Майкл Крайтон - Разоблачение

Присутствующие подтвердили свое согласие.

— Тогда к делу, — распорядился Гарвин и вышел из Комнаты. Блэкберн заторопился за ним.

В коридоре Гарвин пожаловался Блэкберну:

— Вот зараза! Должен тебе признаться, мне очень не по себе из-за всего этого.

— Понимаю, — скорбно сказал Блэкберн, печально качая головой.

— Ты на этом деле здорово обкакался, Фил. Ты мог все сделать лучше. Намного лучше!

— Как? Что я мог сделать? Сандерс заявил, что она приставала к нему. Это дело серьезное.

— Мередит Джонсон — половина успеха нашего слияния, — ровным голосом сказал Гарвин.

— Да, Боб, конечно.

— Мы не можем ее потерять.

— Да, Боб. Но мы оба знаем, что в прошлом она была…

— Она доказала всем, что у нее выдающийся административный талант, — перебил его Гарвин. — И я не позволю всякими голословными обвинениями ставить под угрозу ее карьеру.

Блэкберн знал о непоколебимой поддержке Гарвином Мередит. Уже несколько лет Гарвин замечал в ней только хорошее. Когда же кто-то в его присутствии заводил разговор о ее недостатках, он немедленно переводил беседу в другое русло. Переубедить его было невозможно. Но сейчас Блэкберн почувствовал, что он должен хотя бы попробовать.

— Боб, — начал он, — Мередит тоже человек, и мы знаем, что у нее есть свои недостатки…

— Ага, — согласился Гарвин. — Она молода и честна. У нее есть энтузиазм и желание работать в команде. И, конечно, она женщина. Вот это настоящий недостаток — быть женщиной.

— Но, Боб…

— Все, мне надоело, я не хочу больше это обсуждать, — продолжал Гарвин. — У нас не предоставляют женщинам высоких административных постов. В деловом мире Америки полным-полно мужчин, и, когда я говорю о том, чтобы дать шанс женщине, всегда кто-нибудь начинает причитать: «Но, Боб…» Черт возьми, Фил, должны же мы когда-нибудь сломать эту стенку!

Блэкберн вздохнул: Гарвин опять ушел от прямого разговора.

— Боб, никто не против того, чтобы… — начал было он.

— Все против. Вот ты против, Фил — ты ищешь объяснения и оправдания, чтобы заявить, будто Мередит нам не подходит. И я знаю, что, назови я какую-нибудь другую женщину, нашлись бы другие причины, чтобы отвергнуть ее. Я устал от этого.

Блэкберн попытался протестовать.

— Но у нас есть Стефани, у нас есть Мери Энн…

— Видимость! — Гарвин жестом отвел все возражения. — Ну да, конечно, давайте позволим женщине стать финдиректором. Давайте отдадим им пару должностей среднего ранга — бросим им косточку. Но факт остается фактом, и ты не сможешь объяснить мне, почему умная, способная молодая женщина, желающая добиться чего-то в бизнесе, не может получить хорошей руководящей работы. Ну да, на это есть сотни причин, очень убедительных причин, но в конечном счете это просто предрассудки. И кто-то должен положить этому конец. Мы дадим этой прекрасной женщине возможность проявить себя!

— Да, Боб, — сказал Блэкберн, — но с вашей стороны, по-моему, будет благоразумно узнать, что думает сама Мередит по поводу сложившейся ситуации.

— Узнаю. Я точно узнаю, что, черт возьми, случилось. Хотя я уже сейчас знаю, что она мне расскажет. Тем не менее этот вопрос нужно как-то решать.

— Да, все будет сделано, Боб.

— Я хочу, чтобы тебе было ясно — я жду от тебя всех необходимых мер для разрешения дела.

— Конечно, Боб.

— Всех необходимых мер, — повторил Гарвин. — Нажми на Сандерса, пусть он это почувствует. Потряси его клетку, Фил!

— Хорошо, Боб.

— Я поговорю с Мередит. А ты позаботься о Сандерсе!

Потряси его клетку так, чтобы он в синяках ходил…

— А, Боб! — Мередит Джонсон стояла у одного из Центральных столов в диагностической лаборатории, наклонившись рядом с Марком Ливайном над выпотрошенными «мерцалками». Заметив стоявшего у стены Гарвина, она сразу выпрямилась и подошла к нему: — Я не могу передать, как мне неприятно из-за этого инцидента с Сандерсом.

— Да, у нас в связи с этим появились небольшие проблемы, — согласился Гарвин.

— Я снова и снова пытаюсь понять, как же мне нужно было поступить, — сказала она. — Но он был зол и совершенно неуправляем. Он слишком много выпил и вел себя неподобающе. Нельзя сказать, чтобы такого у нас никогда не было, но… — Она пожала плечами. — В любом случае мне очень жаль.

— По-видимому, он собирается предъявить обвинение сексуальном преследовании.

— Как это неприятно, — огорчилась Мередит, — но я думаю, что это часть его плана — унизить меня, дискредитировать в глазах сотрудников отдела.

— Я не допущу этого, — пообещал Гарвин.

— Он рассвирепел оттого, что я получила эту работу, и он не мог смириться, что я стану его начальником. Он просто пытался показать мне мое место. Таковы многие мужчины. — Мередит печально качнула головой. — Несмотря на все эти разговоры о новом мужском мышлении я боюсь, что таких людей, как вы, Боб, найдется очень немного.

— Меня заботит, что официальное разбирательство может стать препятствием в продаже фирмы, — сказал Гарвин.

— Не вижу, почему это должно перерасти во что-то значительное, — ответила Мередит. — Полагаю, мы в состоянии держать все под контролем.

— Это станет серьезной проблемой, если он зарегистрирует жалобу в государственной Комиссии по правам человека.

— Вы хотите сказать, что он вынесет дело на обсуждение вне стен компании? — спросила Мередит.

— Да, именно это я и хочу сказать.

Мередит уставилась в пространство: похоже было, что ей впервые изменило самообладание. Она прикусила губу.

— Может получиться очень ловко.

— Еще бы. Я послал Фила узнать, согласится ли Сандерс на третейский суд. С опытным незаинтересованным человеком со стороны в качестве посредника. Кем-нибудь вроде судьи Мерфи. Я попробую организовать это уже завтра.

— Отлично, — сказала Мередит. — Я могу раздвинуть свое завтрашнее расписание так, чтобы выкроить пару свободных часов. Но я не представляю, что из этого получится. Он ни в чем не признается, я уверена, а свидетелей нет.

— Я хочу, чтобы ты во всех подробностях посвятила меня в события прошлого вечера, — сказал Гарвин.

— О, Боб, — вздохнула Мередит, — каждый раз, когда я об этом вспоминаю, виню только себя.

— Не нужно, Мередит.

— Я знаю, но не могу иначе. Если бы моя секретарша не пошла решать свои квартирные вопросы, я могла бы вызвать ее в кабинет и ничего бы не случилось.

— Я думаю, будет лучше, если ты расскажешь мне все, Мередит.

— Конечно, Боб…

Мередит наклонилась и несколько минут негромко что-то говорила спокойным, ровным голосом. Гарвин стоял рядом с ней и слушал, свирепо мотая головой.

Дон Черри взгромоздил ноги в кроссовках «Найк» на стол Ливайна.