Георгий Ланской - Гамбит пиковой дамы

Вспышка, сопровождаемая грозовым раскатом.

Мир треснул и осыпался битым стеклом.

Леха странно взмахнул руками, и в этот момент время вернулось, разогнавшись до привычной скорости курьерского поезда. В нос ударила пороховая гарь. Ружье стукнулось о землю с металлическим лязгом. Леха медленно оседал на землю, а в глазах, устремленных на меня, были непонимание и обида, сменившиеся болью. Я дернула ручку, открывая дверь. Бакс неуклюже вывалился на землю. Я побежала к Лехе, лежащему на снегу лицом вниз, и с трудом потянула неподатливое тело на себя.

Лицо Лехи скривилось от боли. На прокушенной губе выступила кровь. Я опустила глаза, увидев дыру в куртке, из которой лез окровавленный пух. Бакс скулил за спиной, не понимая, что делать.

– Ну вот, – спокойно сказал Змей. – И куда полез, идиотина?

Я подняла голову. Бакс настороженно взглянул на меня. Вскинув руку, я резко воскликнула, надеясь, что пес еще не забыл дрессировки:

– Attack!

Мощное тело ротвейлера метнулось вперед. Змей поднял пистолет, но Бакс, оттолкнувшись в прыжке, сбил его с ног и впился клыками в руку. Змей взвыл от боли, лупя пса по голове и телу свободной рукой и ногами, но тренированный Бакс, казалось, не замечал ударов. Пистолет отлетел в сторону. Я подползла к нему на четвереньках и подняла, направив дуло на Змея.

– Бакс! Фу! Ко мне! Venez à moi! – закричала я.

Пес не слышал, продолжая трепать вопящего от боли Змея. Я звала пса долго, не решаясь приблизиться ближе, и наконец он отпустил свою жертву. Продолжая угрожающе рычать, Бакс подбежал ко мне, выражая полную готовность вновь броситься на обидчика.

Машины проносились мимо. Странную, наверное, картину мы представляли для водителей и пассажиров. Распростертое на земле тело мужчины, скалящийся ротвейлер и девица, держащая на прицеле потрепанного мужчину, привалившегося к колесу джипа. Никто не спешил остановиться и разузнать, в чем дело. Я бы тоже не остановилась. Наверняка кто-то из них уже звонил полицейским, но у меня была уйма времени.

Я хотела подтащить Леху к машине и увезти в больницу, но, когда шагнула к нему, поняла, что ему это не нужно. Леха лежал на боку, приоткрыв глаза с застывшим лицом, которого никогда не бывает у живых. Змей тяжело дышал и кривился от боли. Я подошла ближе, заглянула в салон и, увидев пустое гнездо зажигания, потребовала:

– Ключи!

Трясущейся рукой он бросил мне брелок с ключами. До меня они не долетели, упав в опасной близости от его ноги. Я усмехнулась и чмокнула губами. Бакс подбежал ближе с недружелюбным видом, готовясь к новой атаке.

– Apportez des touches! – скомандовала я и для наглядности ткнула пальцем в землю. Пес, для которого поиск ключей всегда был любимым развлечением, без проблем поднял с земли глухо звякнувший брелок. Я забрала ключи и сунула в карман.

– Умница, – похвалил Змей шипящим голосом. – И что теперь? Убьешь меня?

– Что с Сергеем? – быстро спросила я. Время поджимало, а вопрос так и остался непроясненным. Змей с бесстрастным лицом смотрел мне в глаза. – Не скажешь?

– Зачем? – тихо ответил он. – Ты столько лет жила в неизвестности. Поживи еще, пока можешь. Ты же не застрелишь меня, ведь так? Ты не убийца. А вот я – да.

– Отойди от машины, – приказала я.

Змей послушно, припадая на растерзанную ногу, отошел подальше. Я залезла внутрь, позвала Бакса, запрыгнувшего внутрь с ловкостью пантеры. Все это время я держала Змея под прицелом, опасаясь, что даже в таком состоянии он способен на многое.

– Я найду тебя! – крикнул он.

– Сомневаюсь, – сказала я и завела мотор.

Я отъехала всего на пару метров, взглянула в зеркало заднего вида и увидела, как Змей с ловкостью раненой обезьяны ковыляет к брошенной машине Лехи. Открытая дверца «Мерседеса» призывно манила. Недолго думая, я дала задний ход.

Змей успел подбежать к машине. Еще мгновение, и он юркнул бы внутрь. В этот момент бампер джипа врезался в открытую дверь, с силой вдавив ее в человеческое тело. В мою спину ударил немой вопль. Я зажмурилась, стараясь не смотреть в зеркало, но все равно видела на треснувшем стекле смазанный след окровавленной ладони, как будто человек в последнем отчаянном усилии надеялся остановить несущийся на него внедорожник.

Часы на приборной доске мерно считали минуты. С неба падал снег.

Я очнулась, только когда услышала позади далекие писклявые голоса сирен. Подавив желание оглянуться и проверить, что стало со Змеем, я нажала на педаль газа. Мне было страшно ехать вот так, среди бела дня, в машине, на капоте которой, быть может, остались фрагменты человеческого тела. Казалось, что сейчас забрызганные кровью руки ударят в стекло и схватят за горло, выдавив жизнь без остатка. Чувствуя, что вот-вот просто сорвусь, я судорожными движениями стала тыкать в кнопки приемника, желая услышать хотя бы иллюзию нормальной человеческой жизни. Неужели я не заслужила хотя бы чуть-чуть спокойствия и обыденности? То, что произошло потом, я посчитала знаком свыше.

Наверное, небеса решили дать мне шанс. В конце концов, я всего лишь хотела жить, как все. И не моя вина, что это не выходило. Бог свидетель, я хотела как лучше.

Неведомые диджеи пожалели меня. Не знаю, почему, но когда я в полной панике давила на кнопки, они решили проиграть мою любимую мелодию. Услышав хрустальный голос певицы, я вдруг почувствовала себя лучше, осознав: вот она я, вот моя жизнь, и ей, кажется, ничего больше не угрожает… При условии, что я разыграю карты как надо.

Свернув с шоссе несколько раз, я миновала Комсомольскую улицу, въехала на Цветочный проезд и там вышла из машины. Забрав сумку и взяв Бакса на поводок, я выбросила в снег телефон и пошла прочь, не удосужившись даже захлопнуть дверцу. Если повезет, спустя несколько минут джип найдет себе нового хозяина. Я была свободна. Сверху доносился гул спешащего в Шереметьево самолета. А из машины слышались звуки любимого танго.

Этот город ничуть не лучше и не хуже других. В меру большой, в меру равнодушный к своим обитателям. За последние полгода я сменила уже шесть населенных пунктов, нигде не задерживаясь надолго. Кажется, одиночество стало моим уделом.

Меня по-прежнему зовут Алиса. Это все, что осталось от прошлой жизни. Имя и мой пес, которому уже до смерти надоели переезды. Но рисковать я не хочу. Если кто-то захочет отследить маршрут моего перемещения по стране, ему придется изрядно потрудиться, потому что в нем нет системы.