К Тюдор - Похищение Энни Торн

– Ты знала о том, как меня «встретили»?

Это бы объясняло отсутствие вопросов по поводу синяков у меня на лице.

– Узнала только тогда, когда все уже было сделано. Мне жаль.

– Мне тоже.

Она встала.

– Мне нужно идти. Это было глупо. Пустая трата времени.

– Не совсем. Ты можешь передать Хёрсту послание.

– Не думаю.

– Скажи, что у меня есть кое-что для него.

– Сомневаюсь, что ты можешь чем-то заинтересовать Стивена.

– Назовем это сувениром. Из шахты.

– Господи, это было двадцать пять лет назад. Мы были просто детьми.

– Нет, это моя сестра была просто ребенком.

Не могу сказать, что мне стало приятно, однако я почувствовал удовлетворение, увидев, как вытянулось ее худое болезненное лицо.

– Мне жаль Энни, – сказала она.

– А Криса?

– Это был его выбор.

– Правда? Так почему бы тебе не спросить Хёрста кое о чем еще – о том, почему Крис на самом деле прыгнул?

Крис нашел его. Это был его дар. Находить вещи.

Как и я, он был необычным членом банды Хёрста: долговязый и тощий, с льняными волосами, торчавшими, как наэлектризованная солома; вдобавок Крис заикался, когда он нервничал (а нервничал он, как и большинство неуклюжих ботанов, очень часто).

Никто не мог даже предположить, почему Хёрст взял его под свое крыло. Однако я это понимал. Хотя Хёрст и был хулиганом, но он был умен. Он знал, кого нужно сломать, а кого – держать поближе к себе. А у Криса были свои сильные стороны. Как, полагаю, и у всех нас.

Большинство приятелей Хёрста были вполне обычными позерами и драчунами, а вот его ближний круг несколько отличался. Флетч был мускулами команды. Безмозглым отморозком, который смеялся над шутками Хёрста, лизал ему задницу и крушил для него черепа. Крис же был ее мозгами. Эдаким прибившимся к хулиганам непризнанным гением. Его склонность к наукам позволяла нам создавать лучшие самодельные бомбы-вонючки и примитивные ловушки для ничего не подозревающих жертв, а однажды с его помощью мы устроили взрыв химических реагентов, из-за которого эвакуировали всю школу, а новый учитель химии лишился своей работы.

Но одним этим полезность Криса не ограничивалась. Он был невероятно любопытен. Он пылал желанием узнавать новое и находить неожиданное. Он умел замечать то, на что другие люди не обращали внимания. Крис умел рассчитать лучшую точку для подглядывания за девочками в их раздевалке. Разработать план проникновения в газетный киоск и кражи оттуда сладостей и фейерверков.

Если бы Крис не разбил себе череп в школьном дворе, забрызгав его серое бетонное покрытие своими гениальными мозгами, он мог бы стать предпринимателем с миллиардным состоянием… или главарем преступного синдиката. Во всяком случае, мне всегда так казалось.

В тот пятничный вечер Крис, как всегда, опоздал. А опаздывать изящно он не умел. В таких случаях у него всегда было раскрасневшееся лицо, съехавший галстук, запачканная едой рубашка и виноватые глаза. Однако, когда он ворвался на детскую площадку в ту памятную пятницу, его лицо было еще более красным, а взгляд – еще более неистовым, чем обычно. Я сразу понял, что что-то случилось.

– Все в порядке, Крис?

– То место. Н-н-н-нашел. З-з-з-земля.

Когда Крис нервничал, его заикание ухудшалось настолько, что его практически невозможно было понять.

Я оглянулся на Хёрста и Флетча. Мэри с нами в тот вечер не было – ей нужно было помочь маме с работой по дому. Так что на площадке были только мы трое. Мы просто сидели, болтая всякую фигню, стараясь убить время. В какой-то мере было хорошо, что не было Мэри. Она мне нравилась, но в этом-то и заключалась проблема. Она мне нравилась. Слишком нравилась. А когда она была с нами, то была с Хёрстом, собственнически обнимавшим ее за плечи.

Бросив окурок на землю, Хёрст спрыгнул с детской горки и оглядел окутанного вечерним сумраком Криса.

– Ладно, приятель. Успокойся. Блин, ты бубнишь, как фиговая говорящая игрушка.

Флетч сдавленно засмеялся, словно кто-то наполнил его сигарету веселящим газом.

Лицо Криса зарделось еще сильнее. Щеки стали ярко-красными. И без того непослушные волосы за время бега растрепались так, что стали напоминать стог сена на ветру. Его фуфайка была сверху донизу перепачкана грязью. Однако больше всего меня поразили глаза Криса. И без того неестественно голубые, тем вечером они просто сверкали. Я не любил это признавать, поскольку это звучало странно и как-то по-гейски, но иногда Крис был похож на прекрасного обезумевшего ангела.

– Ладно, оставь его, – сказал я Хёрсту.

Я был единственным, кому было позволено говорить с Хёрстом подобным образом. Ко мне он прислушивался. Полагаю, именно этим я и был полезен. Я выступал в роли голоса разума. Он мне доверял. Не говоря уже о том, что я часто делал за него его задания по английскому.

Я тоже бросил сигарету. По правде говоря, мне никогда особо не нравилось курить. Как и пить пиво. Вкус и того и другого вызывал у меня желание сплюнуть и почистить зубы. С тех пор я, разумеется, повзрослел и стал мудрее. Да и зависимость никто не отменял.

– Отдышись, – сказал я Крису. – Говори помедленнее и обо всем нам расскажи.

Кивнув, Крис попытался обуздать свое бешеное пыхтение и сопение. Сжав руки перед собой, он старался взять под контроль свои нервы и заикание.

– Чертов дебил, – пробормотал Флетч и сплюнул в сторону.

Хёрст взглянул на меня. Я сунул руку в карман, вытащил оттуда слегка подтаявшую жевательную конфету и протянул ее Крису, как подачку щенку:

– Держи.

Вопреки современным представлениям, сладости были едва ли не единственной вещью, которая могла успокоить Криса. Возможно, именно поэтому их запас у него был практически бесконечным.

Взяв конфету, Крис сунул ее в рот. Он начал говорить еще до того, как успел до конца прожевать угощение:

– Я был на… на старой шахте.

– Понятно.

Все дети иногда там шлялись. Пока здания не начали сносить, мы забирались туда и воровали всякий бесполезный хлам вроде кусков старого металла и шахтного оборудования. Просто в качестве доказательства того, что мы там были. Однако Крис ходил туда часто. Причем один, что было странно. Впрочем, Крис вообще был странным, странным настолько, что вскоре мы к этому привыкли. Когда однажды я спросил его, зачем он туда ходит, Крис ответил:

– На поиски.

– На поиски чего?

– Пока не знаю.

Разговоры с Крисом были делом нелегким. Приходилось бороться с раздражением, пока он сосредоточенно подбирал слова так, чтобы его фразы не выглядели бессвязными.

Наконец он произнес:

– Я нашел кое-что. В з-з-земле. В-в-возможно, это вход.

– Вход куда?

– В шахту.

Я вытаращился на него. Меня охватило странное ощущение. Казалось, что я уже слышал эти слова раньше. Или ожидал их услышать. По моему телу пробежала необъяснимая дрожь, подобная статическому электричеству. В шахту.