Камилла Уэй - О чем мы солгали

– Ты в порядке? – спросила я сквозь истерический плач Тоби. – Дорогой, как ты? – Я лихорадочно ощупала его, но, удивительным образом, обошлось без видимых переломов.

Еще никогда в жизни я не пребывала в таком бешенстве. Подняв голову, я увидела, как по лестнице, не спеша, к нам спускается Ханна, с безмятежной улыбкой на лице. Признаюсь, на какую-то долю секунды я была готова убить ее.

– Что ты сделала? – завопила я. – Что, черт возьми, ты сделала?

– Ничего, мамочка, – ответила она.

– Это ты его толкнула, Ханна? Ты спихнула брата с лестницы?

Она остановилась на нижней ступеньке и пристально посмотрела на меня.

– Неа, он сам упал, – ответила она, пожимая плечами. – Я здесь не при чем.

И потом я сделала это. Я влепила ей пощечину. Прежде я никогда не поднимала руки на своих детей, но в тот момент внутри меня все кипело. От удара ладонью на ее щеке осталась багрово-красная отметина.

– Ты, маленькая сучка, – крикнула я. Я совершенно вышла из себя, в ту минуту я была способна думать только о том, что Тоби мог умереть. – Не смей никогда больше прикасаться к моему ребенку. Поняла? – Я так громко голосила, что не услышала, как Даг ключом открывает дверь.

– Бет? – Он, не раздевшись, стоял в коридоре с перекошенным от ужаса лицом. – Бет, что, черт возьми, ты делаешь?

Стоило Ханне увидеть отца, как она тут же разревелась.

– Мамочка ударила меня, папочка! Но я ничего не сделала. Тоби расстроился, потому что мамочка надолго исчезла, она пошла за вином и все не возвращалась – потом Тоби упал, а мамочка меня ударила. Она меня ударила, но я не знаю за что!

Я мотала головой, не веря своим ушам, а затем повернулась к Дагу.

– Она врет. Я только на минуту отлучилась. Это она его столкнула.

Все еще с круглыми от ужаса глазами, Даг нагнулся и забрал от меня Тоби, беря его себе на руки.

– О’кей, малыш, – сказал он успокаивающе. – Все хорошо, все хорошо.

– Нет, – закричала я ему в ответ, – не о’кей! Ничего не хорошо! Она спихнула нашего сына с лестницы!

Его взгляд упал на бутылку вина, которую я в приступе паники выпустила из рук и она покатилась по полу.

– Ты что, пьешь? – сказал он. – Смотришь за нашими детьми и в то же время выпиваешь?

– Не смей, блин, говорить, что это моя вина, – проговорила я дрожащим голосом. – Я выпила только один бокал. Меня не было меньше минуты.

Я опустилась на колени, стягивая Тоби с рук Дага.

– Милый, – сказала я, – расскажи папе, что случилось. Золотце, это Ханна тебя толкнула?

Но у Тоби была истерика, он ничего не мог ответить.

– Хочу к папочке. – Единственное, что он сказал, поворачиваясь к Дагу и пряча лицо на груди отца. – Хочу моего папочку!

Одновременно рыдания Ханны достигли наивысшей точки.

– Да что с тобой не так? Что, черт тебя подери, с тобой происходит? – Во мне перемешались чувства злобы, вины и страха, подогреваемые выпитым мною вином.

Я ощутила, как Даг схватил меня за плечи и оттащил от Ханны.

– Прекрати, Бет! – закричал он. – Это ни к чему не приведет. Иди успокойся, я сам все улажу.

Я взглянула на Тоби, который, всхлипывая, все еще жался к Дагу, на довольный блеск в глазах Ханны, на винную лужицу на ковре и бросилась прочь из дома.

Клара все еще думала о Томе, когда позвонил Мак и сообщил, что он в пути. Она ждала его у окна, вспоминая проницательный взгляд Тома, от которого ей стало неуютно, и возникшее между ними непривычное напряжение в воздухе, когда они стояли в коридоре. Как Клара ни старалась, она не могла разобраться в Томе. Он был соткан из противоречий. Клара отметила во время их последней встречи, что в его глазах периодически мелькало сочувствие, но при этом оставалась непонятная сдержанность, ей показалось, что он внимательно изучал ее. Мак упоминал, как Том будучи подростком буквально слетел с катушек, но ей сложно было представить, что Том мог выпустить ситуацию из-под контроля или почувствовать себя уязвимым и потерянным. А еще Том держал родителей на расстоянии, такого рода амбивалентность в отношениях с ними граничила с надменностью, которая выглядела особенно жестоко после всего, что им уже пришлось пережить. С другой стороны, он действительно беспокоился о Кларе, даже проделал не самый близкий путь, чтобы навестить ее и убедиться в том, что с ней все в порядке. Это совершенно сбивало с толку.

Сквозь окно было видно прохладное желтоватое небо, простирающееся над Хокстон-сквер. В дальнем углу площади нарисовалась группа ультрамодной молодежи в состоянии радостного возбуждения. Они продефилировали мимо старичка, мучительно медленно бредущего по тротуару – его склоненный подбородок почти касался груди, на пальце болтался синий полиэтиленовый пакет, – пока, наконец, он не скрылся из виду в одном из переулков, где его поглотил муниципальный дом, запрятанный подальше от оживленных баров и ресторанов.

Развернувшись, Клара оглядела комнату, кавардак вокруг напомнил ей о том дне, когда они с Люком въехали сюда – в состоянии радостного возбуждения они распаковывали вещи и строили планы на выходные по проведению вечеринки в честь новоселья. Клара чувствовала себя счастливой, представляя их житье-бытье и то, как она каждое утро будет просыпаться рядом с Люком.

Ее взгляд блуждал по разгромленной квартире: здесь были вещи, которые они вдвоем выбирали, начиная с первого дня их совместной жизни, собирая всякую всячину по барахолкам и лавкам старьевщиков, медленно и любовно превращая небольшое современное пространство с белеными стенами в то, что она по-настоящему впервые могла назвать своим домом.

Ее мысли прервал звонок домофона. Через несколько минут Мак, стоя посреди квартиры, с тревогой окинул взглядом учиненный в ней беспорядок.

– А что полиция? – спросил он. – Я хочу сказать… они это как-то связывают с исчезновением Люка, не так ли?

– Может, да, а, может, и нет, никаких комментариев по этому поводу. Я думаю, кто бы там ни был… Они что-то определенно здесь искали.

– Какого хрена им тут было надо? – Он поднял с пола разбитую пепельницу и уставился на нее. – Господи, Клара, а если бы ты находилась дома? Тебе здесь больше нельзя оставаться. – Он обеспокоено посмотрел на нее. – Собирайся и поехали ко мне.

Клара вспомнила о найденных ею фотографиях и поспешила за ними.

– Вот, – сказала она, внимательно следя за тем, как Мак достает снимки из конверта и смотрит на незнакомое лицо девушки.

– Кто это? – спросил он.

Клара взглянула на него с подозрением.

– Не знаешь, правда?

– Правда, никогда раньше не видел. Почему спрашиваешь?

– Я бы сказала навскидку, что Люк и ее трахал втайне от меня, – проговорила она горько. – Они были спрятаны в офисном шкафчике.