

Андерс сглотнул и покраснел, вспомнив, как он просил прощения и, заикаясь, пытался объяснить, что Берни Ларссон, согласно записям в больничном журнале, пребывал в подавленном состоянии, что перемены оказались тягостными для него.