Ким Онсу - Планировщики [litres]

Кивнув, Рэсэн набрал в ковшик воды и вылил себе на голову. Благодаря усердию Парикмахера температура воды была что надо. Короткие волоски в белой раковине казались черточками, отмечающими интересные места в книге. Пока Рэсэн намыливал голову, Парикмахер положил рядом с раковиной два сухих полотенца и принялся сметать в кучку на полу отстриженные волосы, напевая что-то себе под нос.

Зачерпнув ковшиком холодной воды, Рэсэн сполоснул лицо и вытер голову полотенцем. В шкафчике рядом с зеркалом грудой лежали нераспечатанные письма. Делая вид, что вытирается, Рэсэн незаметно взял один из конвертов. Это было извещение из больницы с требованием оплатить счета.

– В последнее время такие парикмахерские увидеть трудно. А у вас, похоже, дела идут? – спросил Рэсэн, удаляя полотенцем влагу из ушей.

– Да какое там идут… Сейчас же, сами знаете, вся молодежь предпочитает модные салоны со стилистами. Кто пойдет к такому замшелому старику, как я? Но тут, на окраине города, расположена воинская часть, так что у меня стригутся в основном сержанты да офицеры. Ну и местные старики, конечно. Приходят в чанги сыграть, а заодно и побриться. В общем, кое-как выживаем.

Парикмахер вытряхнул мусор в синее ведро. Рэсэн сел в кресло. Парикмахер взял фен и высушил ему волосы.

– Бриться будете?

Рэсэн погляделся в зеркало и потер подбородок. На полке точно, в ряд, намекая на характер хозяина, лежали три бритвы.

– Я побрился утром, – сказал Рэсэн.

Парикмахер кивнул и протянул Рэсэну расческу. Рэсэн причесался и еще раз взглянул в зеркало. Четкая работа. Парикмахер не соврал про тридцать лет.

– Откуда вы родом? – спросил Рэсэн.

– Здешний. Здесь и в армии отслужил, – сказал Парикмахер.

– А что, разве здесь не разведывательное подразделение располагалось? Где тренировали спецназ для операций на Севере? – сказал Рэсэн, поправляя волосы.

Руки Парикмахера, занятые складыванием накидки, на миг замерли.

– А, это давняя история. Но я-то простая пехота, откуда мне знать.

– Наверное, скучно здесь.

Рэсэн выдавил в ладонь крем, похлопал по лицу. От крема пахло так же, как от лица Парикмахера.

– Скучновато, но терпимо. Раз в месяц ездим с женой в провинцию Канвондо, в дом престарелых в горах. Подстригаем стариков. Это и развлечение для нас.

– А побочной работы на стороне нет?

– Имеете в виду что-нибудь вроде водительских услуг?

– Нет, другое. Какой-нибудь контрактный бизнес, убийства, например.

Лицо Парикмахера вмиг окаменело.

– Да вы, молодой человек, шутить изволите. Как такому старому и слабому человеку, как я, заниматься подобными ужасными делами? Такое разве что в кино можно увидеть.

– А вы бодрый, ни капельки жира. – Рэсэн оглядел Парикмахера с ног до головы.

– Да откуда жир, я весь усох.

– Неужели?

– А как иначе.

– Сколько за стрижку?

– Семь тысяч вон.

– Дешево!

– Так ведь деревня.

Рэсэн подошел к вешалке, сунул руку в карман кожаной куртки, нащупал “Хенкель” Чу. Пальцы сжали рукоять, и нож вдруг показался необычайно тяжелым. Парикмахер, побросав мокрые полотенца в корзину с бельем для стирки, напустил в раковину воды и мыл руки.

– Ты нож не доставай. Если достанешь, считай, мертвец, – сказал он, все так же стоя к Рэсэну спиной и продолжая намыливать руки.

Рэсэн нож доставать не стал, вместо этого снял с вешалки куртку и надел. Парикмахер взял сухое полотенце и вытер руки. Рэсэн некоторое время стоял, глядя на него, затем подошел к входной двери и запер. Медленно вынул из ножен “Хенкель”. Рукоятка по-прежнему была обмотана носовым платком Чу. Парикмахер положил полотенце на кресло и, глядя на Рэсэна, качнул головой.

– Кажется, я имел дело с хозяином этого ножа. Как тебя звать-то?

