Давид Лагеркранц - Девушка, которая должна умереть

– Боже мой… – вырвалось у Ребеки.

– Именно, и мы чувствовали примерно то же. Но на тот момент это были не более чем догадки, которые требовали надежных доказательств. Спустя некоторое время мы вышли на подполковника русской разведки, который публично был гражданским лицом и работал консультантом по вопросам безопасности в туристическом бизнесе, но на самом деле прикрывал одно внутреннее расследование ГРУ, вышедшее на масштабнейшую коррупционную группировку.

– О чем вы?

– Несколько агентов ГРУ оказались связанными с преступным синдикатом. Но главное, этот человек был возмущен тем, что его начальство закрывало на это глаза. Он хотел порвать с ГРУ и полностью посвятить себя любимому делу – альпинизму.

– Мы говорим о Гранкине? – догадалась Ребека.

– Совершенно верно, мы говорим о доброй памяти Викторе Гранкине. В высшей степени интересной личности, не правда ли?

– Ну… да, пожалуй, – смущенно согласилась она.

– Вы являлись врачом в той экспедиции, и это было для нас удивительно само по себе.

– Для меня тоже, – призналась Ребека. – Помню, как в то время ни с того ни с сего возжаждала приключений, и на конференции в Осло коллеги посоветовали мне Гранкина.

– Мы знаем.

– Тогда продолжайте.

– Гранкин производил впечатление человека, не знающего сомнения, не так ли? Этакий рыцарь без страха и упрека. Но на самом деле он был крайне противоречивой натурой – интеллектуал и романтик с большими комплексами. Мы вышли на него в феврале две тысячи восьмого и были уверены, что он не только знает о том, какую игру ведет Залаченко, но и тяжело переживает этот сговор своего начальства с мафией. Что он боится ГРУ и нуждается в защите и новых друзьях. Именно поэтому я и решился послать Юханнеса в экспедицию Гранкина на Эверест. Мы полагали, что эта авантюра, как ничто другое, укрепит будущий союз.

– Боже мой… – воскликнула Ребека. – Так ты отправился туда с целью завербовать Гранкина?

– Это был сценарий мечты, – ответил за него Ковальски.

– Ну а что Сванте?

– Сванте – самая печальная глава нашей истории, – продолжал Ковальски. – Правда, тогда мы этого не знали. Он попал в экспедицию по настоянию Юханнеса, и это было справедливое требование. Конечно, мы хотели, чтобы рядом с Юханнесом был кто-нибудь из наших. А Сванте знал Россию, работал с Юханнесом в МУСТе и, кроме того, был искусным скалолазом. Идеальная кандидатура, с какой стороны ни посмотри. Кроме того, мы не открыли ему всей картины, чему сегодня остается только радоваться. Моего имени он, к примеру, никогда не слышал и не знал, что наша операция в целом скорее британская, чем шведская.

– Нет, я все равно не понимаю… – растерянно повторила Ребека. – То есть все это была не более чем шпионская операция?

– Разумеется, нет, – успокоил ее Ковальски. – В экспедиции Юханнес познакомился с вами, а мы… ну да, на месте у нас появилась возможность внимательней присмотреться к Виктору.

– Все равно, почему я узнаю об этом только сейчас?

– Мне жаль, что вам приходится выслушивать правду при таких обстоятельствах.

– И что было дальше, ну… я имею в виду до того, как произошла эта катастрофа?

Юханнес всплеснул руками, и слово снова взял Янек.

– На этот счет мы с Юханнесом придерживаемся разных точек зрения. Я считаю, что он проделал гигантскую работу. Он вошел в доверие к Виктору Гранкину, и одно это выглядело многообещающе. С другой стороны, ситуация становилась все более напряженной, и мы непростительно давили на Виктора. Ведь мы озадачили его в самый ответственный момент, как раз накануне восхождения. Юханнесу тоже пришлось нелегко, слишком много было поставлено на карту. Но прежде всего…

– Нам недоставало важной информации, – подсказал Форселль.

– К сожалению, да, – подтвердил Янек. – Хотя откуда нам было это знать? Даже в ФБР не догадывались…

– О чем вы? – не выдержала Ребека.

– О Стане Энгельмане.

– И что с ним?

– Он был связан с русским преступным синдикатом уже в девяностые, когда выстроил отель в Москве. И об этом было известно Виктору, но не нам.

– А ему откуда?

– Стан был частью его работы в ГРУ. Однако, как я уже сказал, с Гранкиным все было не так просто. Он притворялся союзником Стана, но на самом деле считал его подонком.

– И наложил лапу на его жену, – подсказала Ребека.

– Романтика стала их дополнительным бонусом в этой истории.

– Или же главным двигателем сюжета, – поправил Юханнес.

– Не могли бы вы выражаться понятней? – рассердилась Ребека.

– То, что рассказала Виктору Клара, могло воодушевить его на дальнейшие действия, – объяснил Ковальски. – Полагаю, Юханнес имел в виду это.

– То есть?

– Не имея возможности прижать коллег из ГРУ, Виктор мог отыграться на их коррумпированном американском подельнике.

27 августа

Время от времени Галинов спрашивал: что он для нее значил? Что она думала об отце? Обычно Камилла оставляла этот вопрос без ответа, но однажды сказала: «Он внушал мне чувство исключительности». И это было правдой.

Одно время отцовская ложь оставалась единственным, что было хорошего в ее жизни. И Камилла всерьез полагала, что имеет над ним власть. Что это она очаровала его, а не наоборот. Когда эта иллюзия развеялась, все полетело в пропасть. Осталось чувство избранности, за которое Камилла и прощала Залу, как прощают хищного зверя.

И еще осталось то, что не проходило никогда, – ненависть к Лисбет и Агнете. И сейчас, на кровати в квартире на Страндвеген, Камилла вспоминала, как когда-то, еще подростком, начала войну против сестры. Тогда ей нужно было создать себя заново – новую Камиллу, свободную от всех обязательств.

За окнами лил дождь. Завыли сирены, застучали уверенно приближающиеся шаги. Когда Галинов открыл дверь, Камилла поднялась с постели. Он улыбался, потому что разделял и ее ненависть, и чувство избранности. Они хорошо понимали друг друга.

– Несмотря ни на что, у нас, похоже, обнадеживающие новости, – объявил Галинов.

Камилла молчала.

– Пока ничего особенного, но это только начало, – продолжал он. – Женщина, которую видели с Блумквистом в Сандхамне, переехала в отель «Людмар» в Стокгольме.

– И?..

– Зачем переезжать в отель женщине, у которой есть квартира в городе, как ты думаешь? Конечно, ради того, чтобы встречаться там с кем-то, кто не живет дома и с кем она не может видеться у себя.

– То есть с Блумквистом?

– Именно.

– И что нам теперь делать, как ты думаешь?

Галинов провел ладонью по волосам.

– Не самое удобное место. Слишком людно, особенно по вечерам. Работают уличные кафе, но Марко…

– Облажался? – подсказала Камилла.

– Нет, напротив. Блумквист у него на крючке. Говорит, что может организовать машину за углом, даже «Скорую помощь»… У него есть и такая, угнал при случае.