Кейт Хаск - Дикость

Мы с другом не пострадали, но очередное покушение чуть было не сломало меня. У меня случился нервный срыв, Том предложил уехать на время, так мы и поступили. Сменили обстановку, немного развеялись, но Нью-Йорский загар никогда не смывается. Рано или поздно я должна была вернуться домой и громко заявить о себе. Думаю, мне это удалось.

– Где Томас? – я вошла без стука в кабинет Патрика.

– Я не его нянька! – Уолш, не отрываясь от чтения документов, неохотно ответил.

– Серьёзно, где он? – я подошла к его столу и ждала ответа.

Том ушёл с последнего совещания. Я попросила Патрика пойти следом за ним и приглядеть. Я просидела два часа на важном совещании и никак не могла покинуть его. Томас мог позволить себе подобное, а в последнее время даже зачастил с этим.

– Поищи его на крыше, – Уолш пожал плечами, отворачиваясь от меня к окну.

Я вышла из кабинета Патрика, так ничего не сказав ему. Он ходил, весь на нервах и постоянно был чем-то недоволен. Хотя я знала, в чём дело. В последнее время я всё реже прислушивалась к его советам, не слушала своего главного советника, наверняка это выводило его из себя.

Совещание проходило в одном из наших офисных зданиях. На лифте я поднялась наверх, а затем по лестнице и оказалась на крыше. Как и предполагала, дверь на крышу была открыта. Том сидел на самом краю крыши, свесив ноги вниз. Это ужасная картина завладела всем моим вниманием. Я не обратила внимания на прекрасный вид, который открывался на город. Всё ушло на второй план.

Друг наблюдал за тем, как медленно садилось солнце. Том чертовски напугал меня. Я сняла туфли и босиком подошла к нему. Я почувствовала, как кровь хлынула к голове и как бешено колотит пульс под тонкой кожей.

– Что ты делаешь?

– Любуюсь, а что? – Том безмятежно ответил и обернулся.

В его глазах читалось спокойствие и умиротворённость.

– Встань и отойди от края, – я попросила.

Я не боялась высоты, но тут было чертовски высоко. Даже прекрасный закат не мог отвлечь меня, мои ладони вспотели, а голова закружилась. Даже те таблетки, под которыми я была не могли меня успокоить.

– Я не собирался прыгать просто присел немного отдохнуть, – друг засмеялся.

– Не смешно, быстро подойти ко мне и я успокоюсь.

– Лапушка, ты такая смешная сейчас, – он продолжал.

Я была готова подойти и схватить его за шкварник. Томас заливался, как маленький ребёнок и начал раскачиваться.

– Смотри! – он сел на корточки и развёл руки в стороны.

– Том! – я не выдержала.

– Я стою на одной ноге! Йога на краю пропасти! Подари миру свою любовь! – друг заливался смехом, стоя на одной ноге.

– Прекрати дурачиться и немедленно отойди от края! – я крикнула, что было сил.

У меня и без того были проблемы с нервишками, а он чуть было не довёл меня до нервного срыва. Я стояла в трёх метрах от края и упала на колени. Меня всю затрясло, Томас тотчас подбежал ко мне и обнял за плечи.

– Что с тобой? Я ведь всего лишь пошутил, – он крепче обнимал меня.

Я закрыла лицо дрожащими руками. Друг уткнулся лицом в мои волосы и начал успокаивать меня.

– Думал, будет весело. Сегодня самый ужасный день в году. В этот день много лет тому назад погибли мои родители, – он говорил.

Я отстранилась и взглянула ему в глаза. Он выглядел немного испуганным и растерянным. Томас боялся, что у меня случился нервный срыв.

– Они ведь хотели отвезти тебя в интернат, именно в тот день, когда разбились. Хотели избавиться от тебя, – я проговорила.

– Ну и что? Я всё равно люблю их,

– Если бы не авария, то они сдали бы тебя! Ты даже в таком случае любил бы их?

Не знаю, зачем говорила всё это. Том со всеми его недостатками, всё равно оставался самым хорошим человеком. Каким-то образом он сохранил божью благодать, несмотря на то, что сам был грешен. Наши грехи были бесчисленными, но всё же он всегда был лучше меня. И в тот момент на крыше, я дала волю чувствам. Я негодовала, почему же он такой? Почему я не могу быть такой же? Во мне живёт одна лишь ненависть, а в нём любовь.

– Конечно! – Том возмутился.

– Они ведь отказались от тебя, – я продолжала.

Сама не понимаю, чего добивалась, возможно, хотела его перетащить на свою сторону. Если я не могу стать такой, как он пусть он станет похожим на меня.

– Но это не их вина, а моя. Я родился не таким, не оправдал их ожидания, – он сохранял невозмутимость и со всей любовью говорил о своих покойных родителях.

– У нас одна душа на двоих. Мы поделили её. Я взяла всё плохое, а ты хорошее, – я встала, делая глубокий вдох. Я чувствовала себя намного лучше.

– Какой чудесный вид! Невозможно налюбоваться. Но скоро всё это закончится, – друг с приятной тоской взглянул на горизонт.

Солнце почти село, розовые блики темнели и заходили тучи. Кажется, скоро пойдёт дождь. Нам уже нужно было возвращаться обратно в здание, но слова Тома не оставляли меня в покое.

– О чём ты?

– Как бы я хотел всё изменить, исправить. Вернуть нашу четвёрку и беззаботную жизнь, но уже слишком поздно. Ещё лет пять, и мы умрём не своей смертью, – он продолжал.

– Опять за своё. Не хочу слушать твои обдолбанные бредни, – я быстро развернулась и направилась к двери.

– Это не бредни! Мы заслужили все то, что произойдёт с нами. Неужели только я понимаю это?

Я остановилась. С годами он становится всё хуже. Его пессимистический настрой дурно влиял на меня. Том мог говорить о смерти целыми днями.

– Это не потому, что я желаю нам смерти, этого хотят все остальные. Всё больше и больше людей желают нам смерти, но ты не замечаешь этого. Ронни и ты живете, не зная меры. Вы не короли, а всего лишь люди.

– Как ты можешь говорить так? – я оторопела.

Том посмотрел со всей уверенностью во взгляде, отчего я удивилась ещё больше. Он не чувствовал себя виноватым из-за сказанного и брать свои слова обратно не собирался. Его слова звучали жестоко, но он дал понять, что в них была своя доля правды. Возможно, будь я сейчас в другом состоянии, не принимая своих таблеток утром, то поняла его или хотя бы попыталась.

Том промолчал, наверное, потому что знал, что его честный ответ огорчит меня ещё больше. Мои щеки все ещё пылали из-за недавней дозы адреналина. Я подошла ближе, сердито смотря на друга.

– Как ты можешь желать мне смерти, после того как меня чуть не убили? А как же Ронни? Ты ведь желаешь смерти лучшему другу, – я пыталась достучаться до его совести.

– Это не моё желание, это то, к чему всё идёт. Самый чокнутый из нашей банды опередил всех и здраво оценил всю ситуацию, какая ирония, не правда ли? Вы считали себя самыми умными, но для того, чтобы всё понять оказывается, большого ума и не надо было. Нет, я не желаю всем нам смерти просто говорю, что закончится все именно так, – Том стоял полубоком ко мне, напоминая всем своим видом аристократа из позапрошлого века.