Джонатан Келлерман - Обман [litres]

– Трис разрезал его пополам?

– Да, сэр.

– В мастерской твоего отца, Куинн? Там, где тот хранит свои плотницкие инструменты?

– Он строит скворечники, – начал Куинн, потом что-то пробормотал себе под нос.

– Что, Куинн?

– Ничего.

– Ты что-то сейчас сказал, сынок?

– Я сказал – херней мается. Делает мудацкие скворечники.

– Чтобы делать скворечники, нужна бензопила?

– Это чтобы деревья валить, – объяснил Куинн. – У нас есть поместье в штате Вашингтон, там полно деревьев, он ходит с пилой и валит их. Говорит, помогает снять напряжение. Потом распиливает их на доски, а из досок уже сколачивает скворечники.

– Придется ему теперь покупать новую бензопилу.

– Придется…

Нил поднял взгляд от телефона.

– Вы не собираетесь заканчивать?

Майло пропустил слова адвоката мимо ушей.

– Вернемся к тому, что ты только что сказал, Куинн. Ты видел Мартина Мендосу, когда «вы» пришли на занятия. Ты хочешь сказать, что у тебя и Триса были с Элизой Фримен совместные занятия? Если верить записям, которые мы обнаружили в ноутбуке в спальне у Триса, это не так. То же самое относится и к записям в компьютере Сэла Фиделлы, который мы нашли в твоей спальне, – там были копии.

Куинн Гловер облизнул пересохшие губы.

– Вы занимались индивидуально? – потребовал ответа Майло.

– Да, сэр.

– Может, все-таки это ты разговаривал с Элизой Фримен про Мартина Мендосу, а не «вы»?

– Не отвечай, – вмешался адвокат.

Мы снова встали, чтобы уйти.

– Лейтенант, будьте благоразумны. Вы должны соблюдать баланс между тем, что он говорит, и тем, что он может не говорить.

– Вы уверены, что я должен это делать?

– Лейтенант, вы же понимаете, что я имею в виду.

– Мистер Нил, вы – адвокат. Это означает, что никому не известно, что вы имеете в виду. До свидания.

– В вас говорит профессиональная предубежденность!

– Учись, сынок, – Майло кивнул Куинну, – вот тебе еще одно слово для подготовки к SAT.

Информация об экзаменационных мошенничествах просочилась в местную прессу, а оттуда – и в национальные новости. Федеральная экзаменационная служба была вынуждена объявить о всеобъемлющей проверке экзаменационных работ, выполненных учениками Виндзорской академии за последние пять лет.

Судя по файлам из компьютера Сэла Фиделлы, он планировал продолжить вымогательства после смерти Элизы и уже прикидывал подходящие жертвы. Тристрам и Куинн добавили на украденные компьютеры не так уж и много, в основном порнуху, музыку и фотографии со специализированных автомобильных и мотоциклетных сайтов. Судя по сообщениям, которыми они обменивались, убийства их только забавляли. Обсуждалась, например, идея убить какую-нибудь девушку.

«типа бри или сельму?»

«ну они помягче будут цепь на бензопиле так и так менять»

– Никаких досудебных сделок, – заявил Джон Нгуен. – В деле «разрезанный пополам труп»; если за это не требовать смертного приговора, тогда за что?

В Калифорнии действует мораторий на смертную казнь. Возможно, именно поэтому прокуроры коллекционируют смертные приговоры, как почтовые марки. Тем не менее в конце концов сделка была достигнута. Подсудимые согласились признать вину в убийстве первой степени в обмен на пожизненное заключение с возможностью досрочного освобождения. Смягчающими обстоятельствами было признано то, что оба убийцы очень молоды, ранее не замечены в преступной деятельности и еще не полностью потеряны для общества.

– Я бы на месте общества не упорствовал в поисках, – прокомментировал это Майло.

Следователям, изучавшим компьютеры Элизы и Фиделлы, так и не удалось выяснить, что случилось с выручкой за четыре года экзаменационных мошенничеств. Цена за один экзамен достигала пятнадцати тысяч, и были основания полагать, что один лишь Трей Фрэнк, меняя парик за париком, одурачил систему как минимум раз двадцать за три года. Сумма прописью получалась немаленькая.

На следующий день после того, как в новостях появились сообщения о достигнутой сделке с правосудием, Майло позвонил доктор Уилл Фам из клиники «Коттедж» в Санта-Барбаре и договорился о встрече. Она состоялась в кафе «Могол», где Майло, после всех своих недавних перекусов на бегу, отъедался жареной бараниной. Фам, в темно-синем костюме и подходящих к нему по цвету рубашке с галстуком, потихоньку, бочком приблизился к столику. Обычно врачи ходят с небольшим саквояжем, но у Фама с собой был довольно большой, на колесиках. В саквояже оказалась целая куча документов.

Восемнадцать месячных отчетов инвестиционного отделения «Ситибанка» в Санта-Барбаре. Девятьсот восемнадцать тысяч долларов на счету, зарегистрированном на Уильяма Фама и сестру Элизы Фримен, Сандру Стюэр.

Майло изучал документы, не переставая жевать. Перевернув последнюю страницу, он констатировал:

– В основном акции и облигации компаний. Учитывая финансовый кризис, вы не так уж плохо выступили.

– Мне грязных денег не надо, – заявил Фам. – Готов точно назвать мою и ее долю в этой сумме.

– Расскажите поподробней, доктор.

– Я назову цифры, они все вам скажут.

– И все-таки.

После длительных уговоров мы наконец услышали рассказ. Фам и Сандра планировали свадьбу, хотя теперь, после скандала, это было совершенно исключено – семья Фама не потерпела бы такую родственницу. Да он и сам начал сомневаться.

– Она слишком торопилась. И ее спешка стала меня беспокоить.

Год назад Сандра потребовала открыть совместный инвестиционный счет, «чтобы показать, что мы доверяем друг другу». Фам внес пятьсот двадцать тысяч, Сандра – чуть больше трехсот. Фам удачно вложился в акции в самый разгар кризиса и заработал около ста тысяч.

– Теперь, задним числом, я понимаю, что был ей нужен, чтобы отмыть деньги. До того она постоянно жаловалась на недостаток средств – дескать, бывший муж наложил на все лапу. И вдруг ни с того ни с сего выкладывает чек на триста девять тысяч. Я спросил – откуда; она сказала, мол, это мои сбережения, и сразу переменила тему. Я был влюблен и не стал выяснять подробности, хотя это сейчас и глупо звучит, но квитанцию на всякий случай сохранил. Вот она, чек был выписан банком в Студио-Сити. Услышав про деятельность ее сестры, я понял, что вам следует об этом знать.

– Верно, доктор. Мы вам очень благодарны.

– В знак благодарности, – ответил Фам, – помогите мне получить обратно мои пятьсот двадцать тысяч. На доход от инвестиций я не претендую, это грязные деньги, я не желаю к ним прикасаться.

– Родители правильно вас воспитали, доктор.

– Надеюсь, они с вами согласились бы, лейтенант.

Через неделю после того, как Тристрам Вайдетт и Куинн Гловер купили себе жизнь признанием вины, шеф полиции дал пресс-конференцию. Успех дела стал «результатом кропотливого расследования и еще одним примером нашей решимости искоренить коррупцию во всех ее проявлениях». В группе прилично одетых людей, сопровождавших его на пресс-конференцию, был замечен капитан Стэнли Крейтон. Майло я что-то не разглядел, поэтому позвонил ему и поинтересовался.