Давид Лагеркранц - Девушка, которая должна умереть

« Мы можем увидеться ?»

«Никогда в жизни, – мысленно испугалась Катрин. – Никогда».

« Где? » – написала она.

« Договоримся по линии “Сигнал” ».

Минуту спустя он перезвонил ей по секретной линии и предложил отель «Людмар».

«О’кей», – ответила Катрин. Не «давай», не «здорово», а просто «о’кей».

После чего переоделась, попросила соседа позаботиться о кошке и начала собирать вещи.

Камилла стояла на балконе. Собиралась гроза. На ее руки и плечи уже упало несколько капель, но она не спешила уходить в комнату. Там, на Страндвеген и на лодках в море, протекала настоящая жизнь, от которой Камилла оказалась оторвана. Только наблюдая ее со стороны, она и понимала, чего лишилась. «Это невозможно, – думала она. – Пора положить этому конец».

Камилла прикрыла глаза, подставив лоб холодным каплям. Попробовала думать о будущем, но память снова и снова возвращала в прошлое, на Лундагатан. И Камилла снова слышала Агнету, которая велела ей убираться прочь, и видела Лисбет, которая молчала и молчала, словно хотела свести их всех в могилу своей безмолвной злобой.

Она ощутила на плече чью-то руку. Это был Галинов, который тоже вышел на балкон. Камилла посмотрела в его красивое улыбающееся лицо и прижалась к его груди.

– Моя девочка, – сказал Галинов. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Что-то по тебе не заметно.

Камилла посмотрела в сторону набережной.

– Все образуется, вот увидишь, – продолжал Галинов.

Она заглянула ему в глаза.

– Что-нибудь случилось?

– У нас гости.

– Кто на этот раз?

– Твои любимые бандиты.

Камилла кивнула и вошла в комнату. Там уже был Марко и с ним еще один неприятный тип в джинсах, дешевой коричневой куртке и синяком под глазом. Несмотря на почти двухметровый рост и крепкое сложение, выглядел он жалко.

– Конни есть что рассказать нам, – кивнул на него Марко.

– Почему же он молчит?

– Я наблюдал за квартирой Блумквиста, – начал Конни.

– Я вижу, – усмехнулась Камилла.

– На него напали, – вступился за коллегу Марко.

Камилла остановила взгляд на разбитой губе Конни.

– Кто?

– Саландер.

Камилла оглянулась на Галинова.

– Он ведь выше тебя, верно? – спросила она по-русски.

– Уж точно тяжелее, – кивнул Галинов. – И хуже одет.

– Рост моей сестры сто пятьдесят два сантиметра, – продолжала Камилла по-шведски, – при этом она тощая, как палка. И ты… получил от нее взбучку?

– Она напала неожиданно.

– Саландер отобрала у него телефон, – снова вмешался в разговор Марко. – И отправила сообщение всем членам клуба.

– Что за сообщение?

– О том, что Конни есть что нам сказать.

– Мы слушаем тебя, Конни.

– Саландер передала, что придет за всеми нами, если мы не прекратим слежку за Блумквистом.

– Но потом она добавила кое-что еще, – подхватил Марко.

– Что же?

– Что придет за нами в любом случае и уничтожит клуб.

– Какая наглость! – Камилла сама не понимала, как ей удается сохранить спокойствие.

– И еще… – осторожно продолжил Марко.

– Что еще?

– В мобильнике была кое-какая важная информация, которую Саландер стерла. Мы очень переживаем по этому поводу.

– Вам есть о чем переживать и без Саландер, – ответила Камилла.

Она хотела, чтобы это прозвучало с сарказмом и скрытой угрозой, но вышло неубедительно. Камилла была растеряна, слова Марко сбили ее с толку. Предоставив Ивану Галинову продолжать разговор, она удалилась в свою комнату, чтобы остаться наедине с прошлым.

Ребека Форселль плохо понимала, что делает. Когда Юханнес прошептал: «Он не должен меня видеть», она подставила подножку Сванте Линдбергу, а потом оба выбежали через дверь-вертушку на дождь.

На стоянке такси Юханнес выбрал обычную машину, без логотипа транспортной компании и неумолимо тикающего счетчика.

– Поехали, – велел он смуглому водителю с сонными глазами.

– Куда? – спросил тот.

Ребека вопросительно оглянулась на мужа, но тот молчал.

– Через мост Сольнабрун, в город, – ответила за него она.

Шофер нехотя кивнул, и тут Ребека поняла, почему Юханнес выбрал именно эту машину. Парень на водительском сиденье с лицом мигранта был бесконечно далек от политических баталий и знать не знал ни о какой газетной травле. Поэтому вид Юханнеса Форселля не вызвал у него никаких эмоций.

Это избавляло от некоторых дополнительных проблем, но нисколько не спасало ситуацию в целом. Когда машина проезжала мимо кладбища, Ребека попыталась осознать, что же все-таки произошло.

Собственно, она не совершила ничего непоправимого. Ребека была дипломированным врачом, а ее муж нуждался в покое, который ему не могла предоставить суетливая больничная обстановка. Нужно было всего-то предупредить врача и медсестер, пока те не подняли панику.

– Ты должен объясниться, – прошептала она Юханнесу. – Все выглядит слишком безумно.

– Помнишь профессора по международным отношениям, которого мы встречали во французском посольстве? – спросил Юханнес.

– Янек Ковальски?

Юханнес кивнул. Ребека посмотрела на него с недоумением. Ковальски никак нельзя было назвать ни их другом, ни даже добрым знакомым. Даже имя Ребека вспомнила только потому, что не так давно читала его статью о границах свободы слова.

– Ковальски, – подтвердил Юханнес. – Он живет на Далагатан. Переночуем у него.

– Но почему? – почти возмутилась Ребека. – Мы же его почти не знаем.

– Я его знаю, – ответил муж тоном, который Ребеке не понравился.

С Ковальски они здоровались в посольстве. Обменялись несколькими вежливыми фразами, как совершенно чужие люди. Значит, это была игра? Спектакль?

– Переночуем у кого скажешь, – выдавила сквозь зубы Ребека. – Но ты должен мне все объяснить.

Юханнес поднял на нее глаза.

– Я объясню. Сама решишь потом, что тебе делать.

– Что я должна решить? – удивилась Ребека.

– Стоит ли со мной оставаться.

Она не ответила. Взглянула на мост Сольнабрун за окном и попросила водителя ехать на Далагатан.

Ребека думала о том, что могло бы заставить ее бросить Юханнеса.

Что же такое там произошло, если на кон поставлена их любовь?

Катрин Линдос миновала Нюторгет, повернула на Гётгатан и сразу повеселела. Но, боже, какой начался дождь, настоящий ливень! Она почти побежала по улице с дорожной сумкой в руке. Похоже, с вещами Катрин, как обычно, перестраховалась, набрала всего на несколько недель вперед. С другой стороны, кто знает, как долго придется задержаться в отеле… Ведь Микаэлю нельзя возвращаться домой, и он должен работать. Последнего, впрочем, никто не отменял и в ее отношении.

Часы показывали половину десятого вечера, но только сейчас Катрин почувствовала, как голодна. Последний раз она ела утром. Прошла мимо кинотеатра «Виктория» и театра «Гёта-Лейон». Ей было не по себе, несмотря на свежий воздух и непринужденную городскую обстановку. И это неприятное чувство не отпускало.