Джоди Пиколт - Второй взгляд

Солнце немедленно обожгло ему шею. Скоро уже вечер — спрашивается, почему оно так шпарит? Обогнув дом, Итан схватил стоящий у крыльца скейтборд и зажал его под мышкой. Пробежал по подъездной дорожке и, оказавшись на тротуаре, вскочил на свою доску. Зачем идти пешком, когда можно ехать? Какой-то мальчишка на велосипеде поравнялся с ним, крикнув: «Привет!» — словно Итан был совершенно нормальным.

— Привет! — ответил он, радуясь возможности завязать разговор.

— Классная доска, — сказал велосипедист. Его бейсболка была надета козырьком назад.

— Спасибо.

— С какой стати ты закутался, как зимой?

— А с какой стати ты напялил кепку задом наперед? — пожал плечами Итан.

Мальчишку ответ вполне удовлетворил.

— Я еду в скейт-парк, — сообщил он, притормозив. — Хочешь со мной?

Итан попытался придать лицу непроницаемое выражение, но это оказалось невозможным. Теперь он понимал: в этом мире человек не существует, пока никто не замечает его существования.

— Почему бы не поехать? — произнес он, не слишком успешно изображая равнодушие, и тут же расплылся в улыбке. — Никаких более интересных дел у меня сейчас нет.

Что произошло бы, если бы она его поцеловала?

Вот уже три дня Шелби задавала себе этот вопрос беспрестанно. Он сидел у нее в мозгу, как заноза. Кадр за кадром она прокручивала в голове, как они с Илаем оказались в опасной близости друг от друга; припоминала запах его кожи и крохотный шрам под его правым ухом. Лежа в постели, она представляла себе, как он мог отреагировать на ее поцелуй. Возможно, решил бы, что она сбрендила, и наградил ее недоуменным взглядом… но может быть, и нет…

Фрэнки Мартин. Впрочем, женщина, обладающая столь сногсшибательной внешностью, может позволить себе носить мужское имя.

Ревновать в данной ситуации — непростительная глупость, внушала себе Шелби. Во-первых, они с этим Илаем Рочертом едва знакомы. Во-вторых, небогатый жизненный опыт подсказывал ей, что любовь к мужчине всегда эгоистична, замешана на желании обладать. Материнская любовь, напротив, полна самопожертвования. Шелби всецело посвятила себя сыну; это означает, что ей просто нечего предложить другому человеку. Но порой ей приходило в голову, что истинная любовь — такая же большая редкость, как чистой воды алмаз. Только, в отличие от драгоценного камня, любовь способна расти — и тогда ее хватит на всех.

Неужели Илай и Фрэнки Мартин провели последние трое суток вместе?

Шелби сидела за своим столом в библиотеке. Пальцы ее бегали по клавиатуре компьютера, словно она ожидала, что босс в любой момент может войти сюда и устроить ей проверку на эрудицию. Каким образом легкие человека отфильтровывают углекислый газ? Почему вымерли динозавры? Сколько раз «Янкиз» выигрывали Мировую серию? Она знала все ответы. Но боялась задавать вопросы.

Близился вечер. Последний посетитель покинул библиотеку два часа назад. Можно было не сомневаться, что больше никто не придет, тем не менее Шелби следовало оставаться здесь до семи. Тяжко вздохнув, она положила голову на стол. Она может сидеть в библиотеке хоть до скончания веков, Илай больше не появится. И Ватсон тоже.

Но когда звякнул колокольчик у дверей, в сердце Шелби мгновенно ожила надежда. Она резко выпрямилась.

— А, это ты, — разочарованно протянула она, увидев секретаршу городского управления, тащившую здоровенную желтую коробку.

— Какое сердечное приветствие! — усмехнулась Лотти, опуская коробку на пол и вытирая об юбку пыльные ладони.

— Просто я… просто я ждала кое-кого другого.

— Этого красавца-копа? — хихикнула Лотти. — Да, это не мужчина, а настоящий деликатес. К тому же обезжиренный.

Шелби рассмеялась, встала из-за стола и помогла Лотти взгромоздить коробку на стол.

— Боюсь, этот деликатес может вызвать у меня аллергию. У тебя тут что, камни?

— Представь себе, нет. Вчера мы меняли в подвале бойлер и нашли тридцать коробок с бумагами, о существовании которых никто не подозревал… что свидетельствует о весьма почтенном возрасте нашего старого бойлера. Я вспомнила, что ты интересовалась документами начала тридцатых годов. И решила: может, тебе и твоему детективу будет интересно на это взглянуть? — Она многозначительно вскинула бровь. — К тому же у тебя появится предлог провести с ним вечер.

Шелби открыла коробку и закашлялась от пыли.

— Что за чертежи?

Она принялась разворачивать один из бумажных листов, прижав верхние углы двумя книжками из серии «Братья Харди».

Странная попытка связать воедино алкоголиков, инвалидов, незаконных детей и тех, кто имеет криминальные наклонности или обвиняется в сексуальной распущенности. Шелби прищурилась, внимательно разглядывая условные обозначения. Находится в учреждении для слабоумных. Слабоумный. Предположительно слабоумный. Судя по всему, два несчастных человеческих существа, вступив в брак и произведя потомство, дали жизнь нескольким поколениям, зараженным всеми возможными социальными недугами. Второй лист представлял собой линейную диаграмму, где члены семьи разделялись на «социальные» и «асоциальные» элементы. Внизу давалось пояснение.

«Социальные: те, кто являются добропорядочными гражданами — законопослушными, способными содержать себя и выполнять свои функции в обществе. Асоциальные: психически больные и имеющие склонность к суициду. К неопределенному статусу относятся лица, которые, не имея явных дефектов психики, не проявляют положительных социальных тенденций, а также лица, достаточными сведениями о которых мы не располагаем».

— Где, говоришь, ты это выкопала, Лотти? — спросила Шелби и развернула второй рулон.

«Генеалогическая схема семьи Делакур, клан джипси». На пол упала записка, написанная от руки. «Скажите Гарри: сексуальные проблемы, судя по всему, передаются исключительно по мужской линии. Возможно, эти схемы следует использовать во время слушаний по проекту закона о стерилизации?» В верхней части листа — штамп: «Спенсер T. Пайк, профессор антропологии. Вермонтский университет».

В коробке, помимо писем, схем, диаграмм, обнаружилось множество учетных карточек, заполненных аккуратным почерком. На них были представлены сведения о людях, фигурировавших в родословных таблицах. Мариетта, шестнадцатилетняя девушка, ученица исправительной школы, неоднократно уличалась в мелких кражах, не способна контролировать вспышки ярости, отличается сексуальной распущенностью, чрезвычайно неряшлива. Освальд имеет смуглую кожу и бегающие глаза, питает склонность к бродяжничеству, свойственную его племени, в течение нескольких лет произвел на свет семерых незаконнорожденных детей, которые признаны умственно отсталыми.