Блейк Пирс - Соблазняя

Последовавший за этим хаос Райли был совершенно не по душе. В полицейском участке Хайленда поднялся шум и гам из-за признания доктора Гибсона, а в фойе уже появилась кучка репортёров. Райли не хотела говорить с ними, и Криваро, очевидно, тоже.

К счастью, репортёры столпились вокруг братьев Кардинов, как только их освободили. Райли и Криваро воспользовались возможностью незаметно выскользнуть через чёрный ход полицейского участка. Она вздохнула с облегчением, когда они с Криваро, никем не замеченные, направились прямиком к одолженной машине.

Криваро забрался на водительское сиденье, Райли – на пассажирское.

Какое-то время Криваро просто сидел, уставившись в пространство и не включая зажигания.

Райли задумалась…

Что у него на уме?

Стараясь, чтобы её голос прозвучал бодро, она сказала:

– Мы его действительно прижали, а?

Криваро слегка наклонил голову и сказал:

– Похоже на то.

Потом завёл мотор и тронул с места.

Райли не могла не чувствовать обиды из-за того, что Криваро не проявил большого энтузиазма по поводу их достижений, особенно учитывая, что она сыграла немаловажную роль в аресте доктора Гибсона.

«Может, он просто устал», – подумала она.

Или же есть что-то ещё?

– Куда теперь? – спросила она.

Прищурившись на улицу перед собой, Криваро сказал:

– Мы должны вернуть эту машину шефу Мессенджеру в Дайтон. Но день был долгий. Сначала я хочу остановиться где-нибудь поесть и проветрить голову. Потом позвоню Лелю и попрошу его выслать для нас вертолёт в Квантико.

Что-то в тоне Криваро обеспокоило Райли.

«Что с ним?» – задумалась она.

Джейк припарковался в конце короткой центральной улицы Хайленда рядом с Закусочной Мика. Райли вспомнила, что Фил Кардин работал там, пока его не уволили. Когда они вошли в хорошо освещённую, отделанную хромом закусочную, Райли удивилась, не увидев других посетителей. Она решила, что все, кто хотел, уже поужинали, да и бизнес в таком маленьком городке, как Хайленд, идёт вяло. Может быть, в такое место приходят позже вечером или по выходным.

Они сели за столик в углу и заказали пиво и гамбургеры у равнодушной официантки. Пока они ждали еды, Криваро несколько минут молчал.

Наконец, Райли осмелилась спросить:

– Что вы думаете? О раскрытии дела, я имею в виду?

Криваро покачал головой и сказал почти шёпотом:

– Не знаю, Райли. Боюсь, что мы взяли не того человека.

Райли почувствовала лёгкое замешательство.

Она не могла поверить собственным ушам.

– Я не понимаю… – сказала она.

– Я тоже не уверен, – пожал плечами Криваро. – Я всё ещё пытаюсь всё обдумать. Но в этом докторе Гибсоне что-то не так. Во-первых, когда он сознался, он ошибся по меньшей мере в одной детали. Ты помнишь, что он сказал о самом убийстве, о том, как он обмотал свою жену колючей проволокой?

Райли стала вспоминать, пока до неё не дошло.

– Он сказал, что она подумала, что это очередная больная игра, – сказала она.

– Да, и это не вяжется, – сказал Криваро. – Мы точно знаем, что Элис Гибсон вдохнула хлороформ. Патологоанатом нашёл его в её крови. Вот как убийце удалось усмирить её на самом деле. Но Гибсон и словом не обмолвился о хлороформе. Он, кажется, думает, что Алиса была в сознании всё это время.

Райли начала раздражаться.

– Это просто придирки! Может, он действительно заставил её играть с колючей проволокой, перед тем как убил. Или он просто забыл упомянуть хлороформ.

– Может быть, но я так не думаю, – упорствовал Криваро. – На своём веку я слышал немало ложных признаний. Нутром чую, что это ещё одно.

Подошла официантка с их пивом и гамбургерами. Райли подождала, пока женщина уйдет, а потом сказала:

– Агент Криваро, в ваших словах нет никакого смысла. Я нутром чую, что убийца одержим болью, я говорила это всё это время. А доктор Гибсон определённо помешан на боли. Вы видели, что у него в комнате. Вы видели, что он сделал с собой, все те раны, которые он сам себе нанёс.

Криваро наклонился к ней и сказал:

– Он одержим собственной болью, Райли. Он явный мазохист, но не садист. Он сказал ещё кое-что, во что мне трудно поверить, – что он заставил свою жену играть в эти игры, чтобы показать ей, каково ему. Не думаю, что ему приходилось её заставлять . В их отношениях она была госпожой. И именно их извращённые игры не давали браку распасться. Потеря всего этого свела его с ума. Но это не превратило его в убийцу.

Райли изо всех сил пыталась понять.

– А как же колючая проволока? – спросила она. – Разве это не совпадение, что его сексуальные игры включали в себя тот же материал, который был использован для убийства его жены и двух других женщин?

Снова покачав головой, Криваро сказал:

– Это вовсе не совпадение. Это что-то новое для него. Он стал одержим колючей проволокой после смерти жены. Именно тогда он купил её и начал использовать для самоистязания.

– Но зачем? – спросила Райли.

Криваро начал терять терпение.

– Райли, сколько раз я должен повторять? Он мазохист. Всё заставляет его испытывать стыд и вину. И особенно убийство жены. Оно обрушило его в бездну чувств, с которыми он не смог справиться. Он попробовал самоистязание колючей проволокой. Но, в конце концов, единственным способом справиться со своими мучениями стало признание в трёх убийствах, которых он не совершал.

Райли не понравилось то, что она услышала.

Теперь она поняла идею Криваро, но очень хотела бы, чтобы это было не так.

– Это только теория, – сказала она, удивляясь мрачности в собственном голосе.

Лицо Криваро искривилось от злобы.

– Ладно, не верь мне на слово, – сказал он. – Я всего лишь криминальный психолог, а не какой-то всезнайка-профессор психологии. Может, тебе стоит вернуться в Лантон и поговорить с экспертом? Возможно, он уже услышал свой смертный приговор. Ему будет приятно подумать о чём-то другом, отвлечься от проблем.

Райли почувствовала себя глубоко уязвлённой. По выражению лица Криваро она поняла, что он тут же пожалел о своих словах.

– Прости,– тихо проговорил Криваро. – Это был удар ниже пояса.

– Это уж точно.

Они оба замолчали на пару минут. Никто из них не притронулся ни к пиву, ни к гамбургерам.

Потом Райли сказала:

– Если вы действительно думаете, что Гибсон невиновен, почему позволяете ему сидеть в тюрьме?

– Ну, кое в чём он виноват, – сказал Криваро. – Он напал на тебя. И если он лжёт об убийствах, то он также виновен в препятствии следствию. Тюрьма – подходящее для него место. А может быть, и самое безопасное. Он может причинить себе серьёзный вред, если его отпустят домой.

Снова наступило молчание.