Джонатан Келлерман - Обман [litres]

– Через двенадцать дней после SAT. И это был Фрэнк?

– Хотелось бы… Во всяком случае, у меня теперь есть новое имя – Брианна Бревинс, адрес в Северном Голливуде. Совсем неподалеку от лавки, где торгуют сухим льдом. Если окажется, что она и есть та самая пышнотелая красотка, я ей не завидую. Вперед, в «Фейсбук»!

Брианне Бревинс было девятнадцать. Круглолицая, склонная к рассеянным улыбкам, черные волосы с вороным отливом ниже талии и тело, как у резиновой куклы, которую чуть-чуть перекачали. Последнее было всего заметнее на фото, где Бревинс щеголяла в микроскопическом бикини с подписью «Чем меньше, тем лучше». В Калтехе она не училась – закончила в прошлом году государственную школу в Северном Голливуде и с тех пор находилась «в поисках своего места в жизни». Чтобы окрутить такую, хватило бы парня с интеллектом вдвое меньше, чем у Трея Фрэнка. Странно, что эти двое вообще хоть как-то смогли познакомиться.

С другой стороны, если Бревинс и могла похвастаться дружбой с гением из Калтеха, она не стала этого делать. Ни одного фото Фрэнка, даже упоминания имени. Зато на фотографиях тут и там мелькала тоненькая милашка с подкрашенными в белый цвет кончиками волос и ярким макияжем. «Моя лучшая подруга до гроба, мы вместе на всех вечеринках и живем в одном ритме». Сельма Арредондо.

– А вот и худышка, – Майло кивнул. – Обожаю социальные сети!

На страничке Арредондо Фрэнк тоже не обнаружился.

Стёрджис взялся за телефонные справочники. Девушек там не оказалось.

– Все еще живут с родителями? Вряд ли в Северном Голливуде много Бревинсов… Ага, повезло! Всего один – Харви Пи.

Трубку никто не взял, прозвучало стандартное приветствие автоответчика. Майло не стал оставлять сообщения, поискал в той же округе телефоны Арредондо, нашел несколько семей, дозвонился почти до всех. Сельму нигде не знали.

Запрос в базу данных департамента транспорта вернул данные водительских удостоверений обеих девушек, выданных три года назад. Лица на фотографиях были совсем юные. Брианна успела получить несколько штрафов, управляя пикапом, зарегистрированным на Харви Бревинса.

– Пока папочка не отобрал тачку, – пропел Майло, подражая «Бич Бойз». Компьютер выдал данные о машине Сельмы.

Черная «Хонда».

– А Чавес-то не соврал, – заметил Майло. – Этого маловато, чтобы полностью восстановить мою веру в человечество, но все-таки – камешек на нужную чашку весов.

Адрес Арредондо соответствовал одному из номеров, до которых Майло не дозвонился. Он попробовал еще раз. Единственный из всех номеров, где не было и автоответчика.

– Вот потому-то, приятель, я и не играю в азартные игры.

– Сэл не только играл, но и выиграл – и что с ним теперь? – согласился я.

– Давай-ка съездим к Фрэнку еще разок. Не хотелось бы его спугнуть, поэтому история у нас будет такая: мы нашли новые доказательства вины Марти Мендосы. То есть «Корвет». Мол, не вспомнит ли он что-то еще, что Элиза говорила про парнишку…

– Я не упоминал бы про смерть Фиделлы. Если мы не связываем Фрэнка с убийствами, для этого нет никакой причины.

– Разумно. Аналогично и про Сельму с Брианной. Если Фрэнк с ними знаком, ему незачем знать, что мы на них вышли. Еще мысли?

– Просто актерствуй, как обычно; у тебя неплохо получается.

Майло подкрутил кончик несуществующего уса, снова ткнул кулаком в воздух и хлопнул в ладоши.

– Трей, мой мальчик, может, я и не гений, но сейчас я кое-кого как следует возьму за его эйнштейновскую задницу!

На стук в дверь никто не ответил. Эхо гулко прокатилось по обшарпанному коридору.

– Вероятно, он в лаборатории, – заключил Майло. – Смешивает зелья – или чем там занимаются инженеры-химики.

За три минуты мы добрались до Калтеха. Женщина в факультетской приемной внимательно рассмотрела карточку Майло.

– Лейтенант?.. Обождите минутку.

Она исчезла за дверью офиса и с кем-то заговорила по телефону. В голосе слышалось возбуждение, хотя слов было и не разобрать. Не прошло и минуты, как в дверях, ведущих в помещение факультета, появился худой седобородый мужчина за пятьдесят.

– Джентльмены? Я – Норм Мун, научный руководитель Трея Фрэнка.

– Здравствуйте, профессор, – Майло протянул руку.

Мун сделал отрицательное движение головой – «давайте без титулов» – и обменялся с Майло рукопожатием.

– Вы нашли Трея? Только не говорите, что с ним случилось несчастье.

– А он что, пропал? – удивился Майло.

Мун схватился рукой за бороду.

– Так вы ничего не знаете? Хотя это моя ошибка, откуда вам знать… Значит, вы опять насчет репетиторши, с которой он работал?

– Ее звали Элиза Фримен, профессор. Трей про нее рассказывал?

– Несколько дней назад в лаборатории он выглядел несколько не в своей тарелке, и я спросил о причине. Он сказал, что попал в не совсем обычную ситуацию – его допрашивала полиция.

– У нас это называется беседой.

– Я не о названии, – Мун усмехнулся. – Трей чувствовал себя как на допросе. Словно вы в чем-то подозревали его лишь потому, что он знал убитую.

– Мы всегда опрашиваем тех, кто знал жертву; это обычный процесс расследования.

– Разумно, – согласился Мун. – Но подозреваю, что большинство опрашиваемых чувствуют себя не слишком уютно.

– И давно Трей пропал?

– Он не появлялся в лаборатории два дня, и мы не можем до него дозвониться. Причем до сих пор на него всегда можно было положиться. А нам на днях надо сдавать важную статью, и без него работа совсем застопорилась.

– Может, он просто перенервничал? – поинтересовался я.

– Из-за чего?

– К обычным обязанностям добавилась еще и статья, вот он и сломался.

– Хм-м, – протянул Мун. – Да нет, вряд ли. Нервным Трея не назовешь.

– Характер стойкий, – я кивнул. – А вот беседа с полицией почему-то выбила его из колеи.

– Так он скорее расстроился, чем испугался. Из-за того, что кому-то могло прийти в голову, что он способен на жестокое убийство.

– Он так и сказал – «жестокое»?

Мун облизнул пересохшие губы.

– Не думаю, что мы обсуждали подробности – честно говоря, меня такие вещи не слишком интересуют. Наверное, речь шла об убийстве как таковом. В том, чтобы лишить жизни другого человека, изначально заключается жестокость, не так ли?

– Когда вы с Треем летали в Стэнфорд, он все время был с вами?

– Похоже, я должен подтвердить его алиби?

Я только улыбнулся в ответ.

– Что бы вы там ни думали о нас, ученых, – начал Мун, – мы работаем не меньше других. Поездка была отнюдь не развлекательная, так что, как минимум, с девяти до пяти мы занимались делом.

– То есть чем занимался Трей по вечерам, вы не знаете? – уточнил Майло.

– Я – научный руководитель, а не нянька! Чем Трей занимается по вечерам – не мое дело. Лучше поговорите с Джульеттой Харшбергер – думаю, у них с Треем серьезные отношения.