Роберт Стайн - Игры для вечеринки

Теперь же Мак великолепно подтвердил ее правоту.

Ладно. Ладно. Он разозлился, что я перестала отвечать на его звонки и сообщения. Что я не обращала на него внимания, когда он подкарауливал меня возле школы. Что я поменяла свою страничку в Фейсбуке и всем говорила, что между нами все кончено.

Разозлился настолько, что пробрался в мой дом и подложил мне в постель дохлую крысу.

Больной. На всю голову.

Комната начала расплываться, будто в тумане. Я сосредоточила взгляд на темноте за окном. Пялилась в темноту и пыталась успокоить отчаянно бьющееся сердце.

Мама и папа, очевидно, услышали крик. Они ворвались в спальню. Мамины волосы были всклокочены и стояли дыбом, словно приливная волна. Оба моргали и что-то сонно бормотали себе под нос. Но их глаза полезли на лоб, когда они увидели дохлую тварь, вытянувшуюся на простыне.

— Ох! — Мама зажала рукою рот и издала сдавленный звук.

Папа подошел к кровати и уставился на нее так, словно впервые в жизни видел крысу.

— Как… как она сюда попала?! — Он повернулся ко мне. — Думаешь, тот, кто открыл дверь?.. — Его голос прервался. Он понимал, что это безумие.

— Не знаю, — сказала я. Мне не хотелось обвинять Мака. Мне не хотелось все объяснять.

Родители у меня добрые и понимающие. Тем не менее, я с детских лет предпочитала хранить все в себе и решать свои проблемы самостоятельно. Даже в раннем детстве я не любила делиться своими школьными невзгодами. Наверное, это странность. И, конечно же, я спокойно делилась всем с Бет. Мне всегда легче было изливать душу своей сестре.

Мама отвернулась, чтобы не смотреть на крысу. Она у нас в семье самая брезгливая.

— Небось из твоего шкафа вылезла, — заявила она. — Говорила я тебе, что там настоящий крысятник.

— Это по-твоему шутка? — огрызнулась я.

Она покачала головой.

— Нет, серьезно. Там гора грязных вещей…

— Утром позвоню в санэпидемстанцию, — пообещал папа.

— Пойду-ка я отсюда, — сказала мама. Ее всю трясло. Она обхватила себя руками. — Вонь такая… меня мутит. Рэйчел, не хочешь сходить на кухню и выпить чаю?

— Нет, — со вздохом ответила я. — Я хочу только лечь спать. Так устала, что хоть кричи.

— Сейчас надену перчатки и снесу эту гадость в помойку, — сказал папа. — Тогда можно будет сменить простыни. — Он покачал головой. — Все равно не понимаю…

— Я тоже, — тихо сказала я.

А сама подумала: Мак, ты можешь напугать меня. Но ты не сможешь испортить мне жизнь. Я пойду на вечеринку к Брендану Фиару. Это будет самая чудесная вечеринка на свете. Брендан пригласил меня, и я пойду. Ты уже история, Мак. Я рада, что вовремя поняла, какой ты психопат. Честное слово. Я рада.

В пятницу утром я отправилась в школу пораньше, надеясь перехватить Мака до начала занятий. Но он так и не объявился. Его не было в школе весь день. На телефонные звонки и сообщения он не отвечал.

Я лишь хотела сказать ему, какой он придурок. И что ему еще здорово повезло, что я не стала обращаться в полицию или жаловаться родителям.

Я не хотела во все это ввязываться. Все, чего я хотела — это дать ему понять, как он мне отвратителен. Раньше я боялась говорить с ним, прямо сказать ему, что между нами все кончено. Теперь же это будет проще простого.

Мак не появился, так что я вовсе выкинула его из головы. Вместо этого я думала о Брендане и его вечеринке. Что мне надеть? Почему Брендан пригласил меня? Может, он ко мне неравнодушен? Кто еще придет?

Наверное, я думала о Брендане уж слишком много. После обеда, в художественном классе, Эми ткнула меня локтем в бок и сказала:

— Сотри-ка с морды это мечтательное выражение. За такую блаженную лыбу в тюрьму сажать надо.

Я не особо жалую баскетбол. Однако мы с Эми всю неделю планировали встретиться в спортзале, чтобы посмотреть, как наши «Тигры» выступят против «Акул» из школы Святого Игнатия.

Эми утверждала, что пойти надо, потому что это последний домашний матч в выпускном учебном году. И пусть мы и не фанатки баскетбола, это, в некотором роде, важный этап, эпизод, который мы, возможно, будет вспоминать спустя многие годы.

Эми такая чудачка. Она словно бы живет будущим и постоянно заботится о том, чтобы нам было что вспомнить через пару десятков лет.

Итак, чуть позднее половины восьмого, я открыла двойные двери и вошла в спортзал. Несмотря на гул голосов, мерный стук мячей, крики и смех, эхом отдающиеся в отделанных кафельной плиткой стенах, и визгливое дудение расшалившегося трубача из школьного оркестра, я поймала себя на мыслях о Маке… о Маке и о той омерзительной дохлой крысе.

Против своей воли я почувствовала, что опять закипаю.

Вспомнилась Бет. Вот бы Бет сюда! Она такая умная и здравомыслящая. Всегда знает, как меня успокоить. Бет сказала бы: «Забей на все, Рэйчел. Ты порвала с этим ублюдком. Ну и выкинь его из головы».

Тяжело вздохнув, я окинула взглядом переполненный спортзал. Игра должна была вот-вот начаться, и на трибунах уже негде яблоку было упасть. Стоя возле боковой лесенки, я осматривала ряд за рядом в поисках Эми. Потом вспомнила, что получила от нее эсэмэску. У нее возникли какие-то очередные терки с родителями, и она писала, что может немного опоздать.

Я поднялась на предпоследний ряд и уселась на скамью. Сняв толстовку с капюшоном, положила рядышком, чтобы сберечь место для Эми. Внизу наши ребята, разогреваясь, снова и снова закидывали мяч через дребезжащий обруч корзины. «Акулы» тренировались на другом конце площадки. Их форма была черно-серого цвета. Акульего цвета, догадалась я.

Среди наших я увидела Керри Ричера, который изгибался из стороны в сторону, растягивая мышцы ног. Керри был на голову выше любого из остальных «Тигров». В прошлый раз наша команда позорно продула со счетом три — шесть. Но никто не сомневался, что уж в нынешнем году Керри непременно вернет себе чемпионский титул.

Я высматривала на трибунах Мака. Хоть и знала, что здесь его быть не может. Он никогда не посещает никаких соревнований.

Повернувшись, я увидела, как рядом со мной плюхнулся Эрик Финн. Я толкнула его в бок:

— Эй, на мою толстовку сел.

— Знаю, — сказал он, нагло ухмыляясь. — Сиденье слишком твердое.

— Но я же специально для кого-то берегла это место, — настаивала я, пытаясь вытащить толстовку за рукав. Но где мне вытянуть ее из-под эдакого здоровяка!

— Для меня? — спросил он. — Спасибо. Не знал, что ты обо мне заботишься.

— Просто с ума по тебе схожу, — съерничала я. — Но место я берегла для Эми.

— Если она придет, можешь пересесть сюда. — Он похлопал себя по колену. Веснушки на лице придавали ему своеобразное очарование. Он вскочил и окликнул каких-то ребят в самом низу трибун. Во втором ряду я заметила Патти Берджер. Она сидела со своей подругой Эйприл Конклин. Обе внимательно смотрели, как Керри отрабатывает свободные броски.