Шалини Боланд - Соседский ребенок

Я в ужасе. Должно быть, они все думают, что у меня поехала крыша. Но я честно не помню, чтобы Доминик говорил мне о своем отгуле. Разве я могла бы пропустить мимо ушей нечто столь важное? Неужели я на самом деле была настолько взвинчена, что забыла весь разговор? Не знаю, но сейчас мое главное желание – спрятаться в доме от этих недоверчивых взглядов.

Я бормочу извинения и иду с Дейзи в дом. Мое сердце учащенно бьется о грудную клетку. Я оставляю дверь открытой для Доминика, хотя меня так и подмывает захлопнуть ее у него перед носом. Как он мог увезти дочь, не предупредив меня? Ведь он знает, как я переживаю за ее безопасность.

Захожу в гостиную и смотрю в окно. Доминик все еще разговаривает с полицейскими, наверняка извиняется за меня, придумывает отмазки для своей неуравновешенной жены. Но никакой моей вины нет. Что, черт побери, я должна была подумать, когда, проснувшись, обнаружила, что моя дочь исчезла?

Наверное, сержант сказала что-то забавное, потому что Доминик смеется в ответ. Я глазам своим не верю. Он веселится, пока я чувствую себя полным дерьмом. Меня обдает жаром; владевшие мною ужас и унижение сплавляются в жгучую ярость.

Полицейские уезжают, а Доминик принимается обходить соседей – всех, от Мел и Клиффордов до строителей из шестого дома. Призвав на помощь свое обаяние, он пускается в объяснения и приносит извинения. Наконец он пересекает нашу автомобильную площадку и заходит в дом. Когда он появляется в гостиной, его лицо выражает нечто среднее между раскаянием и снисхождением.

– Как ты мог! – кричу я.

– Что?

– Как ты мог увезти ее, не предупредив меня?

– Но я точно говорил тебе. Я предупредил тебя вчера вечером! – Доминик всплескивает руками.

– Я не помню, чтобы ты вообще говорил на эту тему. Я бы не забыла.

– А я говорил. Клянусь. – Он мрачнеет. – Ты хочешь сказать, что я вру?

– Может, ты собирался поговорить, но забыл?

– Да не забыл. Вошел в комнату Дейзи и сказал тебе. Хочешь верь, хочешь нет, но я говорю правду. С какой стати мне врать? И как я мог забыть?

Дейзи начинает ерзать у меня на руках. Ей не нравится напряженная атмосфера в комнате, да и мне тоже она не по душе.

– В общем… в общем, больше никогда так не поступай, – цежу я сквозь стиснутые зубы, прежде чем пройти мимо него и направиться к лестнице. По моим щекам текут слезы.

– Как? – кричит мне вслед Доминик. – Не ездить в магазин и не давать тебе поспать? Хорошо, больше это не повторится.

Я вхожу в спальню и в сердцах захлопываю за собой дверь, от чего моя бедная малышка вздрагивает. Меня трясет от ярости и унижения. Десять минут спустя весь дом сотрясается, когда хлопает входная дверь. Я выглядываю в окно и вижу, как мой муж садится в свою машину и с визгом покрышек срывается с места.

Доминик возвращается домой к обеду, но напряжение в наших отношениях не исчезает. Я почти не разговариваю с ним. Да и он не делает попыток заговорить со мной. Мы в своего рода тупике, когда ни один из нас не хочет уступить и признать свою вину в утреннем происшествии. Заходит Мел, но я прячусь наверху, делая вид, что сплю. У меня нет желания с кем-либо разговаривать. Я испытываю облегчение, когда Доминик сообщает, что после обеда он уедет на работу. Надеюсь, к его возвращению мы остынем и сможем нормально общаться. Очень надеюсь.

