Кейт Хаск - Дикость

– Лилиан больше не может исполнять свои обязанности.

– Это как?

Подобного я никак не ожидал услышать. Неужели и он захворал неведомым мне недугом, кажется, это зовётся истерикой.

– Она всего лишь человек, что ты от неё хотел?

Чем дольше мы говорили, тем сложнее мне было понять, к чему он клонит.

– Ты плохо её знаешь. Лилиан сложно сломить.

– Нет, это ты плохо её знаешь! Она больше восьми лет возглавляет компанию, даже я на её месте уже сломался бы!

– Успокойся, – я попросил, Уолш находился на грани срыва.

Мне нравилось в Патрике то, как он умел сохранять спокойствие в разных ситуациях. Сейчас он был далёк от прежней версии себя.

Люди подобны куклам, рано или поздно всё равно сломаются. Хорошо, что я не один из них. Мне была дарована роль кукловода и стоит отметить, я в совершенстве освоил её и даже превзошёл самого себя.

За годы долгих наблюдений, я научился хорошо разбираться в людях, так хорошо, что вскоре научился манипулировать ими. Я не верил Патрику. Моя любимая игрушка не могла сломаться. Я вылепил её по своему подобию, она не могла сломаться. Хрупкая и обворожительная Лилиан имела титановый стержень внутри. Я никогда не ошибался в людях и поэтому окружал себя только сильными экземплярами.

– Я спокоен.

– Так-то лучше, – я сказал, подходя к окну.

– Давай распустим компанию? Она всё равно тебе не нужна, – Уолш вёл себя подозрительно.

– Нет, – я наотрез отказался.

– Пусть мне компания не нужна, но Лилиан справится. Тем более ей нравится заниматься делами компании, – я уверенно добавил.

– Нравится? Она человека убила на днях, сама не зная зачем! Начала злоупотреблять наркотиками, они оба! Я уверен, что это не от хорошей жизни!

– Поговорим, когда приедешь. Успокойся, – я не желал с ним больше говорить, пока он находился в таком состоянии.

У меня на счету была каждая минута, так как всё-таки планировал успеть на встречу. Я направился к другу, который заперся у себя, потому что не желал сталкиваться со мной. Я всё ждал, когда его отношение к моей работе сменится, но шли недели, месяцы, годы и ничего не изменилось.

Я без стука вошёл в комнату, но тут же отдёрнул руку от ручки, вспоминая, что Томас этого не переносил. Также в этой суматохе я позабыл поздороваться с ним. Том сидел на подоконнике, положив на колени тетрадь и небрежно что-то записывал.

– Привет, – я заговорил, но в ответ гордое молчание.

Друг не обратил на меня внимания и никак не среагировал на моё ожидаемое появление в его комнате. Он по-прежнему не отрывал глаз от белого листа тетради.

– Поговорим? – я прошёл вперёд.

В комнате творился настоящий творческий беспорядок. На полу лежали книги, листы бумаги и кисти. Всегда педантичный Томас позволил себе разбросать вещи по всей спальне. Я не заметил следов присутствия алкоголя или наркотиков, хотя сам Томас был явным доказательством всего перечисленного. Пусть он нарочно всё раскидал и припрятал всё самое интересное, его внешний вид выдавал.

– Нет, не хочу разговаривать с тобой, – он чётко проговорил, надавливая сильнее карандашом.

На улице смеркалось, за окном загорались уличные фонари и в этот момент в отражение стекла, я увидел, как Томас выводил ноты на листе бумаги. Я убрал руки в карманы брюк и сделал ещё шаг вперёд.

– С каких это пор? – я спросил.

Мне интересно было узнать, что же он ответит. Из всех людей он второй, кто умеет меня удивлять. Томас не так глуп, как кажется дело в том, что именно дурачком он и хочет казаться для окружающих. Я с ним согласен, когда ты дурак, на тебя возлагают меньше ответственности и как сильно удивляются, когда ты сделал что-то значимое.

– С тех пор как ты возомнил из себя Бога, – Том перевернул страницу и взглянул на меня.

– Не расхваливай меня, а не то я привыкну, – я улыбнулся, разгребая ногой завал всякой всячины на полу.

– Ты сеешь хаос в других странах. Лишаешь крова людей. И как мне по-твоему с тобой общаться? – Томас вновь перевёл взгляд на чистый лист и продолжил выводить ноты карандашом.

– Если не я это сделает кто-то другой. Не забивай голову этими вопросами. Люди смертны не сегодня, так завтра умрут. Я делаю то, что нужно, – я нашёл странное пособие на полу и задержался взглядом на обложке.

– Ты говоришь об этом так просто… Слишком просто для мальчишки из Бруклина. Слишком просто для того, кто сам жил как на войне. Я думал, тебя наоборот должно это изменить.

– Я просто стал безразличным ко всему и смирился, что мир жесток и поблажек делать я не собираюсь, – я сел на подоконник напротив друга и ответил, не утаивая правды.

– Твоё безразличие тебя когда-нибудь погубит, – Том недовольно качал головой.

– А тебя наркота. Завязывай с этим или мне придётся отправить тебя в клинику. Тебе это ни к чему. Это дурная забава для слабохарактерных людей, – я перешёл к сути разговора, но до конца понять, что же у них произошло, мне пока что не удалось.

Я могу быстро докопаться до сути дела, найти ответы на вопросы и хорошо апеллирую фактами, но они скрывают проблему иного характера. Снова загадка про чувства, попробуй, догадайся!

Томас не рвался общаться, он был занят сочинением какой-то новой композиции, порой лениво поглядывал в окно. Иногда он дышал на окно и выводил непонятные узоры. Я задумался, пытаясь понять, что же он скрывает от меня.

Меня всегда завораживал его потаённый неизведанный мир, который таился только в его голове. Вот есть наш мир и совсем иной намного больше и красочнее в его голове. Он никогда долго не корпел над картинами, измученно пытаясь дорисовать её. Книги, картины и музыка – это всё уже было готовое в его голове. Томас просто брал листок, как сейчас и выдавал законченное произведение. Так легко и непринуждённо, многие бы позавидовали ему. Некоторые тратят годы, вбирая всё извне: учёба и репетиции, уроки и повторение, но не Томас. Он ничего не брал извне, не одалживал познания у предков искусства. Всё, что ему было нужно, так это сесть и взять тетрадь, а все знания уже таились в его собственном мирке.

– Осталось потерпеть совсем немного и у меня будет новая должность.

– Уверен, что она будет намного хуже, но ты не думал, что всё может пойти не так, как ты планировал?

– Конечно, думал. Моё имя синоним к слову «думать», – я улыбнулся.

– Не старайся сменить тему, я всё равно не засмеюсь, – Томас упёрто стоял на своём.

– У меня есть Колин, если что-то пойдёт не так. Наш друг теперь политик, он всегда меня прикроет, – я всё же ответил на вопрос, хотя ответ был очевиден.

– А он станет? Я бы вот не стал тебе помогать, – губы друга дрогнули и уголки поползи вверх.

Рассмешить мне всё-таки его удалось. Наконец-то, а я-то думал, он навеки обиделся на меня.