Кирилл Агапов - Восемьдесят сигарет

– Пожалуйста, – ответил парень, слегка обалдевший от странной посетительницы.

И когда Нина, довольная, упорхнула из магазина, он ещё какое-то время смотрел ей вслед, потом весело крякнул, пожал плечами и уткнулся в свой телефон.

Тем временем Токарь тоже не скучал. Развлекался как мог.

Не выпуская из рук заправочного пистолета, он закурил.

На заправку свернула болотного цвета «копейка». Пожилой мужчина, что сидел за рулём «жигулей», увидев, как Токарь курит, сделал ему замечание, в том смысле, что курить в таких местах, как, например, вот эта вот заправка, весьма небезопасно. На что Токарь, с максимальной для него вежливостью, возразил пенсионеру, рассказав историю из личного опыта о том, как однажды тушил сигарету об одного коммерса , облитого с ног до головы бензином, и ни хренашечки он так и не вспыхнул. В доказательство своих слов Токарь выдернул пистолет из бака, разлил небольшую лужицу горючего себе под ноги и демонстративно уронил в неё свой окурок. Разлетевшись искрами, он потух в бензине, будто в воде.

Старик выругался себе под нос, и, качая головой, пошел на кассу.

– Ты попроще, пенсия, попроще будь, – сказал Токарь вслед старику, сменив тон с шутливого на серьёзный. – Доброту за слабость не принимай.

Он не терпел хамства в свой адрес ни от кого.

Когда Токарь закончил заправлять машину и закрывал крышку бензобака, он услышал звонкий смех Нины, доносящийся из магазина.

Токарь ревниво нахмурился.

«Чё за дела?»

Он собрался было пойти туда, в сторону «веселья», как из дверей магазина показалась сама Нина с крохотным букетиком в руке.

Девушка сияла.

Она подлетела к Токарю, звонко поцеловала в губы и прыгнула в машину.

«Женщина, сама себе покупающая цветы, это ещё куда ни шло, – садясь следом, рассуждал Токарь. – а вот чего она при этом такая счастливая? Выходит, подарили ей букет. Иначе не ржала бы так, что на улице было слышно». Он пошёл в разведку.

– Какому дебилу пришло в голову торговать цветами на заправке?

Нина лукаво ответила:

– А тут и не торгуют.

– Ясно. Я это… Сейчас вернусь, в общем.

Нина быстро посмотрела на Токаря.

– Ты же не собираешься сделать ничего плохого этому мальчику? Это ведь всего лишь цветы.

– Да ты о чём вообще! Конечно, нет, – ядовито сказал Токарь. Он хотел скрыть от Нины свою ревность, но не удержался от саркастического тона.

Нина вцепилась в руку Токаря.

– Это. Просто. Цветы, – медленно, разделяя каждое слово, повторила она.

– Расслабься. Говорю же, я просто забыл купить кое-что.

Токарь высвободил руку и, оставив дверцу машины открытой, пошагал в сторону магазинчика.

– Что-то ещё хотели купить? – вежливо поинтересовался кассир, когда Токарь вошёл.

Токарь небрежно бросил указательный и мизинец в направлении одной из самодельных ваз.

– Сколько ты хочешь за все свои лютики-семицветики?

– Извините, они…

– Извиняю. Сколько?

«Странное сегодня утро», – подумал парень и попробовал ещё раз:

– Извините, они не продаются.

Со зловещей иронией Токарь протянул:

– Да-а-а? А что они делают? Дарятся?

– Ну… я…

Снова привычное Токарю мычание. Он упёрся ладонями в прилавок.

– Хули «му-у-у»? Слышь, ты начинаешь бесить меня. Я вроде с тобой пока вежливо разговариваю, хоть ты и даришь свои веники чужим женщинам. Но, похоже, культурно ты не понимаешь.

Токаревский кулак превратил в труху сенсорный дисплей магнитолы. Нина заметила это только теперь, когда попыталась включить музыку через блютус. «Видимо, Токарь разбил её с психу, после того как выкинул меня из машины», – догадалась она.

Теперь невозможно нажать ни на одну кнопку. Ну и ладно.

Нина вытащила из сумки смартфон и наушники. Пробежалась по плейлисту.

Рондо Венециано. Фантазия.

Итальянский оркестр на одинокой заправке в родной глубинке. Почему бы и нет. В самый раз.

В дороге Нина всегда воспринимала музыку как фон проносящегося в окне мира. Когда музыка накладывается на непрерывно сменяющие друг друга мгновения, каждое из которых таит в себе микровселенную, тогда она, музыка, ощущается в большей степени через зрение. А все прочие органы чувств лишь аккомпанируют ему.

Вот и сейчас Нина слушала оркестр маэстро Ревербери, и мир вокруг преображался. Стены магазина обрастали камнем, крыша тянулась вверх, устремлялась шпилем в небо. Асфальтовая трасса постепенно покрылась круглой старинной брусчаткой. Вдалеке, на полях появились крестьяне, чистые и опрятные, как в фильмах Бернара Бордери. Уродливые электрические столбы превращались в ветряные мельницы.

Музыка уносила Нину в иное время. В стилизованное, театральное, вечно праздничное барокко.

Ударные и бас-гитара гармонично переплетались с оригинальными инструментами семнадцатого века.

Нина увидела Токаря. Он шёл к машине.

Девушка прищурилась, и тогда с Токаря слетели его спортивные штаны и футболка, а вместо них возникли камзол из парчи и украшенные лентами брюки до колен, под которыми были белоснежные шёлковые чулки. Пышные оборки сорочки пеной вылезали из-под воротника и рукавов камзола. На голове вырос огромный, завитый в локоны, парик.

Токарь шёл вразвалку, цокая по брусчатке красными каблуками туфель с прямоугольными пряжками из шеффилдского серебра.

Будто подыгрывая Нине, он нес правую руку за спиной, тем самым подчёркивая образ французского щёголя позднего возрождения.

Чего-то не хватало.

Нина поднесла ладонь к губам. Коротко дунула на неё, словно послала Токарю воздушный поцелуй. Видимая ей одной пудра взметнулась с ладони в воздух и легла на лицо Токаря толстым слоем.

Под звуки барочной музыки, весь в кружевах, в одежде расшитой золотыми нитками, напудренный, в воздушном парике, Токарь шёл к машине, улыбаясь в стальные зубы. Остановился у дверцы Нины и протянул руку, которую прятал за спиной.

Он сжимал большой букет, собранный, наверное, из всех полевых цветов, какие были в том магазине.

В мгновение всё вокруг стало прежним.

Нина похолодела. Вытащив наушники, она выскочила из машины, отпихнула Токаря, и бросилась к магазину.

– Нина! – Токарь с трудом сдерживал смех. – Да постой ты, Нина!

– Сволочь! – бросила она через плечо.

Токарь небрежно кинул цветы на заднее сиденье, подбоченился, и с теплой насмешкой улыбнулся.

«Дурочка».

Он играючи пнул мелкие камни под ногами, вставил в рот сигарету и похлопал по карманам в поисках зажигалки.

В помещение Нина ворвалась ураганом и тут же растерянно замерла в дверях.

Продавец вздрогнул от неожиданности. Изумленно посмотрел на вошедшую.

«Одумались», – решил он с грустью.

– С вами всё… в порядке. – Нина закончила фразу скорее утвердительно, хотя начиналось предложение, как испуганный вопрос. Не отрываясь, она глядела на россыпь купюр на прилавке. Навскидку, там было тысяч десять, не меньше.