Влада Ольховская - Последний выход Матадора

Анна Солари предупреждала, что расставание не будет легким, и оказалась права. Гончаров ведь любил эту женщину! Пусть и по-своему, но он любил ее и теперь не хотел отпускать. Антон, предупрежденный заранее, был готов к такому повороту. Он вызвал оперативников, и Арсения сдержали, позволяя Элине уйти.

Потребовалось больше часа, чтобы усмирить Гончарова. Разговор продолжился, лишь когда он, выдохшийся, был прикован наручниками к столу. Ему предложили дождаться другого адвоката, но он отказался. Он, должно быть, и сам почувствовал, что идет на дно.

— Давай, расскажи мне еще о моей жизни! — ухмыльнулся он.

— Как вам будет угодно. — Антон собирался и дальше оставаться безукоризненно вежливым. — Пример с Элиной еще раз доказал, как вам комфортно в роли мстителя. Вы получали от этого удовольствие, которое стирало боль, оставленную вашим детством. Спустя год после истории с Элиной был убит ваш дальний родственник. Его нашли связанным, его нос был сломан так, что он захлебнулся кровью. Позже выяснилось, что он регулярно избивал свою жену. Это было ваше первое убийство, Арсений?

— Вы можете доказать, что я имею к этому хоть какое-то отношение?

— Нет. Но я пытаюсь вас понять.

— Мне нечего сказать.

— Тогда буду держаться за свои догадки, — пожал плечами Антон. — Я все-таки думаю, что это было первое убийство, если не считать убийство вашей матери. Вы не оставили следов, но убийство все-таки было грязным, небрежным, неуверенным. Возможно, в какой-то момент вы запаниковали, вам хотелось поскорее покончить с этим. Вы затаились, в последующие два года вы ничего не делали — по крайней мере, нам не удалось найти следов. Однако вам хотелось снова быть мстителем, а полиция в вашу дверь так и не постучалась. Вы решили, что уже можно.

— Занимательная сказка.

— Это да, но дальше начнется не сказка. В две тысячи пятнадцатом вы узнали о том, чем занимается Алекс Арташов. Это было несложно — изнасилованная им девушка ходила в «Суприм». Думаю, вы не поверили ее словам, вы взломали ее компьютер и получили доказательства. Вы решили избавиться от Алекса — и сделали это. Тогда вы сработали чисто, но не очень. Полиция в то время ничего не нашла, зато теперь некоторые доказательства у нас есть.

Человек, работавший на Анну Солари, собрал все. Записи с камер наблюдения по городу и частных видеорегистраторов, доказательство того, что Арсений накануне купил набор быстро застывающего гипса, а главное, фотографии других посетителей клуба, на которых видно, что именно с Гончаровым ушел в ту ночь Алекс Арташов.

Это не доказывало, что Гончаров убил его — но доказывало, что именно Гончаров последним видел его живым. Ну и гипс — это тоже серьезный намек, прокурору будет, с чем работать! Антон не представлял, какую грандиозную работу нужно было проделать, чтобы отыскать все это, да и не хотел представлять. Он собирался держаться за версию об анонимном источнике.

На этот раз Гончаров не спешил огрызаться, он внимательно рассматривал снимки, давая Антону возможность продолжить.

— В две тысячи шестнадцатом из клуба была вынуждена уволиться администратор, потому что ее муж не давал ей жизни. Думаю, вы не просто знали Диану Павлову, а были с ней в приятельских отношениях — другие сотрудники клуба наверняка подтвердят это. Ну а доказательства того, что вы были с Павловым в одной машине в день убийства, у нас есть — фото с придорожной камеры наблюдения. Кроме того, мы проведем опрос соседей Павловых. Возможно, кто-то из них видел вас рядом с домом в тот день. А если прямо в подъезде? Это будет еще лучше, не так ли?

— Даже если так, вам удастся доказать только то, что я был там. Это не значит, что я его убил.

— Но вы были рядом с двумя мужчинами, убитыми похожим способом, в последние часы их жизни. Как думаете, суд сочтет это странным?

— Понятия не имею, что сочтет суд. Я никого не убивал и буду настаивать на этом.

Похоже, Гончаров уже пришел в себя после скандала с Элиной. Он был зол, чертовски зол — но достаточно умен, чтобы сдерживаться. Анна предостерегала, что так будет.

Это ничего не изменит. Антон не очень-то любил косвенные улики, но когда их много, этого тоже достаточно.

— Год спустя вы убили Надежду Серенко, более известную как Ирэн.

— Я ее не убивал.

— Как вам будет угодно. И все же на месте ее смерти нашли следы, которые наверняка совпадут с вашими. Одна из ее камер засняла убийство под углом, которого вы не ожидали. Там можно опознать человека, очень похожего на вас, Арсений. Ну и конечно, ее сестра подтвердит, что вы подробно расспрашивали про деятельность Ирэн накануне ее смерти. Алиби у вас нет ни по одному из случаев. Возможно, Элина предоставила бы его вам, она достаточно вас любила, чтобы пойти на ложь. Но теперь… Теперь это вряд ли возможно.

— Не лезь не в свое дело, — процедил сквозь сжатые зубы Гончаров. Чувствовалось, что он с готовностью бы кинулся на следователя и передавил ему горло, если бы не наручники.

— Но ведь это мое дело — в профессиональном смысле. Следующим вашим деянием стало убийство мужа, избавившегося от своей жены. Тут уж нам доказательств собрать не удалось, увы, вам повезло. Зато кое-что есть по делу маньяка, насиловавшего женщин. Зря вы его избили… Вы поранились о его кость, нанося удар. На трупе остались следы ДНК. Тогда это мало что значило, ведь ваших образцов еще не было в системе… А теперь они есть.

Вот оно. Это была плата за все волнение, которое пережил Антон, за весь страх и чувство беспомощности. Возможно, в суде и не удастся доказать все, что сотворил Гончаров. Но и того, что удастся, будет достаточно.

— И раз уж вы так любите доказательства… С машиной Аграновского вы тоже сработали нечисто, Арсений. Есть свидетель, который своими глазами видел, как вы устанавливали бомбу. Молчите? Правильно молчите! Послушайте… Я не говорю, что все люди, которых вы убили, были безвинны. Но я точно знаю, что не вам их судить. Вы сделали свой выбор — и стали точно таким же преступником, как они. Дальше «вершить правосудие» вы будете в тюрьме — того, что вы натворили, будет достаточно, чтобы провести там много лет… Возможно, всю оставшуюся жизнь.

Никите только и оставалось, что придумывать планы один за другим — и так же быстро от них отказываться. Отсюда просто не было выхода! Теперь уж точно нет: его держали на цепи, как зверя.

Похитители не общались с ним, но и не издевались. Несколько раз в сутки ему оставляли еду, у него была своя небольшая душевая, он мог свободно перемещаться по комнате. Это была бы не самая плохая жизнь, если бы не гнетущее чувство неизвестности.

Он уже сто раз обвинил себя в том, что не убежал сразу. У него был один-единственный шанс, который он так бездарно слил! Героем ему захотелось побыть, хорошим… Но откуда он мог знать?