Джейн Робинс - Белые тела [litres]

Лукас дотрагивается до моей руки.

– Эй, что такое?

Я поднимаюсь, распознав жалость в его голосе, понимая – он думает, что я завидую Тильде!

– О, ничего. Как ты и сказал, свадьба – это большое дело.

– Да. И поэтому я должен спросить – у твоей сестры было столько парней – почему же ничего не получалось? Она убегала при первых признаках разлада? Или всегда была влюблена в этого парня, Лиама?

– Я так не думаю, Лукас. Думаю, она, скорее, хотела найти кого-то не похожего на Лиама, но она очень избирательна. Возможно, она всю жизнь ждала Феликса. Ей нужна его сила…

– Что ж. Думаю, мы просто должны позволить Тильде и Феликсу жить так, как они живут, они хорошо подходят друг другу, и я никогда не видел, чтобы Феликс был так привязан к девушке. Он любит ее.

Я думаю: «И все же тебя прислал Феликс, это часть его плана, чтобы перехитрить меня».

Он встает, расправляя грудь.

– А теперь… Покажи мне книги по архитектуре.

Дома я набираю «Франческа, Ливия, Сирия» и выясняю, что ее зовут Франческа Морони. Она пишет о политике в Британии и Европе, иногда делает репортажи о вооруженных столкновениях и войнах. Я думаю о старых добрых временах, когда Тильда рассказывала, что пойдет за Лиамом, когда он вступит в «Врачи без границ». Сейчас я знаю, что ей не хватило бы смелости, у нее нет отваги Франчески Морони.

Перехожу в «Google Картинки» и вижу страницу, полную фотографий молодой женщины с копной темных волнистых волос, которые убраны назад в путаный хвост, когда она находится в зонах конфликтов, или струятся, броско обрамляя лицо – во время церемоний вручения наград. У нее впечатляющая внешность: большие карие глаза, полные губы, телосложение крупное, но на мой взгляд, она красавица. Ничего в ней не выдает «несчастную Франческу» из описания Лукаса. На одной из фотографий какого-то мероприятия она в сияющем вечернем платье красного цвета оживленно беседует с мужчиной, в котором я узнаю министра иностранных дел. На другой, из телевизионного репортажа, она стоит в бронежилете на пыльной и грязной дороге, в руке у нее записная книжка, а сзади – трое сутулых мужчин в капюшонах с оружием в руках. Когда Лукас сказал, что «бедная Франческа» тем не менее впечатляет, я не до конца поняла, что он имел в виду.

Но теперь я вижу, что, как он и предположил, в ней нет сдержанности, и, чтобы сочетаться с представлением Феликса об идеальной женщине, ей нужно было бы полностью переделать себя. Мне странно, что такой сильный человек попытался сделать это. Если такое случилось, то это прямое доказательство влияния Феликса. Не могу с собой ничего поделать, открываю ноутбук и берусь за «Досье», пишу о Франческе Морони. Я бы хотела, чтобы она была тут, чтобы я могла поговорить с ней прямо сейчас, убедиться, что Тильде не навредит свадьба с Феликсом. Если бы я только могла просто пойти на Керзон-стрит и поспорить с Тильдой об этом, но она не даст мне этого сделать. Она будет защищать Феликса, а меня снова исключит из своей жизни. Также я пишу:

Я бы хотела проверить флешку, чтобы узнать, не добавила ли Тильда что-то еще к тому письму. Но я не могу. Она будет в квартире вплоть до свадьбы и заметит, если я заберу ее. Придется подождать, пока они не уедут в свадебное путешествие.

В церкви святого Грегори в Беркшире довольно мило. Она построена в нормандском стиле, посреди кладбища со старыми покосившимися надгробиями, имена на которых стерты ветром и частично спрятаны подо мхом. Перед церемонией я прогуливаюсь по кладбищу, пытаясь различить буквы, представляя себе Эмили Джейн Гуд, почившую в тысяча восемьсот тридцатом в возрасте двадцати одного года, или Генри Ватсона, погибшего в тысяча восемьсот девятом где-то вдали от родины в возрасте двадцати девяти. Думаю и о тех, кому удалось дожить до старости, например, об Эрнсте Норвуде Ричардсоне девяноста трех лет от роду, похороненного вместе с десятком потомков: теперь статуя скорбящего ангела будет вечно охранять его покой. Сажусь на ветхую скамейку у стены, понимая, что скучаю по Уилфу. Хочу, чтобы он был здесь сегодня, чтобы не было всей этой истории с «Мэйл». Рядом с ним, таким большим и простым, мне было бы комфортно, а мне нужен комфорт. Я потеряла ориентацию в пространстве, сегодняшнее событие практически отправило меня в нокаут. Не могу понять, рада ли я за сестру, или же она теперь на пути, который ведет ее прямиком к смерти.

Мама держит путь ко мне, идя мимо могил и шатаясь на высоких каблуках, я улыбаюсь ей, чувствуя прилив нежности. Я помогала выбрать шифоновое платье в цветочек с неровным подолом, которое сейчас на ней, и ярко-розовую шляпку. Немного беспокоюсь из-за ее татуировки на лодыжке, но она не так плоха, как я опасалась.

– Ты выглядишь чудесно.

Отмечаю, что ее лицо выглядит свежо и молодо. Когда мама перебирает с алкоголем, оно слишком румяное, но не сегодня.

– Ты тоже, дорогая.

Я одета в то синее платье, которое мне купила Дафна, и в замшевые ботильоны. Не хотелось приобретать ничего нового.

– Старшие Норберги уже приехали, прямиком из Бостона, познакомься с ними. Эрик и Алана. Они, вроде бы, очень милые…

Она берет меня за руку, поднимая со скамьи, и мы присоединяемся к мистеру и миссис Норберг у входа в церковь. Оба легко целуют меня в щеку в качестве приветствия – я ведь буду теперь частью их семьи. Эрик отмечает, что церковь очень красивая, а Алана произносит легким отстраненным тоном, который звучит величественно, как будто она королева Швеции: «Мы так рады за Феликса и Тильду». Она в простом бежевом платье из шелка, без шляпы, а ее супруг выглядит шикарно в темном костюме по фигуре. Они подтянутые и высокие, из-за чего мы со своими округлыми формами и шифоновым платьем выглядим на их фоне безвкусными провинциалками. Появляется Лукас, чтобы проводить всех в церковь, нас отправляют к той части, где сидят родственники невесты, а Норберги устраиваются позади Феликса. Он поворачивается к родителям, рука расслабленно лежит на спинке скамьи, что совсем не передает напряжения во взгляде его серых глаз, который нервно скользит по церкви, проверяя, все ли на месте – стены, крыша, люди.

Свадьба очень маленькая, по десять человек с каждой стороны. Узнаю Пейдж Муни (вот теперь у нее точно ожирение, она одета в нечто из зеленой синтетики со множеством рюш) и Джейкоба Тинна (узнаю его, потому что видела на экране), но больше никого. Гости Феликса все одного племени – финансисты, прилизанные и аккуратные. Я кладу голову маме на плечо, как делала в детстве, и она отзывается:

– Чип-чип.

– С Тильдой все будет хорошо? – спрашиваю я.

– Будем надеяться.

– Мне нравится церковь.

Она простая и старинная, воздух внутри тяжелый, наполненный холодным ароматом дождя и камня.