Джоди Пиколт - Второй взгляд

Девчонка, похоже, была совсем напугана. Губы ее шевелились, но она не могла произнести ничего внятного. Наконец она судорожно сглотнула, прижала руки к груди и пробормотала:

— Идем… в дом…

— Это еще зачем? — удивился Итан. — Что ты там забыла?

— Там… ингалятор…

Итан со всех ног бросился в дом.

— Она задыхается! — закричал он, ворвавшись в кухню.

Какая-то незнакомая женщина метнулась к дверям так быстро, что Итан не успел ее разглядеть. Когда он выскочил во двор, женщина, наклонившись к Люси, прижимала к ее губам какую-то маленькую трубочку.

— Успокойся, Люси, — повторяла она. — Расслабься.

Мама подошла к Итану и обняла его за плечи.

— Похоже, у девочки астма, — пробормотала она.

Лицо Люси приобрело голубоватый оттенок. Теперь она сама похожа на привидение, подумал Итан.

— Она что, может… умереть? — прошептал он.

— Да, если вовремя не дать ей лекарство или не вызвать врача.

Итан был сражен наповал. Эта девчонка, с виду совершенно нормальная, в любую минуту могла загнуться. В точности как и он сам. В этом мире, вообще-то, живут тысячи — нет, миллионы совершенно нормальных детей, которые по дороге из школы могут попасть под автобус. Или утонуть, купаясь в реке жарким днем. Он, Итан, как-то не думал об этом…

Мама Люси убрала трубочку в карман.

— Пошли в дом, — сказала она дочери. — Сырость тебе не на пользу.

Люси, покорная, как ягненок, побрела вслед за ней. Проходя мимо Итана, она шепнула:

— Они меня ищут.

Оставалось только гадать, что она имела в виду.

Эз не мог отвести от нее глаз. Они с Мередит Оливер сидели рядом в коридоре лаборатории в Монтпилиере. Два совершенно незнакомых человека, прижимающие ватные шарики к локтевым сгибам, откуда только что взяли кровь. И сказали, что результаты анализа будут готовы через несколько часов.

— Простите, что я на вас так смотрю, — пробормотал он. — С моей стороны это не слишком вежливо.

— Мы оба оказались в довольно странной ситуации, — вздохнула она. — И вы, и я.

Да уж, ситуация, мягко говоря, странная. Точнее, из ряда вон выходящая. Во-первых, он встретил женщину, похожую на Лию как две капли воды. Во-вторых, ему пришлось сдать кровь на какой-то мудреный анализ, что само по себе было необычно. Не говоря уж о том, что в лабораторию его привезли Росс Уэйкман и Илай Рочерт.

Мередит, похоже, понимала, что творится с Эзом. Она улыбнулась, пытаясь его ободрить. Когда она улыбалась, на левой щеке у нее появлялась ямочка — в точности как у него.

— Часто вам приходится здесь бывать? — пошутила она.

— Пару раз в неделю, — усмехнулся Эз. Теперь ямочка на левой щеке появилась у него, Мередит это заметила, и в глазах у нее мелькнуло удивление. — Главным образом, ради бесплатного сока и печенья.

Они переглянулись, чувствуя, что сковавшая их неловкость отступает.

— Вы живете в Мэриленде? — осведомился Эз.

— Да, с дочерью.

— С дочерью, — благоговейно повторил он. Значит, у него есть не только правнучка, но и праправнучка.

— Ее зовут Люси. Ей восемь лет.

— Она похожа на вас?

Мередит покачала головой:

— Нет, она похожа на мою маму. У нее темные волосы.

Как у меня, подумал Эз. Он знал, Мередит думает о том же. Невидимая стена, разделявшая их, таяла в воздухе.

— Илай сказал: вы доктор.

— Мистер Томпсон… — Она говорила мягко и вежливо, но в ее голосе чувствовались стальные нотки, которые напомнили ему о Лили с ее бунтарским нравом. — При всем уважении к вам хочу напомнить: скорее всего, в скором времени выяснится, что никаких родственных связей между нами не существует, и мы уйдем отсюда такими же абсолютно чужими друг другу людьми, как и пришли.

— Миссис Оливер, я не слишком хорошо знал свою дочь и ни разу не видел свою внучку. И я надеюсь — разумеется, в том случае, если мы с вами окажемся не чужими, — что вы позволите мне поближе познакомиться со своими родными.

Неожиданно из лаборатории вышли Илай и Росс, в руках у них были какие-то бумажные листы. По пятам за ними бежал лаборант, брызжущий слюной от ярости:

— Для того чтобы провести этот анализ как следует, нужно больше восьми часов!

— Расслабьтесь, — бросил через плечо Илай и вручил Эзу лист, покрытый загадочными гроздьями чисел, сцепленными попарно, как животные в Ноевом ковчеге.

Эз мог лишь предположить, что все это написано на языке навахо [28] Имеется в виду чрезвычайная трудность языка навахо. Во время Второй мировой войны этот язык использовался для шифра, являвшегося государственной тайной США до 1968 года. . Скользнув по листу недоуменным взглядом, он кивнул в сторону лаборанта:

— Может, этот парень объяснит нам, что к чему?

— Позвольте мне взглянуть, — протянула руку Мередит.

— Вы не разберетесь…

— Разберется, Эз. Это ее профессия.

— Правда?

Мередит кивнула, не отрывая взгляда от колонки цифр, по которой скользил ее палец.

— Точнее сказать, я занимаюсь генетической диагностикой. Проверяю, здоров ли эмбрион и вырастет ли из него здоровый ребенок.

Когда Эз был мальчишкой, ему казалось, что в дни осеннего и весеннего равноденствия время замирает. Теперь он испытывал такое же чувство: время остановилось, прошлое и настоящее слились воедино.

— Значит, ты генетик, как и твой дедушка, — заметил он и спросил у Илая: — Спенсер Пайк знает, что у него есть внучка?

— Спенсер Пайк? — удивилась Мередит. — Разве он не умер давным-давно?

— Кто тебе сказал? — засмеялся Эз. — Он и не думал умирать.

Мередит повернулась, глаза ее блестели. Росс и Илай потупились, внезапно заинтересовавшись узором на линолеуме. Эз понял: проблема состоит не в том, что́ Росс рассказал Мередит, а в том, о чем он умолчал.

— Я не успел поблагодарить вас за то, что вы привезли Мередит, — сказал Илай.

Они с Россом стояли на крыльце лаборатории, ожидая Мередит. Узнав, что у нее живы дед и прадед, она была так потрясена, что скрылась в уборной и не спешила оттуда выходить. Эз, как всегда невозмутимый, посоветовал дать ей время переварить новость. Сказав, что ему пора на дежурство в карьер, он сел в свой раздолбанный «пейсер» и уехал.

— Честно говоря, я сделал это не ради вас, — усмехнулся Росс.

— Я знаю. Но все равно спасибо.

Илай помахал бланком вокруг разгоряченного лица. Было чертовски жарко. Он надеялся, что Мередит Оливер, кем бы она там ни была, скоро придет в себя. Илай взглянул на Росса — тот, опустившись на корточки, чертил на ступеньках камешком крестики-нолики, длинные волосы упали ему на глаза.

— А еще спасибо за то, что вы вернулись домой, — произнес Илай.

Росс вскинул голову:

— Что, Шелби проела вам печенку? Она обожает драматизировать ситуацию. Я имею в виду, моя записка совершенно не походила на прощальные излияния самоубийцы, и непонятно, почему она…