Катажина Бонда - Очкарик

— Вы меня недооцениваете. Мы уже давно проверили, какая у вас группа крови. Такая же, как у меня. Что, не скрою, меня очень радует. Потому что я держу запас для себя. Вы ведь были в нашей городской больнице. У меня есть доступ к историям болезни пациентов. У меня здесь есть доступ ко всему.

Саша замерла. А потом взорвалась. Ей уже надоела эта сумасшедшая.

— Вы хотите сейчас положить меня под капельницу. — Саша начала загибать пальцы. — Усыпить. Или как это у вас там происходит. Откуда мне знать, проснусь ли я вообще? Это, видимо, вы меня недооцениваете. Может быть, я несколько раз за свою жизнь и повела себя глупо, но я не идиотка!

— Я этого не говорила. — Магдалена старалась успокоить Залусскую. — Совсем наоборот. Я вам все объяснила. Именно затем, чтобы вы чувствовали себя безопасно.

— А если я не соглашусь?

Магдалена сделала знак. Дверь открылась, вошел Якуб. Должно быть, он стоял в коридоре, словно цербер. Он подошел к металлической рольшторе, потянул за рычаг, и она медленно поехала вверх.

Сначала Саша увидела только ноги в кроссовках, приклеенные скотчем к ножкам стула. А потом, когда штора была уже вверху, всего человека. Руки Лукаса были связаны за спиной. Во рту кляп. Он пытался что-то кричать, но только использовал лимит воздуха, потому что сразу начал задыхаться и затих. Он смотрел на нее умоляющим взглядом.

Саша громко проглотила слюну. Теперь она не понимала, почему этот человек вызывал в ней когда-то такой страх. Чего она боялась все эти годы? Что себе напридумывала?

— Почему вы показываете мне это? — бросила она. И добавила неуверенным голосом: — Он меня совершенно не интересует. Мне это даже на руку. Единственное, чего бы я желала, — это увидеть, как он испускает дух.

Магдалена ожидала такого ответа.

— Решено, — изрекла она с улыбкой на устах. — Выпустим у него кровь негуманитарным способом. А заодно вы увидите, как это происходит.

— Супер, — бросила Саша. — Я могу идти?

Это очень рассмешило Прус, она опять погрозила Саше пальцем. Якуб подошел к Залусской и подтолкнул ее к сестре. Саше пришлось подойти к Поляку ближе. Пройдя мимо него, она увидела ужасающее приспособление, похожее на средневековое орудие пыток, только современное. Это был шкаф с двумя прозрачными дверцами, утыканными изнутри тонкими, как ланцет, иголками. Шкаф был наполнен разнообразными трубками, которые заканчивались в закрытой емкости наподобие гигантской кофеварки. В глубине находился металлический стеллаж, который у Саши явно ассоциировался с крестом.

— Сюда входит человек, — начала подробно объяснять Прус, хоть Саша была и не в состоянии сосредоточиться на ее словах. — Вертикальное положение донор сохраняет, благодаря стеллажу. Принцип такой же, как в случае распятия Христа. Однако он не прибит, а прикреплен с помощью таких вот силиконовых ремней. Обычно процедура длится полчаса, в течение восьми дней. Необходимы три таких курса. Дверцы день за днем закрываются все глубже, иглы все глубже входят в тело, но, по сравнению с обычным забором крови, это лишь микроповреждения. Сам пациент находится под наркозом, ничего не чувствует.

Она обернулась. Саша закрыла рот рукой и искала место, куда бы стошнить. До нее дошло, что она уже была здесь. Ей пускали кровь. Вот откуда эти ранки на теле.

— Все в порядке. Это нормальная реакция, — объявила Магдалена и спокойно подошла к умывальнику. Налила в стакан воды, а по дороге прихватила целлофановый пакетик из диспенсера на стене, будто специально для этого предназначенного. Саша тут же отправила в него содержимое своего желудка. Магдалена в ответ доброжелательно похлопала ее по спине.

— Очень многие пациенты в начале терапии реагируют именно так. На моем курсе половина студентов ушли или перевелись, например, на стоматологию, потому что не могли вынести вида крови. Так случилось, что я как раз его очень люблю. Благодаря пережитому.

Саша подняла голову. Она уже прополоскала рот, попила воды. Но все равно еле держалась на ногах. Магдалена закрыла орудие пыток и спросила:

— У меня только один вопрос. Идеологический. Вы полька?

Саша уверенно кивнула.

— Видите ли, — Прус слегка запнулась, — до меня дошла информация, что стопроцентной уверенности в этом нет. А если у вас действительно есть белорусские корни, вы тутэйшая, то у меня рука бы не поднялась перелить вам «нечистую кровь».

Саша посмотрела на нее и сказала:

— Вы чокнутая.

— Сумасшествие — источник разума.

— Я стопроцентная полька, — заявила она.

— А фамилия? Это по мужу или, простите за любопытство, девичья? — расспрашивала докторша, словно они были на симпозиуме. Саша с трудом это выдерживала.

— Девичья, — ответила она и тут же добавила: — Я знаю, о чем вы говорите. Об убитых во время погрома православных деревень крестьянах. Вроде бы среди погибших было два брата Залусских. Вынуждена вас разочаровать, я спрашивала об этом мать. Несколько поколений моей семьи живет в Померании.

Магдалене, по-видимому, этого оказалось достаточно, потому что она одобрительно хлопнула в ладоши.

— А это для бодрости. — Она протянула Саше помятый конверт.

Профайлер без труда узнала почерк Лукаса.

— Вы не отправили его?

Прус триумфально улыбнулась.

— Ведь вы не хотели это читать! Прекрасно, значит, можем начинать? А потом вы уедете, и дело закрыто.

— Нет. — Саша не могла в этот момент сказать ничего другого.

— Нет? — не верила Магдалена. — Нет?!

В этот момент за спиной Саши появился Якуб и вонзил ей в плечо шприц.

— Забирай ее к Кваку, — приказала Прус. — С ним она быстро образумится.

А потом указала на извивающегося на стуле Лукаса.

— Через час начинаем. Пойду подготовлюсь. Слишком долго ты тут сидишь, мой дорогой. Стресс тебе ни к чему. Это сразу скажется на свертываемости. Ты хоть и не очень молодой, но мы иногда устраиваем акции, и такая, не очень молодая, кровь тоже оказывается весьма кстати. Постоянные клиенты этого даже не заметят. А даже если и не пригодится, то сделаю себе из тебя ванну.

Якуб в это время затащил находящуюся в бессознательном состоянии Сашу в небольшую комнатушку, в которой имелось несколько таких же шкафов, как в главном кабинете. Большинство были открыты, кроме последнего, у стены.

Придя в себя, Саша обнаружила, что связана так же, как Лукас. Разве что одна ее рука, та, что в гипсе, была свободна. Якуб, видимо, не знал, как ее привязать, поэтому просто снял бандаж, на котором она висела. Другую руку он больно примотал изолентой к стулу, поставленному прямо напротив занятого шкафа для кровопускания.

Саша подняла голову и словно увидела распятого Иисуса. Квак был наг, апатичен и весь в крови. Судя по количеству, которое из него выпустили, он стоял здесь не один час. Взгляд его был затуманен, время от времени он издавал тихий стон и, казалось, готов был испустить дух.