Рэндалл Силвис - Два дня

– Я еду на север проверить одну особу. Возможно, она что-нибудь знает о нынешнем местонахождении Томаса Хьюстона.

– Откуда она это может знать? – поинтересовался Боуэн. – Работает в университете?

– Нет, в «Уисперсе».

– Где-где?

– В стриптиз-клубе чуть восточнее Пирпона, в Огайо.

– Хочешь сказать, что у Хьюстона была тайная жизнь?

– Он искал героиню для своего романа.

– Удобная отмазка, не находишь? Так можно оправдать любые похождения…

– Я вернусь через пару часов.

– Хочешь взять патрульную машину?

– Не в этот раз. У нее низкая посадка.

– Вот у твоего куска железа точно низкая посадка. Думаешь, ты доедешь на нем и туда, и обратно?

– Я куплю себе «Линкольн», когда сяду на твое место, – Демарко направился к выходу.

– Эй! – окликнул его Боуэн.

Сержант снова заглянул в кабинет.

– Ты поедешь по 62-й до федералки?

– Я не собираюсь покупать тебе рулеты из шпината.

– Они делают их раз в неделю. Чего тебе стоит?

– Я тебе что – курьер?

– Ты ездишь на машине курьера.

– Отвали и умри.

– Если поедешь мимо. Это все, что я хотел тебе сказать.

– Если поеду мимо.

Демарко развернулся и пошел по коридору.

– И не забудь в этот раз соус! – крикнул вдогонку Боуэн.

Албион, с его двумя тысячами жителей, имеет три характерные особенности. По его южной оконечности периодически громыхают поезда, следующие по железной дороге «Бессемер – Озеро Эри» и перевозящие уголь и прочие грузы до отгрузочных доков на озере Эри в Коннеоте, штат Огайо. А у самой границы Албиона в 1993 году была открыта исправительно-трудовая колония усиленного режима для совершеннолетних преступников мужского пола. И заключенных в ней сейчас содержится на несколько сотен больше, чем жителей городка.

Но большинству местных жителей Албион помнится по событиям последнего майского дня 1985 года. В тот день по Канаде, Огайо и Пенсильвании пронеслась смертоносная серия из сорока одного торнадо. Смерч F4, который смел с тихих улиц Албиона все легковушки, грузовики и повозки амишей, налетел на городок в 17:05, через две минуты после оповещения Национальной метеорологической службы. Он уничтожил около сотни домов. Каких только историй не наслушался Демарко в свое время об этой трагедии. Одному мужчине, наблюдавшему со своего крыльца за приближением вихрившейся черной массы, летящими осколками отрезало ногу. Ураган срывал дома-прицепы с фундаментов, поднимал в воздух, переворачивал и разбивал вдребезги. Один автомобиль засосало в воронку на две сотни футов; потом он упал с этой высоты на верхушку элеватора и, как орех, раскололся на части, рассыпавшись по полю. В салоне машины была молодая женщина с собакой. Их тела нашли потом в двух милях от того места, где автомобиль взлетел в воздух.

Соседние городки Уитленд и Атлантик тоже были разрушены. Десятки людей погибли, тысячи получили увечья.

По дороге в Албион Демарко вспоминал об этом урагане и размышлял о внезапной и избирательной жестокости жизни. На память ему пришли слова Сэмюэля Батлера: «Жизнь – это усталость, растущая с каждым шагом». Когда-то они с Ларейн посмеялись над этим афоризмом, который Ларейн вычитала в «Знакомых цитатах Батлера». А вот теперь Демарко понимал, в чем Батлер ошибался. «Жизнь – это долгий процесс разрушения», – подумал он. На самом деле даже очень долгий.

Квартира Дэнни Рейнольдс находилась на Ист-Перл-стрит – улице, начисто сметенной с лица земли торнадо и позже отстроенной заново в спешке. Двухэтажный каркасно-щитовой дом с небрежно встроенными балконами, дверными рамами и лестницами на вид не смог бы выдержать и сильного бриза – настолько хрупким и шатким он казался. В тех местах, где виниловый желтый сайдинг покоробился или вообще отвалился, клочья розового утеплителя свисали вниз прядями грязной «сахарной ваты». Большинство окон были затянуты полотенцами, простынями или тяжелыми шторами – для защиты от сквозняков.

Остановившись на противоположной стороне улицы, Демарко осмотрел дом. Четыре квартиры на первом этаже, четыре – на втором. Квартиры А и В в первом ряду, C и D – в заднем. Дэнни проживала в заднем.

Сержант подал назад и припарковался на асфальтированной стоянке. Но чтобы попасть на улицу позади дома, нужно было перелезть через ограждение из проволочной сетки. Дэнни могла спуститься вниз двумя путями. По задней лестнице, выходящей на стоянку. Или по боковой лестнице, выходящей на Ист-Перл-стрит. Демарко был уверен, что у Дэнни была машина – скорее всего, одна из пяти малолитражек, находившихся на стоянке; всем им было больше четырех лет, и у каждой на кузове имелось по нескольку царапин или вмятин. «Шансы есть», – подумал Демарко. Если Дэнни решит улизнуть, она побежит к своей машине. А если она побежит, это скажет многое. Все, что ему нужно было знать.

Демарко снова выехал на Ист-Перл-стрит, но припарковался не на ней, а в конце подъездной аллеи, перекрыв ее своей машиной. Затем вылез и направился прямиком к боковой лестнице. На балконе второго этажа он прошел мимо двери квартиры D и остановился, не дойдя до квартиры Дэнни. Но на таком расстоянии, чтобы услышать звонящий в ней телефон. Вытащив из кармана мобильник, он набрал ее номер. Четыре гудка… а потом сработал автоответчик: «Привет, ребята! Я не могу сейчас ответить…»

Но из квартиры Дэнни не послышалось ни одного звонка, никакой приглушенной музыкальной мелодии. «Может, ее нет дома?» Демарко подождал еще десять секунд и нажал кнопку повторного набора. Не дождавшись ответа, он перезвонил еще раз.

– Алло? – наконец-то послышалось в трубке. Хмельной голосок Дэнни звучал совсем по-детски.

Демарко постарался смягчить свой грубый голос и чуть ли не шепотом спросил:

– Аннабел?

Ответом была тишина. Он подождал.

– Томас? Это ты?

– Нет, Дэнни. Это сержант Райан Демарко из полиции штата Пенсильвания. Мне необходимо с вами поговорить.

В тот же момент связь прервалась. «Вызов завершен», – известило его экранное сообщение.

Демарко убрал мобильник в карман, приблизился на два шага к квартире Дэнни и подождал. Она либо сидела в панике на кровати, не зная, как поступить. Либо поспешно бросала вещи в сумку. А может быть, звонила Томасу Хьюстону, чтобы предупредить его и спросить, что ей делать.

Потом Демарко показалось, что он слышит в квартире движение. Не тяжелую поступь, не суетливую беготню, а мягкие, быстрые шажки и позвякивание ключей. Сержант ощутил, как убыстряется его пульс – это знакомое возбуждение от погони. Еще миг – и его бросило в жар от прилива адреналина. Сержант постарался подавить его, потушить разгоравшееся внутри пламя. Ведь за дверью находился не матерый бандит-головорез, а напуганная юная девушка, которую он лишил сна одним упоминанием имени Хьюстона. И этот жалобный тон, которым она спросила: «Томас? Это ты?» При воспоминании о нем грудь Демарко вдруг стиснула тяжесть, боль, разом погасившая все его возбуждение.