Тот факт, что Дейзи никто не похищал, ни Мартин, ни кто-то еще, не умалил моей нервозности. Как раз наоборот, он укрепил мою решимость обеспечить ее безопасность. Больше я не допущу такой ситуации. Да, сегодня ничего страшного не произошло, ее из комнаты унес Доминик, но главное не это. Главное то, что я не проснулась. Любой мог зайти и вынуть ее из кроватки, а я бы дрыхла без задних ног и ничего не заметила бы.

Все это не развеяло мои подозрения в отношении Мартина. Ни в коей мере. Его площадка все еще пустует, так что он либо уехал, либо сидит дома, а его машина стоит в гараже. Я знаю, что надо делать, но у меня подкашиваются ноги при мысли об этом, поэтому я стараюсь не думать. Вместо этого я занимаюсь домашними делами, чтобы отвлечься от тяжелого чувства на душе. От сознания, что теперь все соседи считают меня сумасшедшей. Что мы с Домиником отдаляемся друг от друга. И что кому-то понадобился мой ребенок.

Я просыпаюсь от странного глухого скрежета. Мои глаза распахиваются, пульс учащается. Откуда этот звук, из моего сна или из реальности? В полосе лунного света я вижу незнакомый потолок. Где я? Через несколько мгновений соображаю, что сейчас глубокая ночь, а я в комнате Дейзи. Сажусь на матрасе, склоняю голову набок и прислушиваюсь. Звук повторяется, такое впечатление, что чем-то скребут по дереву. И он точно доносится снаружи. С бешено бьющимся сердцем поднимаюсь на ноги, подхожу к кроватке и с облегчением выдыхаю, когда вижу свою спящую дочь. Затем на цыпочках подкрадываюсь к окну и слегка отодвигаю штору.

На первый взгляд в саду пусто. Я оглядываю сады соседей, но с моего места мне их плохо видно. И тут я тихо охаю, когда замечаю темную фигуру возле нашего участка. К сожалению, на таком расстоянии трудно определить, мужчина это или женщина, молодой этот человек или старый. Это просто темный силуэт на краю поля за домом. Вдруг я понимаю, что не дышу. Этот человек уже побывал в нашем доме? Уже вломился к нам? Или собирается вломиться?

Обливаясь холодным потом, принимаюсь проверять замки в детской. Дважды, трижды дергаю ручки, прежде чем убеждаюсь, что все надежно заперто. Затем я еще раз проверяю Дейзи и спускаюсь вниз. Все игрушки там, где я их вчера разложила – перед дверьми и на подоконниках. Это моя система оповещения. Все остальные двери и окна тоже заперты. Не похоже, что в доме побывал кто-то чужой. А что, если они вошли, увидели игрушки и просто переступили через них? Если на днях в радионяне я слышала голос как раз того человека с поля? А может, Мартин? Но зачем Мартину среди ночи выходить на поле? Если только… а что, если это тот самый человек, что спускался в подвал Мартина? Его сообщник?

Что делать? Подниматься наверх и будить Доминика? Я почти сразу отбрасываю эту идею. Вечером, когда он пришел с работы, напряжение между нами сохранялось. Правда, ни один из нас не упомянул об инциденте с Дейзи. Он с полчаса послонялся по дому, а потом уехал на велосипеде. Когда вернулся, уже стемнело, а я лежала в комнате Дейзи и кипела от злости. Так что нет. Я не стану будить Доминика, как бы страшно мне ни было.

В тишине кухни я слышу, как бухает в груди мое сердце. Но я понимаю, что выйти наружу придется. Надо выяснить, есть ли кто там. Дрожащей рукой я отпираю заднюю дверь, выхожу в залитый лунным светом сад и закрываю за собой дверь. Воздух влажный и холодный. Стою мгновение, прижавшись спиной к стеклу и собираясь с духом. Сделав глубокий вдох и выдохнув, я иду по террасе и спускаюсь на траву. Быстро пересекаю сад. От страха сердце едва не выпрыгивает из груди. Проверяю заднюю калитку. Она заперта, но любому человеку ничего не стоит перелезть через забор. Надо бы проверить следы на траве, но в этом я не специалист. А даже если следы и были, то я наверняка затоптала их.