Марк Бернелл - Ритм-секция [litres]

Спустя пять минут Бойд появился снова, но теперь уже в спортивных брюках, кроссовках и рубашке для регби, надетой поверх двух футболок. В руках у него была сумка, из которой он достал две толстовки, пару спортивных штанов, обрезанных по колено, и пару крепких ботинок. Все это бросил под ноги Стефани.

Ее пальцы уже почти окоченели.

– Надевай. Свою одежду сложишь в сумку и поставишь в гараж.

Подняв одежду с земли, она направилась к гаражу.

– Эй, ты куда?

– Переодеться.

– Ну ты придумала… Переоденешься здесь!

Начался дождь.

Стефани поскользнулась и упала в ямку торфяного болота. Черная грязь смягчила падение и удвоила вес ее одежды. Это было похоже на зыбучий песок. Бойд наблюдал за ней с гладкого травянистого склона. Несмотря на холод, Стефани вся горела. Казалось, ее легкие кровоточат. Щеки раскраснелись и горели, а по лбу, смешиваясь с дождем и стекая ей в глаза, струился пот. Недостаток силы и ловкости был унизителен, и она пыталась не думать о том, что ждет ее впереди.

Бойд с отвращением покачал головой:

– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? Твое место в Лондоне. Шлифуй ногти, сплетничай с подругами по мобильнику… Скажу тебе честно: ты не выдержишь. Будет чудом, если ты продержишься до конца недели. Лично я даю тебе семьдесят два часа.

Стефани наконец отдышалась:

– Выдержу.

– Посмотри на себя. Не прошло и получаса, а ты уже барахтаешься в грязи, не понимая, что тебе делать. Для тебя препятствием будет даже лужа на парковке.

Стефани уцепилась за черные края болотца. Под ногами чавкала грязь. Она вскарабкалась на ближайший камень, а затем поднялась на склон, где стоял Бойд. Тот даже не запыхался.

Они продолжили бег. Бойд трусил позади нее, уверенно, словно олень, который всю свою жизнь прожил среди горных пиков и седловин, тогда как Стефани то и дело спотыкалась и оступалась. Бойд гнал ее дальше, бормоча скабрезности и угрозы всякий раз, стоило ей замедлить бег. Когда же это перестало действовать, пустил в ход руки, толкая ее вперед. Она упала, и ее стошнило. Однако Бойд бесцеремонно схватил Стефани за шиворот и рывком поставил на ноги.

– Гребаная кинозвезда! – прошипел он ей в ухо.

Когда они вернулись к озеру, Стефани едва стояла на ногах. К растущему неудовольствию Бойда, половину спуска она преодолела на четвереньках.

Теперь они стояли возле гаража. Протянув ей полиэтиленовый пакет с одеждой, он указал на один из домиков:

– Там есть душ. Приведи себя в порядок, потом подойди к дому.

Душ был до боли сильным и горячим, но Стефани была этому даже рада, когда, пошатываясь, встала под его колючие струи. Она поскользнулась и больно ударилась плечом о кафель, а затем опустилась на пол. Даже не пытаясь встать, свернулась в комок, давая воде и пару делать свое дело.

Дверь со стуком резко распахнулась; тонкая перегородка вздрогнула. Вспыхнул неяркий свет – одинокая, свисающая с потолка лампочка, – но даже он бил в глаза Стефани, как луч зенитного прожектора.

– Подъем!

Голос Бойда был частью ее дурного сна.

– Живо!

Кровать внезапно пришла в движение. Стефани открыла глаза. Бойд отдернул кровать от стены и теперь опрокидывал ее на бок. Все еще завернутая в одеяла и простыни, она скатилась на пол – по большому счету еще спящая.

– Чтобы через две минуты была на улице и готова к пробежке. Если опоздаешь, пеняй на себя.

С этими словами Бойд ушел.

Все ее мышцы ужасно болели. Некоторые словно окаменели и были тверды на ощупь, даже без намека на гибкость. Казалось, будто все суставы за ночь поразил артрит. В этой жизни Стефани знала не одно хмурое утро, но такое, как сегодняшнее, было впервые. Она чувствовала себя сущей развалиной.

В комнате стояла холодина, и она как можно быстрее – насколько это позволяло затекшее тело – оделась. Хотя ее одежду вешали сушиться, та со вчерашнего дня оставалась сырой и вся провоняла торфом. Снаружи было темно. Под ногами потрескивал ледок.

– Боже! – воскликнула Стефани; изо рта и ноздрей тотчас вырвались облачка мерзлого пара. – Еще такая рань!

Похоже, это порадовало Бойда. Стефани мысленно взяла на заметку больше никогда этого не делать.

Они побежали в темноте, по неровной тропинке, которая в конце концов привела к главной дороге. Стефани восприняла это как своего рода приманку, напоминание о том, что еще не поздно выйти из игры. Достаточно лишь выразить это желание вслух.

Пробежка стала для нее откровением. Такой боли она не испытывала никогда, даже от рук самого жестокого садиста-клиента.

Позже Бойд в своей кухне в каменном доме приготовил для нее завтрак. Дом этот был для нее настоящим спасением; сухой и теплый, благодаря чугунной печке «Рейберн», топившейся коксом. Стефани сидела за деревянным столом, Бойд молча занимался своими делами. Предварительно приготовленная каша медленно томилась в теплой духовке. Бойд поставил перед Стефани полную миску.

– Как это по-шотландски, – пробормотала она.

– Тебе полезно. Ешь, – ответил Бойд, делая для нее сладкий чай.

– Я не хочу.

– Не сомневаюсь. Но тебе вскоре понадобятся силы.

Распорядок дня установился быстро: подъем ни свет ни заря; зарядка перед завтраком; завтрак в доме; через час снова упражнения; обед в доме; затем целый час лекция про какой-нибудь элемент выживания на природе. Во второй половине дня и до сумерек вновь физическая подготовка; затем душ или ванна, в зависимости от того, как решит Бойд; ужин в каменном доме; очередные жемчужины мудрости из уст Бойда, обычно в тепле кухни; и, наконец, постель – в час, который был абсурдно ранним, но все равно не позволял выспаться и набраться сил к утру.

У меня нет сил даже раздеться. Но лишь это заставит меня заползти под одеяло, а не рухнуть поверх него. Не будь я так измотана, точно пришла бы в ужас. Я совершила ошибку. Александер был прав. Как и Бойд. Я этого не выдержу. Я разбита физически и эмоционально. Я думала, что невосприимчива к боли, но Бойд показал мне мое заблуждение. Мои кости идут трещинами, как и кожа, мой мозг крошится на части.

На шестой вечер Бойд рассказал ей, что между Пасхой и концом сентября проводит курсы для бледных офисных служащих, которых боссы отправляют на север поправить здоровье на свежем воздухе. По его словам, обычно это шло им на пользу, хотя всегда имелся определенный процент тех, для кого такие физические нагрузки были не только малоприятной неожиданностью, но и отрицательно сказывались на их состоянии. На зиму база закрывалась, но он продолжал жить в каменном доме, который отремонтировал вместе с женой. Та умерла от рака два года назад. В иной обстановке сей факт наверняка вызвал бы у Стефани сочувствие. Но не сейчас, когда у нее все болело и причиной этой боли был не кто иной, как Бойд.