Шалини Боланд - Соседский ребенок

Доминик кивает.

– Все ясно. Я идиот. Но она не должна была рассказывать… Ой, не бери в голову.

– Итак? Зачем ты к ней ходил? В чем ваш большой секрет?

Неожиданно у меня появляется страшное предположение, что у Доминика связь совсем не с Мел. А что, если с Тамсин? Что, если она снова видится с Домиником и Мел знает об этом? Что, если она покрывает их и поэтому сказала, что это не ее дело? Господи, прошу тебя, только не это!

– Тебе он не понравится, – говорит Доминик.

Мне и так все не нравится.

– А ты просто расскажи. – Я хочу от него одного – правды.

Он вздыхает и делает глоток пива.

– На прошлой неделе Мел прислала мне сообщение с просьбой зайти к ней. Сказала, что просит меня об одолжении. Говорить по телефону она отказалась, поэтому я зашел к ней после тренировки. – Он смотрит на меня, ожидая моего отклика. Я молчу. Жду продолжения. – Ситуация самая обычная – она на мели. Она исчерпала не только кредит по своим картам, но и лимит сверх кредита. Поэтому спросила, мог бы я дать ей в долг триста фунтов, чтобы продержаться до поступления ежемесячной выплаты от Криса.

Я такого не ожидала. Однако тут же задаюсь вопросом, а не состряпана ли эта легенда для того, чтобы держать меня в неведении.

– Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

– Господи, Кирсти! А зачем мне врать? Я же твой муж.

– Если у тебя связь с Мел или с кем-то еще…

– Нет у меня никакой связи! Мел не в моем вкусе.

– Она во вкусе всех, – отрезаю я.

– Она слишком требовательная, слишком назойливая. Я, конечно, люблю ее, но не до такой степени. Она мой друг, не больше. А женился я на тебе! Если не веришь, могу показать банковскую выписку – на прошлой неделе я снял в банкомате триста фунтов.

– То есть она на самом деле попросила у тебя в долг? – Я тяжело опускаюсь на кухонный стул, обдумывая объяснение. Доминик кивает, краснея. – И ты дал ей деньги?

– А что я, по-твоему, должен был сделать? Она наш друг, у нее трудности с деньгами. Она сказала, что вернет мне долг в следующем месяце. – Я выдыхаю. – Я знал, что ты взбесишься, – продолжает он, – поэтому сказал, чтобы она тебе ничего не говорила. Я виноват перед тобой. Я полный идиот.

– Дело не в деньгах, Доминик. Дело в том, что ты мне солгал. И из-за этого я промучилась целых два дня, думая, что ты спишь с Мел. А еще ты выставил меня дурой перед моей подругой. И заставил усомниться в нашем браке. Прости, что заподозрила тебя, но я ведь уже сталкивалась с этим!

– Кирст! – Он устремляет на меня оскорбленный взгляд.

Наверное, мне не стоило вспоминать о той связи на одну ночь с Тамсин – история древняя, он потом долгие месяцы просил прощения, и я решила простить его. Однако ложь вынудила меня снова усомниться в нем. И сейчас я слишком взвинчена, чтобы испытывать какие-то иные чувства, кроме злости.

– Нет, Доминик. Похоже, ты намеренно пытаешься разрушить наши отношения.

– Кирст, я ужасно виноват. Знаю, что все порчу. Что мне сделать? Как искупить свою вину?

– Ну, можно было бы начать с того, чтобы не иметь от меня секретов и не одалживать моей лучшей подруге деньги, которых у нас нет.

Доминик кивает и сутулится, всем видом давая понять, что раскаивается. Но в следующее мгновение расправляет плечи и вскидывает голову.

– Кстати, – говорит он.

– Что кстати?

– Ну, ты говоришь, что я не должен был у тебя за спиной одалживать Мел деньги, но разве ты сама не этим занималась?

– Этим, – отвечаю, – однако я пришла к тебе и все честно рассказала, и мы договорились, что больше не будем ссужать ее деньгами. И после этого ты у меня за спиной даешь ей взаймы, а меня выставляешь в дурном свете. По сути, ты вбил клин между мной и Мел.

– Да все у вас с Мел наладится.

– Ты этого не знаешь. В настоящий момент мне противны вы оба. Ты одолжил ей деньги после того, как я выразила ей свое недовольство тем, что она не возвращает долги мне. Ты выставил меня с отвратительной стороны.

Доминик кусает губу.

Меня накрывает волна усталости. Мне бы радоваться тому, что у Доминика нет связи на стороне, но меня всю трясет от раздражения и разочарования. Конечно, я с облегчением узнала, что мой муж не встречается ни с Мел, ни – что еще хуже – с Тамсин, однако остается еще много проблем, которые нам с ним нужно решить. Я всегда считала нас с Домиником командой, единым целым. А теперь, как мне кажется, мы все дальше и дальше удаляемся друг от друга, и я не знаю, как это остановить.

Я стою перед зеркалом в спальне и тщательно наношу макияж. Очень нужно скрыть огромные баулы под глазами. После ссоры на неделе мы с Домиником пришли к напряженному перемирию. Сегодня суббота, и Джимми и Роза устраивают вечеринку с барбекю. Если честно, я бы предпочла семейный пикник на пляже, или долгую прогулку, или вообще воткнуть ржавые иголки себе в глаза, но Доминик считает, что вечеринка будет нам на пользу. А если не пойду, это превратится в еще один повод для ссоры. Так что я пытаюсь придать себе презентабельный вид, чтобы хорошо выглядеть перед соседями, которые в курсе той унизительной истории, когда Доминик взял Дейзи в магазин.

Во втором доме уже врубили музыку, и я узнаю песенку из какого-то чарта, названия которой не помню. Буханье ударных только подстегивает тех кошек, что скребут у меня на душе, так что долго там задерживаться я не собираюсь. Максимум час, потом скажу, что надо кормить Дейзи, или придумаю какую-нибудь еще отговорку.

– Ты готова, Кирст? – спрашивает Доминик, коротко стуча в дверь спальни.

– Еще две минуты! – отвечаю я.

– Я жду внизу.

Ликование в его голосе раздражает меня. И чего его так радует вечеринка у двадцатилетних? Действительно ли мы отдаляемся друг от друга? Неужели я становлюсь скучной и занудной матроной, в то время как у него еще не иссякло желание тусоваться? Накладывая искусственный загар на щеки, я стараюсь думать о нем объективно. До рождения Дейзи я, наверное, пришла бы в восторг от перспективы повеселиться на вечеринке. Сейчас же у меня ощущение, что больше ничто не может меня обрадовать. Любое событие вызывает либо тревогу, либо гнев, либо печаль. Я затаиваю дыхание, чтобы остановить слезы. Да почему, черт побери, я все время плачу?

Врач, вероятно, была права – у меня переутомление, и мне следовало бы пойти в группу по медитации, как она советовала. Но тогда мне придется признать, что я не справляюсь, что я потерпела крах как мать. Я много лет хотела ребенка, и вот наконец у меня есть Дейзи, однако я не могу наслаждаться материнством, потому что то плачу, то вою, то запираюсь в четырех стенах от всего мира. Надо прекратить этот спуск в кроличью нору. По идее, я должна с радостью идти на вечеринку, а не анализировать, почему моя семейная жизнь катится под откос. И я пойду на это барбекю и попытаюсь откусить хоть капельку всеобщего веселья – хотя бы для того, чтобы доказать самой себе, что я все та же, какой была раньше. Что я не потеряла саму себя.