Влада Ольховская - Последний выход Матадора

Антон чувствовал себя как человек, который пережил цунами, но остался невредим. Его размеренная жизнь, которую он так тщательно оберегал, чуть не разлетелась вдребезги, он начал терять контроль, и в какой-то момент ему показалось, что на этот раз он проиграет. И это будет не то поражение, после которого поднимаются на ноги и идут дальше!

Но — обошлось. Увесистая папка у него в руках служила лучшим напоминанием о том, что все будет хорошо. У Антона давно уже не было такого отличного настроения, почти с начала этого расследования. Он едва удерживался от того, чтобы посвистывать по пути.

Гончаров отказался от адвоката: его интересы всерьез собиралась представлять его сожительница. У нее обнаружился диплом о юридическом образовании, которым она, впрочем, никогда не пользовалась. Но они оба считали, что этого будет достаточно, Васильева — потому что верила в его невиновность, Гончаров — потому что считал, что не оставил улик.

И тем слаще становился триумф Антона.

Они дожидались его в допросной. Антон опустился на чуть расшатанный стул, положил на стол папку с документами, но пока не открыл ее. Он знал, что производит не самое грозное впечатление: невысокий, пухлый, мягкий, да еще и с нерешительной улыбкой на лице. Элина Васильева решила, что это первый знак капитуляции — ведь у полиции ничего нет и не может быть!

— Добрый день, — кивнул им Антон. — Простите мне некоторую нерешительность, я просто впервые вот так беседую с серийным убийцей.

— Арсений — не серийный убийца, — холодно возразила Элина. — А такие слова можно воспринять как оскорбление!

Антон проигнорировал ее, он мог себе это позволить.

— Хотя так уж сильно удивляться я не должен. В вашей биографии полно моментов, которые я бы назвал типичными для серийного убийцы. Безвольный отец, погибший старший брат и жестокая, страдающая серьезным психическим заболеванием мать.

— Я бы не хотел впутывать в это мою семью, — пожал плечами Гончаров.

— А придется, ведь с них все и началось. Сначала мать издевалась над вашим братом, вас не трогала — но вы видели, что происходит с ним. Вы наверняка знали, что он страдает, дети к такому очень чувствительны.

— Довольно! — возмутилась Элина. — Какое отношение это имеет к делу?

— Прямое, как ни странно. Это период формирования личности. Думаю, на вас, Арсений, не последнее влияние оказало то, что мать на ваших глазах убила брата. Она избила его слишком сильно, поняла, что натворила, и выдала все за несчастный случай.

— Думать вы можете что угодно, а мой брат просто упал с крыши.

— Вы даже сейчас защищаете ее? Хотя я, наверно, могу понять, почему. Это не из-за прощения, просто о мертвых или хорошо, или никак! Все, что она делала с Олегом, теперь приходилось пройти вам. Что именно это было? Переодевание в женскую одежду — вне всяких сомнений. Избиения — да. Но, может, что-то еще? Что-то, что породило фиксацию на горле? У вас характерный стиль убийства. Думаю, вы сами испытали нечто подобное: она душила вас или засовывала что-то вам в рот, а может, все сразу.

Элина готова была вспылить, это чувствовалось, но Гончаров успокаивающе положил руку поверх ее руки. Это не значит, что сам он не был задет. Его лицо оставалось невозмутимым, однако в глазах, обращенных на Антона, уже полыхала такая ненависть, что даже опытному следователю стало неуютно.

— Вы понятия не имеете, о чем говорите, — заметил Арсений. — Но я, кажется, знаю, от кого вы этого набрались — от моего отца. Я даже знаю, почему он врет. Моя мать иногда бывала слишком резка, но не ему ее судить. Его вообще никогда не было рядом, ни до смерти Олега, ни после. Он придумывает бред, а вы ему верите.

Он наверняка считал, что оправдывается, но Антон умел читать между строк, он уже видел правду. Сегодня Арсений и в грош отца не ставил, но раньше, возможно, надеялся на его помощь. Это его мать была чудовищем, отец некоторое время оставался воплощением силы, любви и справедливости. Маленький Арсений наверняка убеждал себя, что папа помог бы, если бы знал. Просто он занят! Он не знает…

Конец этой слепой детской веры наступил, когда Константина Гончарова посадили. Арсений был вынужден взглянуть на отца другими глазами и признать, что это всего лишь неудачник, мечтавший о легких деньгах. Он не спас своих сыновей не потому, что ни о чем не догадывался, а потому что думал только о себе. Возможно, для будущего маньяка это стало таким же страшным ударом, как безумные издевательства матери. Арсений уже был достаточно взрослым, чтобы понимать: она больна. А вот Константин все свои решения принимал в здравом уме и трезвой памяти.

— Когда вашего отца посадили, вы предприняли попытку сбежать от матери, — продолжил Антон. — Вы поступили в ПТУ, учились в городе, она осталась в деревне. Но вы ездили к ней очень часто — не только по выходным, по будням тоже.

— Откуда вы знаете?

— Отследить ваши перемещения не так уж сложно, да и лет прошло не слишком много. Мы говорим о частом мелькании на вокзале, о покупке билетов — вы не остались незамеченным.

— Допустим, я навещал свою мать. Что с того?

— Это было бы странно для любого парня семнадцати-восемнадцати лет, только освободившегося из отчего дома. Никаких вечеринок, никаких прогулок с девушками! Каждая свободная минута — с матушкой в деревне, даже если это неудобно. Но вы это делали. А в вашем случае это вдвойне странно, если учитывать, что она издевалась над вами.

— Никакие издевательства не были доказаны! — напомнила Элина. — А показания старого уголовника никто не воспримет всерьез!

Арсений ничего не сказал, это было не нужно. Антон догадывался, почему он ездил в деревню. Не из любви, просто мать не позволила ему удрать от нее. Наверняка она успела собрать какой-то компромат, шантажировала сына. Она снова получила власть над ним: у нее больше не было преимущества грубой силы, зато был страх, который она прививала ему годами. Постепенно Арсений понял, что есть только один способ освободиться от нее…

— Вы навещали ее часто, но в день ее исчезновения вас не было рядом, такое вот мистическое совпадение. Вы заявили о ее пропаже, вы искали ее вместе со всеми. Но с вашей стороны это был всего лишь фарс. Вы прекрасно знали, что она мертва. Вы до сих пор храните кусок ее кости.

— Что?! — ужаснулась Элина.

— Вы провели обыск в моей квартире и нашли там кусок кости? — усмехнулся Арсений.

— Вы прекрасно знаете, что нет. Но знаете вы и то, что он был там.

— Впервые слышу.

Костяной амулет, о котором рассказывал Аграновский, исчез. Но Антон догадывался, что так будет, да и Солари это подтвердила. Скорее всего, Гончаров заметил, что от медальона кто-то отломил кусочек, и правильно это истолковал. Вряд ли он избавился от своей «святыни», но спрятал ее надежно, так, как свой рабочий компьютер.