Александр Куприн - Бармен из Шереметьево

Вот такая Love Story .

История эта печальна, поучительна и в трех действиях. Познакомился Артур с симпатичной официанткой. То есть она была учительницей, но в Армении, а в Лос-Анджелесе работала без документов в ресторане. Артур тихоню полюбил и незамедлительно предложил ей руку, сердце, американский паспорт и кредитные карты. Сыграли скромную свадьбу, подали бумаги ей на статус и стали ждать.

Тут наступает действие второе — «Те же и добрые люди».

Поток эмигрантов из России давно иссяк, но из Армении он широк и стабилен как река. И принесла эта река каких-то негромких людей, которые знали невесту еще по Еревану. Они шепотом рассказали Артуру, что у его новой жены Анаит уже есть муж в Армении, что развелась она с ним фиктивно и что именно с ним, а не с подругами, скайпится, коварная, ночными часами. Запечалился Артур, загрустил, но виду не подал. Из грусти его родился иезуитский план. «Взял я ее фотографию и поехал на Восьмую и Альварадо — ну ты знаешь…»

А кто не знает этот угол в мексиканском квартале? Там быстро и не слишком качественно за невеликие динеро страждущим изготовят грин-карту, права или что клиент пожелает. Фуфлыжную грин-карту на имя жены Артур сам отправил на собственный домашний адрес в серьезном официальном конверте. Через три дня его сексуальная жизнь закончилась навсегда. Простодушная Анаит, распечатав официальный конверт со своей фамилией, и подумать не могла, что держит в руках не вожделенную грин-карту, а бессмысленный кусочек пластмассы. Бедняжка посчитала, что вопрос с ее статусом решен, и начала думать, как элегантно выйти из этого брака. Стала она рассеянна, о чем-то думала, улыбалась невпопад и от Артура дистанцировалась. Горько было джигиту это наблюдать, но план есть план, и вот он уже предлагает ей провести выходные в Мексике. Там он замыслил ее оставить в расчете на то, что Анаит самостоятельно попрется к границе, предъявит поддельную грин-карту и услышит, как на ее руках с металлическим щелчком закроются наручники.

В Мексику она не хотела, но потом согласилась — может, ей показалось приятной мысль въехать обратно в Америку, предъявив погранцу новенькую грин-карту. Откуда ж учительнице-официантке знать, что подделку тот различит, даже не взяв в руки, что в Америку она больше никогда не въедет, что…

Как известно, контроль на этой границе осуществляется только в обратку, то есть при возвращении в Штаты. Молодые беспрепятственно выехали в Мексику.

Как на самом деле разворачивалось действие третье, никто толком не знает. Артур утверждает, что, развернув машину на грунтовой мексиканской дороге, он выкинул неверную под высокие кактусы на обочину, включил громко музыку и устремился в облаке пыли обратно к границе, но мне тут видится почему-то не Артур, а Тарантино. К тому же Хачик, Артуров племянник, как-то говорил мне, что расстались влюбленные мирно, что Анаит была усажена в самолет и что она теперь даже иногда позванивает из Еревана Артуровой маме — с праздниками поздравляет.

Вот что бывает, когда переплетаются любовь и грин-карта.

В бесконечно далеких уже 90-ых случилось мне быть автодилером — машинами банчил. Покупал на аукционах и отправлял в Калининград, объявленный в то время свободной экономической зоной. Перед отправкой машины нужно было подкручивать, доделывать и даже иногда ремонтировать — этим занимался механик Хачик (настоящее имя!). Постоянного прихода работа со мной ему не приносила — он все время искал халтуру на стороне. И вот однажды, подкопив деньжат, Хачик купил ржавенький Ford Mainline 1956 года, известный в СССР как «Волга ГАЗ-21», и начал его потихоньку восстанавливать. Восстанавливал, однако, недолго: как только заработал мотор — машину угнали. Явление это в Америке чрезвычайно редкое — если такое и случается в армянской диаспоре, то обычно это влечет за собой цоканье языком, подмигивание, понимающее похлопывание по плечу и вопрос вполголоса о жирном чеке от страховой компании. В нашем случае никакой страховки не было, что придавало ситуации особый трагизм. Хачик был безутешен, но время лечит душевные и материальные раны, и вскоре мы об этом позабыли.

В армянском языке нет слова «позвонили» — в буквальном переводе это будет «пришел звонок». Так вот, через пару лет Хачику пришел звонок от пограничников, задержавших на границе Мексика — Аризона авто нашего механика. И вот что интересно — машина была полностью восстановлена трудолюбивыми руками мексиканских нелегалов: перетянуты сидения, отреставрирована панель, двигатель работал как часики. Авто сияло новой краской, и даже резина была с белыми боками, как и положено винтажному средству передвижения. Хачик еще с полгода гордо рассекал по армянскому району Глендэйл, пересказывая эту историю на разные лады, а потом кому-то этот раритет неплохо продал.

Так что, если у вас украли кошелек, страну или невесту, — это не всегда конец истории…

В далеком 1980-ом Римма Исакова вместе с дипломом Свердловского пединститута получила распределение в поселок Ромашково на севере области. Четырнадцать часов на поезде, потом автобусом. Поселок этот представлял собой унылую россыпь черных двухэтажных бараков да частных домов. Было, правда, там и свежее здание белого кирпича — Шахтоуправление, еще несколько панельных пятиэтажек, а больше там не было ничего: лишь грязь да огромные комары. Поселкообразующим предприятием были две глубокие шахты, куда в железных клетках посменно опускалось все мужское население. По странной логике в относительно опрятных пятиэтажках расположились общаги, а, например, такое важное учреждение, как школа, — занимало деревянный барак. В соседнем, еще более запущенном и обитом гнилой вагонкой бараке разместилась милиция, дальше по улице — поликлиника. Даже райкомы КПСС и комсомола ютились в бараке, правда, выбеленном известью. Римма не была избалована комфортом — она родилась и выросла на окраине уральской столицы, тем не менее от вида места, где ей теперь по закону полагалось отработать три года, сделалось зябко и захотелось немедленно уехать обратно. В общежитии новоприбывшей выделили отдельную и очень светлую комнату на последнем, пятом этаже, прямо напротив душевой, и Римма несколько успокоилась — ну что такое три года отработки, когда тебе только двадцать два? Мухой пролетят! А там можно будет вернуться в Свердловск или еще куда поехать — да хоть в Москву или даже на юг!

В школе кроме указанного в дипломе преподавания истории ей поручили вести уроки географии и биологии, о которых она не имела представления. Но начинать работу со скандала ей не хотелось, и Римма потихоньку втянулась в учительскую рутину. Через месяц, узнав, что у молодой учительницы есть разряд по лыжам, ей поручили еще и физкультуру. Дело в том, что преподаватель труда был склонен к запоям и в такие периоды пропавшие часы заменялись физкультурой — вот эти непредвиденные занятия и поручили молодому специалисту Римме Исаковой. Выгнать же трудовика было совершенно немыслимо — он потерял ногу на войне, и теперь какой-то маршал дважды в год присылал на адрес школы персональные поздравления. Ну как такого уволишь?