Джоди Пиколт - Второй взгляд

Услышав шум шагов, Илай вскинул голову:

— Кто здесь?

Стук каблуков стал громче. Ватсон радостно заскулил, приветствуя кого-то знакомого.

— Привет, псина! Давай обойдемся без поцелуев. Свежая новость — ты не померанский шпиц! — раздался голос Фрэнки Мартин.

Через мгновение она предстала перед Илаем собственной персоной, облаченная в спортивные штаны с белыми лампасами и обтягивающую футболку с надписью «Hotbod» [15] « Hotbod » — одна из фитнес-программ от тренера Джиллиан Майклс. на груди. Ее белокурые волосы были собраны в хвост. Несмотря на полное отсутствие макияжа, она могла дать сто очков вперед любой фотомодели. То был тяжкий крест, который Фрэнки смиренно несла: интеллект Марии Кюри, втиснутый в голову Мэрилин Монро.

— Ну и везунчик ты, Илай Рочерт! — изрекла она. — Женщины буквально гоняются за тобой по пятам.

Илай расплылся в улыбке:

— Охота пуще неволи, Фрэнки. Я не рассчитывал, что ты доставишь результаты мне на дом. Каким ветром тебя сюда занесло?

— Я не хотела сообщать о результатах по телефону, — сказала Фрэнки, заглядывая ему через плечо.

Илай запоздало вспомнил про Шелби:

— Фрэнки Мартин, позволь тебе представить Шелби Уэйкман. Шелби…

— Шелби пора возвращаться на работу, — отрезала та.

И, даже не взглянув на Илая, обогнула гору валявшихся на полу карточек и направилась к лестнице.

— Твоя девушка в бе-ешенстве, — распевала Фрэнки по дороге в самодельную лабораторию Илая.

В кабинете она уселась на стул и поставила ноги на спину Ватсона, с удовольствием изображавшего коврик.

— Она не моя девушка. Пока.

— Вот как? Значит, теперь добиваться желанной цели тебе придется как минимум три лишних месяца.

— Я же не виноват, что ты так красива, — ухмыльнулся Илай.

— Ба, да это комплимент! — Фрэнки принялась перебирать пачку бумажных листов, выбирая нужный. — Будь дерзким, Илай. Признайся, что любишь меня.

В этом он готов был признаться, не покривив душой. Вся кропотливая работа, проведенная Илаем, ничего не стоила бы, если бы не исследования, которые сделала Фрэнки.

Увидев лежащие на столе карточки с отпечатками пальцев, она взяла одну из них:

— Красивые пальчики.

— Я снял их с трубки, прежде чем отправить ее тебе.

— Да? Ну и чьи же они?

— Жертвы, как это ни странно.

— Хм-м, — протянула Фрэнки, но не стала ничего уточнять. — А это ты мне почему не отправил? — Он взяла двумя пальцами ночную рубашку, на которой темнело коричневое пятно.

— У тебя полно вещей миссис Пайк. Сколько тебе нужно ее крови?

— Странный оттенок. — Фрэнки указала на пятно. — Конечно, мне не часто попадаются кровавые пятна семидесятилетней давности. И все же сразу видно, с этим пятном что-то не так. — Она свернула рубашку и засунула в свою большую черную сумку. — При случае покажу ее своим друзьям из лаборатории в Монтпилиере. — Она протянула ему лист бумаги. — А теперь взгляни на это.

У Илая был такой растерянный вид, что Фрэнки расхохоталась:

— Похоже, тебе необходим краткий вводный курс!

— Да уж, проведи его, будь так любезна.

— Так и быть. ДНК — это то, что человек получает по наследству от мамы и папы. Мать дает одну форму определенного гена, или аллель, отец — другую. Результат — младенец с большими ногами, ямочками на щеках и вьющимися волосами. Все эти физические особенности заложены в цепи ДНК, но для нас, криминалистов, они особой роли не играют. Мы проводим анализ ДНК, чтобы получить другие признаки — такие, как vWA и TH01. Здесь каждый человек имеет свой генотип, состоящий из двух рядов: один ряд от мамы, другой от папы. — Фрэнки разгладила пальцами таблицу, на которую Илай по-прежнему смотрел с недоумением. — Загадочные номера вверху каждой колонки обозначают один из этих признаков. Каждый определяется двумя вариантами — это аллели, которые человек, оставивший ДНК на вещах, унаследовал от мамы и от папы. Уловил?

— Не очень-то.

— М-да, звезд с неба ты не хватаешь. Ладно, продолжим. Прежде чем приступать к исследованию вещественных доказательств, мы должны взять контрольные образцы — то есть профили ДНК, которые мы можем сравнить с теми, что обнаружили на веревке или маленьком кожаном мешочке. Первый контрольный образец был извлечен из крови жертвы — благодаря тому, что она недавно родила, кровь ее присутствует практически на всех вещах. Результат я, естественно, пометила ее именем — Сесилия. Что касается беглого индейца, предполагаемого убийцы, тут тебе здорово повезло. Предположив, что слюна на трубке принадлежит ему, я исследовала концентрированный посев ДНК и получила восемь полиморфных локусов… которые обозначила именем Серый Волк. Наконец дело дошло до стакана, который ты недавно прислал. Слюна, обнаруженная на нем, содержит восемь рядов, и они составляют профиль, не совпадающий с профилем Серого Волка… я назвала его Спенсер Пайк.

— Погоди-ка. Ты хочешь сказать, что у нас есть ДНК этих троих — Сесилии, Серого Волка и Пайка?

— Насчет двоих мы можем быть уверены на все сто. А вот по поводу третьего существуют некоторые сомнения. Я не могу с уверенностью утверждать, что это ДНК Серого Волка, так как у меня нет контрольного образца.

— Значит, пока мы знаем лишь то, что ДНК, обнаруженная на трубке, принадлежит мужчине, и этот мужчина — не Спенсер Пайк?

— Ну, на самом деле мы знаем немного больше. — Палец Фрэнки скользнул по таблице. — Один из побочных продуктов исследования ДНК позволяет нам составить диаграммы субпопуляций, показывающие, с какой периодичностью определенные аллели возникают в различных этнических или расовых группах.

— Прошу, пощади! — взмолился Илай. — Пожалей дубовую башку простого копа!

— Мы можем проанализировать данные, собранные у людей различных национальностей — белых, черных, индейцев и так далее. Скажем, у тебя есть белый «роллс-ройс». «Роллс-ройсы» составляют два процента от общей численности машин.

— Ты даже это знаешь? Фантастическая осведомленность!

— Не пытайся острить, лучше сосредоточься на том, что я говорю. Итак, два процента. Белые машины составляют пятнадцать процентов от общей численности машин. Для того чтобы определить, какой процент составляют белые «роллс-ройсы», мы берем пятнадцать процентов из двух процентов общей численности машин и получаем… три десятых процента! То есть три из каждой тысячи машин — белые «роллс-ройсы». То же самое мы можем проделать, исследуя, с какой периодичностью определенные типы генов возникают в различных группах населения. Для примера возьмем конец веревки. Обнаруженный на ней профиль встречается у одного из 1,7 миллиона представителей европеоидной расы и у одного из 450 миллионов индейцев. Теперь представь себе два громадных стадиона — на одном собрались 450 миллионов индейцев, на другом — 450 миллионов белых. Среди белых соответствовать указанному профилю будет 264 человека, а среди коренных американцев — только один.