Роберт Стайн - Ты умеешь хранить секреты?

Мое замешательство уступило место страху. Жуткая игра в гляделки между волком и мной. Ни один из нас не моргал. Ни один из нас не шевелился.

Мы изучали друг друга. Испытывали друг друга.

А потом вдруг во сне я задала себе ужасающий вопрос:

«Это волк наблюдает за мной? Или я сама волк?»

Когда я назавтра заехала за Эдди на кладбище домашних животных, рядом с ним у ворот стоял Мак Стэнтон. В одной руке у Мака был белый бумажный пакет, и он тряс им перед лицом у Эдди.

— Ты можешь в это поверить? — вместо приветствия спросил меня Мак. — Люди посреди ночи сваливают своих дохлых псов через ограду и думают, что я о них позабочусь.

В пакете, которым тряс Мак, что-то глухо стучало. Я предположила, что это мертвый пес.

— Ужасно, — сказала я, не представляя, что еще можно сказать. Я видела, что Мак очень зол.

— Ты хоть представляешь, сколько я плачу за аренду? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Да она неподъемная. Так почему эти идиоты думают, что я буду хоронить их собак бесплатно?

Я глянула на Эдди. Он выглядел растерянным.

— Люди расстраиваются, когда умирают их питомцы, — сказала я. — Думаю, в эти дни они просто не в состоянии мыслить здраво.

Мак хмуро ухмыльнулся. Его золотой зуб блеснул на солнце. Лицо его было пунцовым.

— Что ж, лично я мыслю здраво. Я тебе вот что скажу, — он указал пальцем на ветку дерева, свисающую над рядом могил. — Видишь вон ту штуку? Это камера видеонаблюдения. Я развешал их по всему участку. Когда в следующий раз кому-то вздумается швырнуть здесь посреди ночи своего мертвого пса, я буду знать, кто это.

Он бросил взгляд вверх на камеру.

— И не думай, что я им это так оставлю.

Взмахнув пакетом, он резко развернулся и унесся в сторону офиса.

Я подошла к Эдди.

— Ого. Он всегда такой? — шепотом спросила я.

Мак с грохотом захлопнул за собой дверь офиса.

— У него крутой характер, — покачал головой Эдди. — Иногда он слегка теряет самообладание. Но спустя пару секунд снова становится обычным ворчуном.

Мы рассмеялись. Потом мы сели в машину, и я повезла Эдди домой в Олд-Вилладж. Был жаркий, туманный, сырой день, один из тех дней, от которых покалывает кожу на затылке, когда хочется оказаться на пляже.

Кондиционеру в маминой «Королле» надо не меньше двадцати минут, чтобы начать холодить. Я почувствовала какой-то кислый запах, как от тухлого мяса.

Эдди заметил, что я принюхиваюсь.

— Это от меня, — сказал он. — Запах кладбища впитался в одежду… в кожу. Не понимаю, почему там так мерзко воняет.

— Может, от крематория? — предположила я, поворачивая на Вилладж-Роуд.

— Не думаю, — возразил Эдди. — За то время, что я там работаю, Мак не поджарил ни одного животного.

Я остановилась на светофоре. Мой телефон зажужжал и завибрировал. Я вытащила его и посмотрела на экран. Сообщение от Софи: «Финишировала второй. Спасибо за поддержку».

— Что это? — поинтересовался Эдди.

— Моя сестра злится, — ответила я и сунула телефон в сумку. — В последнее время чувствами Софи пренебрегают.

— Почему так?

— Потому что я пренебрегаю ей?

И мы снова рассмеялись. Но я резко оборвала смех.

— У нее сейчас тяжелый период. Я не уверена в чем дело. Мы не очень-то делимся друг с другом своими тайнами.

Эдди кивнул. Поток двигался медленно. Возле торгового центра на Дивижн-Стрит движение всегда затруднено. При виде торгового центра я вспомнила, что хотела купить в магазинчике «Старина Нэви» чай. Это навело меня на мысль о деньгах. А она в свою очередь — на мысль о портфеле, полном денег.

— Мак заметил свежезасыпанную могилу? — спросила я.

Эдди моргнул. Мой вопрос застал его врасплох. Он покачал головой.

— Нет. Он прошел прямо рядом с ней. Но был так взбешен брошенным у забора псом, что ничего вокруг не замечал.

— Так ты правда думаешь, что деньги там в безопасности?

— Конечно, — ответил он. — На кладбище куча недавних захоронений. Мак ничего не заметит, — он провел рукой по своим темным волосам. — Там они будут в безопасности. Но я бы с радостью выкопал их и отдал каждому его долю.

Меня передернуло. Одно дело — просто видеть все эти деньги и закопать их посреди ночи. Это все казалось таким призрачном. Такие вещи случаются только во сне.

Но от разговора об этом при дневном свете все стало казаться гораздо более реалистичным.

И от этого гораздо более пугающим.

— Я погуглил ограбления банков в Шейдисайде, — продолжал Эдди. — Ничего. Когда мы будем точно знать, что это за деньги…

— Я не смогу сохранить это в секрете от родителей, — сказала я, прикрывая глаза от низкого солнца, светящего в лобовое стекло. — Когда я получу свою долю, тысячи долларов, я буду вынуждена рассказать им об этом. Но как? Как я смогу им объяснить?

Эдди улыбнулся и потрепал меня по руке.

— Давай будем волноваться об этом, когда придет время. Можем сказать им, что ты выиграла их в лото на школьной ярмарке.

— Не смешно, — сказала я.

— Эй, не все сразу, Эмми. Когда будет безопасно взять деньги, мы придумаем, что сказать твоим родителям. Ты правда думаешь, что они будут в шоке, испугаются и захотят тут же отнести их в полицию?

— Не знаю. Я…

— Я тебе кое-что расскажу, — сказал Эдди. — Мой отчим точно взял бы их себе. Он был бы в восторге. Конечно, Лу — коп. Но ему было бы все равно, откуда эти деньги. Нам так нужны деньги… Он бы танцевал на обеденном столе, подбрасывая их в воздух, как конфетти.

— А я не уверена насчет своих родителей, — тихо произнесла я. Меня не покидало тяжелое чувство страха, притаившееся глубоко в животе. Хотела бы я быть такой уверенной, как Эдди. Как у него здорово получается не позволять никому вставать у него на пути. Он, похоже, всегда контролирует ситуацию, готов встретиться лицом к лицу с любыми сложностями.

— Думаю, что на данный момент мы можем доверять остальным, — рассуждал Дэнни. Он говорил это не мне. Просто размышлял вслух. — Я беспокоился насчет Дэнни. Если бы кто и решил выкопать портфель и забрать свою долю денег, то это он. Но не думаю…

— Дэнни иногда ведет себя, как придурок, — сказала я. — И любит подраться. Но так бы он никогда не поступил.

Эдди промолчал, наверное, задумался.

За полквартала от дома Эдди мне удалось найти место для парковки и втиснуться туда. В Олд-Вилладж дома были маленькими и тесно жались друг к другу; там не было подъездных дорожек, поэтому на улице постоянно велась борьба за парковку.

Мы выбрались из машины, и я заперла ее. Это был не лучший район в городе. Пешеходные дорожки потрескались, и в трещинах росли сорняки. Мы двинулись вдоль бордюра. Я задавалась вопросом, что из себя представляют родители Эдди. Я с ними никогда не встречалась. Ни разу не видела их ни на одном из школьных мероприятий.