– Рэсэн.

– А, так ты из Библиотеки, – ровным безжизненным голосом сказал Парикмахер, уставившись в невидимую точку.

Положил левую руку на подголовник кресла и перевел взгляд на Рэсэна. Страха на его лице не было.

– Я что, попал в список Библиотеки?

– Нет. Дело не в списке. Это… личное.

– А, личное…

Парикмахер молчал. Взгляд его как-то расфокусировался – должно быть, перебирал в памяти прошлые дела. Иногда он кивал словно самому себе, и по лицу проскальзывала тень грусти. Рэсэн взглядом измерил расстояние между ними. Метра четыре. Два быстрых шага и прыжок, как раз достанет до горла. Мерно тикали висевшие на стене маятниковые часы. Молчание затягивалось. Тяжесть “Хенкеля”, который Рэсэн держал на уровне пояса, стала ощутимой, он опустил руку. Парикмахер, оторвав взгляд от невидимой точки, посмотрел на Рэсэна:

– Это из-за того парня, который умер несколько дней назад?

– Может быть. А может, и нет.

Рэсэн отвел взгляд от Парикмахера и заметил, что из обмотки рукоятки торчит нитка. Рэсэн оторвал ее и подбросил в воздух. Парикмахер внимательно следил за тем, как Рэсэн поглаживает платок.

– Если честно, я и сам не понимаю, почему все так получается. – И Рэсэн улыбнулся.

– Тогда, выходит, можно повернуть назад, – серьезно ответил Парикмахер.

Рэсэн усмехнулся:

– Даже и не знаю. Вы думаете, можно дойти до этой точки и повернуть назад?

– Чтобы вернуть нож в ножны, требуется больше мужества, чем чтобы вынуть его.

– Извините. Я трус.

Парикмахер поднял руку, лежавшую на подголовнике кресла, хотел что-то сказать, но передумал. Затем глубоко выдохнул в сторону. Бессильно опущенные плечи делали его старым и маленьким, похожим на стариков, что в парках греются на солнце. На белом халате прилипшие волосы Рэсэна выглядели особенно черными.

– Я виноват перед хозяином ножа. И виноват перед тем парнем, который умер на днях. Но, сам знаешь, иначе поступить было нельзя. Мы с тобой убийцы, и ты должен понимать, о чем я говорю.

– Я понимаю, о чем вы говорите.

– Если меня нет в твоем списке и тебя нет в моем, то у нас нет причины сражаться. Потому как мы с тобой не из тех, кто привычен такое устраивать. Мы с тобой всего лишь наемники.

– Да, мы с вами всего лишь наемники.

– Ну так спрячешь нож и повернешь назад?

Парикмахер пристально смотрел в лицо Рэсэна.

– Нет.

– Почему же?

– Потому что скучно. Все надоело, все скука. Скука сочится изнутри ножа, скука снаружи него, и постепенно скука проникает в нас. Мы с вами наемные убийцы, и вы должны понимать, о чем я говорю.

На лице Парикмахера выразилось глубокое сожаление. Он взглянул на бритвы, лежащие на полке, три свеженаточенных ждали своего часа на полотенце. Но Инструктора и Чу он зарезал другим оружием.

– Подождешь? – спросил Парикмахер.

Рэсэн кивнул. Парикмахер снял халат, повесил на плечики, пристроил на крючок на стене и вошел в жилую часть дома. Рэсэн переложил “Хенкель” в левую руку и вытер о джинсы взмокшую правую. Взгляд на линолеум с рисунком в шашечку, и у него слегка закружилась голова: немного погодя этот пол будет заляпан чьей-то кровью. Настенные часы перестали тикать и пробили – три часа пополудни. В этот момент дверь отворилась и вошел Парикмахер. Он открыл черную сумку, положил ее на полку, с безучастным видом заглянул внутрь и вынул нож. Это был нож “Бешеный пес”. Этой маркой пользовался Инструктор. Им можно и колоть, и резать. Когда Рэсэн был в обучении у Инструктора, тот научил его управляться с таким ножом. “Бешеных псов” любили наемники, пришедшие в киллерский бизнес из спецназа. Простой дизайн, выдающиеся характеристики, эргономичная рукоять, которая сразу ложится в ладонь даже в темноте… Острые, прочные, но очень дорогие ножи. К тому же в последнее время их трудно достать.