Георгий Ланской - Гамбит пиковой дамы

Там же, в гипермаркете, я нашла кондитерскую с якобы французскими булками. На вид они оказались приличными, на вкус – вполне сносными. Я купила десяток, приобрела бутылку вина и решила на этом угомониться. Позвонив Инге, уточнила, в силе ли приглашение на обед, после чего поехала к Левиным со спокойной душой.

На въезде в поселок меня пропустили без проблем, сверив номера со списком гостей. Охранник позвонил по телефону и поднял шлагбаум, одарив меня тупым нафталиновым взглядом. После он уткнулся в телевизор, где происходило что-то более интересное, чем незапланированный визит в коттеджный поселок.

Дверь мне открыла все та же горничная. Я поприветствовала ее кивком, поскольку совершенно забыла имя. Она сделала шаг назад, пропуская меня внутрь, и протянула руку.

– Позвольте вашу шубу, – тусклым голосом сказала она, но в интонации было что-то неестественное, словно отзвуки далекой грозы, ушедшей на север. Я расстегнула шубу и протянула было ее горничной, но тут же замерла и более внимательно взглянула на нее.

Из ее прически, безукоризненной в прошлый раз, справа, над ухом, выбился непослушный локон, но не это казалось главным. Правое ухо «украшал» пластырь телесного цвета, и на его фоне ухо казалось багровым. Кроме того, оно явно распухло. Я прищурилась. Заметив, что я ее рассматриваю, горничная – Марина – я вспомнила ее имя – покраснела и слегка поджала губы.

– Позвольте вашу шубу и…пакет, – она протянула руку, внезапно торопливо отдернула ее и протянула другую. Я автоматически проследила взглядом за рукой, которую она попыталась так неловко спрятать, и увидела между большим и указательным пальцами странные полукруглые отметины с коркой запекшейся крови, похожие на…

Следы зубов?

– Марина, с вами все в порядке? – тихо спросила я.

Она бросила на меня затравленный взгляд и повторила с еле заметной ноткой нетерпения, а может, истерики:

– Позвольте вашу шубу…

Я пожала плечами и, не глядя, сунула ей в руки шубу. Не хочет говорить – ее дело. Впрочем, она наверняка боится потерять свое место, вот и молчит, что пес тяпнул ее за руку. Марина попыталась взять и пакет, но я не отдала.

– Прошу за мной, – прошелестела она, когда я, закончив поправлять прическу у большого зеркала, повернулась к ней. Следуя за горничной, я обратила внимание, что она странно несет голову, поворачивая ее таким образом, чтобы травмированное ухо было не на виду.

В гостиной находились лишь Андрей, валявшийся на диване перед телевизором, и Тамара. Увидев меня, Андрей поспешно поднялся и скупо улыбнулся. Тамара вспыхнула улыбкой, которая показалась мне излишне сладкой.

– Добрый день, – улыбнулась я. – А Инги нет?

– Здравствуйте, Алиса, – вежливо ответил Андрей. – Инга… Инга была дома. Марина!

– Да, Андрей Иванович? – отозвалась оставшаяся за моей спиной горничная.

– Инга дома?

– Да, кажется, она у себя.

– Попросите ее спуститься. И возьмите у Алисы пакет.

– Я наткнулась на неплохую кондитерскую, – пояснила я, открывая пакет и вынимая из него игрушечного пса. – А еще – вот. Хотела подарить это Насте. Она дома?

Тамара бросила быстрый взгляд на мужа и с фальшивой бодростью произнесла:

– Настя сейчас занимается. Она, знаете ли, очень занятой ребенок…

– Марина, да возьмите же вы пакет, – раздраженно сказал Андрей.

Застывшая горничная осторожно забрала из моей руки пакет. Я осталась стоять, держа в руках плюшевого ротвейлера и чувствуя себя круглой дурой. Внезапно мне захотелось, чтобы Левины в полном составе провалились ко всем чертям.

– Садитесь, ну что же вы, – успокаивающе сказал Андрей. Я села, сжав колени, как первоклассница. Его глаза, острые и опасные, как битые стекляшки, пронизывали меня, словно рентген.

– Как там погода? – спросила Тамара. – Я еще не выходила.

– Не очень. Пасмурно, сыро.

– Наверное, климат Франции приятнее?

– О да, намного, – согласилась я. – Боюсь, я никогда не привыкну к климату Москвы. Для меня это слишком.

– А где вы жили раньше? – небрежно поинтересовался Андрей. – Я имею в виду до того, как перебрались в Париж?

– В средней полосе России, – уклончиво ответила я, стараясь не показывать, как мне неприятен этот вопрос. – Почти в Сибири…

Видимо, Андрея этот ответ не удовлетворил, и он хотел что-то еще спросить, но я не дала ему шанса.

– Инга сказала, Кристоф прислал мне посылку?

– О да, – оживилась Тамара. – Целый баул. Он вам не звонил?

– Нет.

– Странно, он собирался. Впрочем, у него сейчас столько дел… После смерти Анны на беднягу свалилось слишком много.

– Он ничего не просил передать? Ну, кроме посылки?

– Ах да, – вспомнила Тамара и захихикала. – С вашим Баксом все в порядке. В следующем месяце он станет отцом. Кристоф сказал, что ваш пес превосходен. Наверное, мы могли бы повязать Бакса и нашу Раду. Она совсем заскучала без кавалеров.

Рассказывая о собаках, Тамара оживилась. Ее бледное лицо заиграло красками, а глаза заблестели. Я решила, что собаки действительно для нее больше, чем хобби. Сейчас она почти мгновенно превратилась из привлекательной женщины почти в красавицу. Переведя взгляд на Андрея, я невольно вздрогнула.

В его светло-голубых, как аквамарины, глазах горел вполне понятный каждой женщине интерес. Я моментально вспыхнула, а он, вместо того чтобы смутиться, чуть заметно улыбнулся. Я уставилась в телевизор и замолчала.

На экране шел какой-то идиотский криминальный сериал, коими щедро потчевал зрителей известный своими кошмариками телеканал. Герои – не то бандиты, не то менты – разговаривали ненатуральными голосами, строили глупые рожи, которые, по их мнению, должны были выражать глубокие чувства. Поражало, что все они были абсолютно на одно лицо, словно их клонировали на секретной фабрике, и даже эмоции у этих актеров-чурбанчиков были как под копирку. Когда они разговаривали по телефону, то непременно повторяли в трубку: «Что? Что?», а если собеседник прекращал диалог, громко кричали: «Алло! Алло! Что с тобой?», как будто коротких, мертвых гудков было недостаточно для понимания – тебя уже не слышат.

Я смотрела на экран, сделав вид, что увлеклась происходящим. Однако мои мысли занимали совершенно другие вещи, вроде мужчины, сидевшего напротив. Дело было отнюдь не во внешней привлекательности Андрея, не в том, что он смотрел на меня с исконно мужским вожделением и наверняка в голове уже прокрутил, как и в каких позах занялся бы со мной сексом. Мне хватило одного пристального взгляда, чтобы понять: он опасен. И теперь мне следует быть очень осторожной, потому что вряд ли он оставит меня в покое.

Я покосилась на Тамару, но та улыбалась с блаженным видом, не замечая ничего из происходящего вокруг. Я вновь пожалела, что приехала, посоветовала себе думать о чем-то постороннем, а потом сообразила: прошло уже минут десять, а Инга к нам так и не вышла. И как только я это подумала, то услышала позади торопливые шаги.