Кейт Хаск - Дикость

Я думала о Томасе каждый божий день. Никто не может заменить мне его. Пусть он погиб, но я ощущала его присутствие рядом. Когда засыпала, чувствовала аромат его парфюма. Ветер доносил отголоски его голоса. Я хотела исправиться, хотя знаю, что уже было слишком поздно. Я не убила ни одного человека с тех пор, как погиб мой друг. Я решила для себя, что больше никому не причиню зла. Этого бы хотел Томас.

Я смотрела на солнце, прекрасный закат лишь частично мне напоминал о Томе. Предо мной открывался превосходный вид. Розовые облака разных оттенков напоминали сладкую вату. Такие лёгкие и воздушные. Пейзаж был превосходен: солнце, волны и песок, но Том был прекраснее во сто крат. Всё, что осталось хорошего на Земле было лишь его блёклой тенью. Я была уверена – второго такого человека больше никогда не будет. Неповторимое божье творение, которое он забрал обратно к себе. Именно так мне хотелось бы думать, но правда находила меня в темной пустой постели. Это я убила великое божье творение и с этой правдой мне суждено жить.

Том успел подарить этому миру свои картины, книги и композиции. Его ещё долго будут вспоминать. Мои пальцы тонули в песке, а ветер раздувал волосы. Я услышала, как возле моего дома остановился автомобиль.

Я не ждала гостей, в последнее время меня никто не навещал. Я обернулась и увидела знакомый силуэт. Как раз вовремя, хотя я не ждала увидеть его так скоро. Ронни нужны годы, чтобы оправиться и вновь заговорить со мной. Мы не виделись около года, когда Томас погиб, он попытался убить меня. Он обвинил меня в смерти друга. Ронни впервые ощутил на себе проделки сантиментов. Теперь он был, как все мы смертные и мог чувствовать, но момент выдался крайне неподходящий и чувства накрыли его лавиной. Понимаю, если бы это были положительные и приятные чувства, но Ронни завладели: страх, боль и потеря. Всё то, что одолевало меня все последние годы разом атаковало Ронни. Я была намного лучше подготовлена к ним, нежели он. Всё это навалилось на него в один день, и он сорвался. Я рада, что теперь он знает, как мне жилось все эти последние годы.

Спустя несколько дней после гибели Томаса я нашла тот листок, что он успел отдать мне. На желтой бумаге был указан адрес, я отыскала это место, то было старое кладбище. Я знала, что должна была найти, что-то мне понадобилось несколько часов, но я отыскала нужное надгробие «Вероника Хоффман» мать Ронни. Мне оставалось лишь гадать, как же Томасу удалось найти разгадку прозвища «Ронни», которое Реджинальд выбрал себе в детстве, и как выяснилось не случайно. Всё, что он делал, было ради неё. Он хотел стать великим, выдающимся лишь для того, чтобы в один прекрасный день она узнала о заслугах сына и вернулась к нему. Возможно, так бы и случилось, но она умерла спустя лишь пару лет, как ушла из семьи. Больше я ничего о ней не знала, хотя пожилой сторож открылся мне и сказал, что раз в год мужчина приходит и приносит букет белых роз. Когда мы завладели Нью-Йорком, должно быть Ронни навёл справки и узнал причину смерти матери и многое другое, с тех пор он решил, что больше никогда никого не полюбит. Я не знала, что творилось у него в голове все эти годы, а после гибели Томаса желание докопаться до истины пропало.

Я отвернулась и снова посмотрела на горизонт. Последний урок Томаса был о прощении, я учусь прощать. Ронни подошёл ко мне и не торопился заговорить первым.

– Снова попытаешься убить меня? – я спросила не оборачиваясь.

– Нет, я приехал просто повидаться с тобой, – Ронни сел рядом со мной и оценил пейзаж.

Кажется, он изменился ну, по крайне мере, его стиль. Ронни сидел в свободных джинсах и белой футболке. Волосы небрежно уложены. Выражение лица было иным и таким незнакомым. Если бы я встретила его на улице, едва узнала бы. Возле глаз появилось больше морщин, он выглядел опустошённым и отречённым. Его что-то обременяло. Ронни за долгие годы своей «войны» теперь получил свободу, но совершенно не знал, что с ней делать. Я хотела спросить: «А стоило оно того?» но почему-то мне вдруг стало жаль его и я промолчала. Ронни лишился своей божественной благодати и стал обычным человеком. Будто падший ангел, который наконец-то усвоил урок. Брюнет сидел возле меня и собирался с силами.

– Я всё потерял, друзей и своё предназначение. Я шёл к своей цели так долго, а потом всё рухнуло. Надеюсь, ты понимаешь, почему я был так зол?

– Безумен, – я поправила.

– Да, я обезумел.

Я посмотрела на него. Неужели он так быстро согласился со мной? Ронни теперь казался мне нормальным человеком. Когда я встретила его в первый раз решила, что встретила демона. Он манил, завлекал меня своими тайнами. Мне хотелось разгадать все его загадки, между нами всегда было соревнование и противоборство. Мы боролись друг с другом, желая обставить, мы не понимали, что тем самым уничтожали друг друга. Мы были так похожи, а сейчас стали неприметными людьми. Мы постарели, устали от прежней жизни.

– Не знаю, как теперь жить. Что делать дальше? Но в первую очередь я приехал для того, чтобы попросить прощение за всё. Я часто бывал не прав, – его голос дрожал, но он сумел собраться и взглянуть мне в глаза.

Мне хватило одного взгляда, чтобы всё понять. Ронни впервые раскаивался и готов был взять всю вину на себя. Прежде он всегда во всём обвинял одну меня. Ещё одно предсказание Томаса сбылось. Он научил Ронни любить, точнее делал это всю свою жизнь, но Ронни не понимал этого пока тот не погиб. Том будто нажал на кнопку «старт» всех чувств друга и те лавиной разом обрушились на него. В один миг он почувствовал то, что должен был испытывать годами. Да теперь Ронни понял, какого это любить, но Томаса уже нет. Мы все его любили, но Ронни в отличие от нас, так и ни разу не сказал ему об этом.

– И ты за всё прости. Нам нужно лететь в Вашингтон и поговорить с Колином. Нам надо попросить у него прощения ведь хорошо попортили ему жизнь, – я говорила и в уме пыталась вспомнить все свои прегрешения.

Колин по-прежнему жил в Вашингтоне и часто виделся с сыном. Со своей якобы женой он развёлся. Патрик с семьёй переехал жить в Англию, мы иногда созванивались с ним.

– А что потом?

– Честно? – я смотрела на брюнета, он кивнул.

Впервые он спрашивал моего совета, ждал, что я возьму его жизнь под контроль. В делах житейских он ничего не смыслил, ведь прежде он был птицей высокого полёта. Парил высоко – высоко пока не упал и не разбился о скалы. Он глазами умолял меня не прогонять его. Я единственное, что у него осталось, и мне было приятно узнать это. Только мне одной было не наплевать на него, я чувствовала, что его жизнь теперь зависела от меня. Столько лет прошло, а он понял это только теперь.

– Не знаю, я уже ничего не знаю и не хочу давать тебе ложную надежду. Я только недавно научилась справляться со своим горем и пытаюсь жить, – я покачала головой, боясь, что Ронни нарушит мой покой.