Джоди Пиколт - Второй взгляд

— Но неужели все эти индейцы были настолько наивными, что соглашались с ними разговаривать? — спросил Росс. — Неужели не понимали, к чему это приведет?

— Представь, ты живешь в палатке, у тебя десяток детей и нет никаких средств к существованию, — возразила Шелби. — И вот в один прекрасный день к тебе приходит элегантная белая женщина и просит разрешения побеседовать с тобой. Разумеется, ты удивлен, но разрешаешь ей войти. Она просит показать фотографии твоих детей, и ты, сияя от гордости, достаешь снимки из картонной коробки. Гостья расспрашивает тебя об истории твоей семьи, о том, как сложились судьбы твоих братьев и сестер. Она все время что-то пишет, ты понятия не имеешь, что именно. А она отмечает в своем блокноте: твое жилище имеет неопрятный вид, а ты сам плохо говоришь по-английски и, следовательно, обнаруживаешь признаки слабоумия.

Илай рассказал Россу и Шелби о том, что́ ему удалось выяснить о происхождении Сисси Пайк. Открытие Шелби стало недостающим звеном в цепи. Оно объясняло, почему родство между Сесилией и Серым Волком могло стать причиной ее смерти. Учитывая евгенические убеждения Пайка, нетрудно предположить: известие о том, что настоящий отец его жены — индеец из клана джипси, выбило почву у него из-под ног. Вполне вероятно, Пайк решил, что единственный способ устранить возникшую проблему — убить Сесилию.

Илай взял диаграмму размером с колесо и, присев на корточки, начал изучать ее. Трудно было разобрать надписи, сделанные выцветшими чернилами, но смысл был ясен: пунктирные линии указывали, что из поколения в поколение в этой семье передаются дефекты, отчего ее потомки становятся асоциальными элементами. Некоторые имена в верхней части таблицы были хорошо знакомы Илаю: почти все эти люди отсидели тюремный срок, а на свободе их ждало прозябание. А вдруг им просто не повезло? Возможно, дело в том, что они чего-то стыдились… и этот стыд тяготел над ними, как проклятие…

— А сколько примерно людей было подвергнуто стерилизации? — спросил Илай.

Шелби покачала головой:

— Сведений об этом мне найти не удалось. Известно только, что в тысяча девятьсот пятьдесят первом году в штате Вермонт было проведено двести десять операций по стерилизации. В большинстве своем люди, подвергнутые этой процедуре, — умственно отсталые, пациенты психиатрических больниц и заключенные, отбывающие тюремный срок. Разумеется, тех, кто оказался в тюрьмах и психушках, стерилизовали в первую очередь — они ведь не соответствовали требованиям, которые предъявляло к своим членам общество. По законам штата Вермонт их браки признавались недействительными, социальные службы имели право отправить их отпрысков в исправительно-трудовые школы. А для того чтобы сократить количество подобных детей, априори считавшихся дефективными, проводили стерилизацию…

— Но ведь считается, что эта процедура была добровольной, — вставил Росс.

— Теоретически — да. Но существовали разные уровни «добровольности». Иногда требовалось всего-навсего согласие двух врачей.

Илай почувствовал, как левый его висок начинает сверлить боль. За все годы, прожитые в этом городе, он ни разу не слышал об евгенических проектах. Оказывается, штаб-квартира евгенического общества находилась на Чёрч-стрит в доме 138, совсем рядом с церковью. Теперь там магазин, который торгует свечами и ладаном.

Ему вспомнилась старая Тула Пату, что ютилась в лачуге у самой реки. Они с мужем прожили вместе шестьдесят лет, но детей у них не было. Некоторые его дяди и тети с индейской стороны тоже по непонятным причинам остались бездетными. Неужели их стерилизовали?

Не исключено, что они даже не знали, какого рода процедуру над ними произвели.

В Комтусуке наверняка еще есть те, кто помнит, что здесь происходило в 1930-е годы. Участники дебатов, яростно обсуждавшие закон о стерилизации по ту или другую сторону баррикады. Жертвы, которые стыдятся рассказывать о том, что с ними сотворили. И проповедники генетического улучшения нации, которые молчат, ибо сознают свою вину.

Нынешний конфликт вокруг земельного участка Пайка — всего лишь один из отголосков тех давних событий.

Внезапно в памяти Илая ожило воспоминание. Ему лет пять, не больше. Вместе с матерью он стоит в очереди желающих записаться в начальную школу. Его темные волосы тщательно расчесаны мамой на пробор, от солнца печет макушку. Как и все прочие родители, мама держит его за руку. Но когда они подходят к столу, за которым сидит секретарь, она вдруг наклоняется, целует его в щеку и говорит, что подождет на улице.

«Я знала, что так будет лучше», — улыбается мама, когда он, благополучно записавшись в подготовительный класс, находит ее у школьных дверей.

Абенаки слишком хорошо помнили те дни, когда их называли джипси и считали кем-то вроде цыган-кочевников; такое не забывается.

Илай вытащил из коробки еще одну родословную таблицу.

— А что, если Пайк ничего не знал о происхождении своей жены? А она вдруг взяла и произвела на свет ребенка… который показался ему чересчур смуглым?

— И при этом она много времени проводила в обществе Серого Волка, потому что знала — он ее настоящий отец, — добавил Росс.

— Вполне вероятно, Пайк решил, что Сесилия родила ребенка от индейца, — кивнул Илай.

Для человека, который построил свою научную карьеру на доказательстве генетической неполноценности абенаки, подобное открытие стало настоящей катастрофой. Теперь становилось ясно, почему Пайк так спешно похоронил мертворожденную девочку. Более того, становилось ясно, почему он мог убить свою жену.

— А по какой причине евгенический проект был остановлен? — спросил Росс.

Шелби принялась рыться в документах.

— Причина самая простая — поборники евгеники исчерпали отпущенные им средства, — сказала она. — А потом в Германии пришел к власти Гитлер. Принятый им закон о предотвращении рождения потомства с наследственными заболеваниями базировался на американском образце. Полагаю, это отрезвило многих.

— И когда же этот закон был отменен в Вермонте?

— Штука в том, что он до сих пор не отменен, — пожала плечами Шелби. — В семидесятые годы Американский союз защиты гражданских свобод поднял вопрос о его отмене… Первоначальная формулировка закона была изменена… Но официально он до сих пор остается действующим.

Взгляд Илая, скользнув по расстеленному на полу бумажному листу, внезапно выхватил знакомое имя. Пиал Соммерс, женатый на Изабель Дюшамп, которая признана слабоумной. Их дети: Вайнона, Элла и Софи, умершая в возрасте семи лет. Элла Соммерс устроилась работать официанткой в один из ресторанов Берлингтона. Там она познакомилась со своим будущим мужем. Его звали Роберт Рочерт, и он был отцом Илая.