Кирилл Агапов - Восемьдесят сигарет

Мы ехали на Красную Поляну в стареньком микроавтобусе «мицубиси», взятом напрокат. Пожилая вдова сдавала его посуточно на «Авито». Одинокая женщина с собственным «бизнесом», за который она исправно не платила налоги. Машина осталась ей от мужа, умершего от инфаркта сколько-то лет назад. Да, общительная старушка.

С микроавтобусом нам крупно повезло. Места в нем вполне хватало, чтобы двое могли использовать его в качестве жилья. Во всяком случае, пару дней. Сэкономили на гостинице. Но я убеждена: будь у нас миллионы, мы всё равно бы предпочли тот микроавтобус самому роскошному отелю, какой только могла предложить нам «Роза Хутор».

Незадолго до приезда мы повздорили из-за какой-то ерунды, а добравшись до места, мы уже с трудом могли припомнить причину ссоры. Просто устали от дороги, я думаю. Девятнадцать часов – всё-таки не шутки.

Герман занял свободное парковочное место.

Было раннее утро ранней зимы. Я вышла из машины и обомлела.

Возможно, где-то есть места красивей, не знаю. Сравнивать мне не с чем. Я не была за границей, не видела Альп, не гуляла по сказочным улочкам Зальцбурга, не ела профитроли, любуясь ненавистной Мопассану и младшему Дюма Эйфелевой башней. Но то, что я увидела, было великолепно. Курортный городок утопал в ложбине, вокруг которой возвышались снежные горы, покрытые густым хвойным лесом. Снег на деревьях искрился на солнце, щекоча глаза, а сам городок, казалось, сошёл с иллюстраций к детским сказкам старинной Европы. Я не архитектор, и пестрота стилей, о которой я прочитала в интернете, когда мы ехали сюда, не бросалась мне в глаза. Я видела перед собой сказку. Загляните в сеть, посмотрите фотографии этого места. Оно называется «Роза хутор». И если после того, как вы его увидите, вы посчитаете, что я преувеличиваю, я тут же попрошу у вас прощения за то, что хотела одурачить вас.

«Подожди, – сказал мне Герман, – вот стемнеет, и ты увидишь, как это местечко выглядит ночью».

Гера знал, о чём говорил. Он был тут однажды, в позапрошлом году. ещё до нашего знакомства. Приезжал с родителями покататься на горных лыжах. Они у него классные, родители. Только уж чересчур набожные, что ли. Помню, он мне рассказывал, как однажды, ещё в начальной школе, отец лишил его карманных денег на неделю за то, что на пасхальное приветствие «Христос воскресе» он ответил:

«Круто».

Мы купили круг гавайской пиццы в «Папа Джонс» и два стакана чая с бергамотом. В рюкзаке у нас лежали запасные тёплые вещи, термос, в который мы тут же перелили наш чай, и бутылка «Джонни Уокера». Нам безумно хотелось спать, но мне не терпелось увидеть, как изменится «Роза» с наступлением темноты. Мы съели по треугольнику пиццы и отправились на фуникулёр, увозящий на «Роза плато», откуда открывался панорамный вид на всю округу.

И когда зашло солнце и включились огни, я поняла, о чем говорил Гера.

Крохотный курортный городок, стоящий по обоим берегам горной реки, залился светом миллионов электрических ламп, подкрашивая бледно-жёлтым пороги гор, уходящих в непроглядное ночное небо своими вершинами. И если бы в ту минуту мне сказали, что обитатели этого города сплошь герои сказок Шарля Перро, я бы, пожалуй, поверила. Я заворожённо смотрела на город, и мне представлялся новогодний стеклянный шар, в котором каким-то волшебным образом оказались и мы.

Ещё мне запомнился запах. Казалось, что пахнет подтаявшим на солнце снегом.

Мы спустились на последнем фуникулёре. Стояла тёплая зимняя ночь. Виски горячил наши тела и распалял воображение. Меня захлестнуло чувство невообразимого счастья.

«Постой тут, Нина, – сказал мне Гера, садясь в машину, – я позову тебя».

Я кивнула, но он мог и не просить меня об этом. Я готова была простоять на улице всю ночь.

Потому что с неба повалил снег.

Крупные, белоснежные хлопья кружились над сверкающим мягкими жёлтыми огнями городом; кружились надо мной, вокруг меня и, казалось, совсем не касались земли.

У меня перехватило дыхание. Я вскинула голову и наблюдала за снегопадом, застелившим ночное небо.

Я не заметила, как Гера подошёл ко мне.

«Посмотри, какая красота», – сказала я.

Он взял меня за руку и тоже посмотрел на небо.

«Да, потрясающе. Как…»

«…в сказке?»

Гера улыбнулся и поцеловал меня.

«А теперь пойдём в машину. Я…» – «Давай сегодня будем называть её таверной. Что смеёшься?»

«Хорошо, милая, пойдём в таверну. Тем более что нечто подобное… в общем, сама увидишь».

Он сдвинул дверцу микроавтобуса и, поклонившись, жестом руки пригласил меня войти.

«Прошу вас, принцесса».

Задние сидения машины были сложены и застелены пледом. Весь салон превратился в одну большую кровать, на которой стояли две пластиковые тарелки с остывшими остатками пиццы и пара пустых пластиковых стаканчиков. Тут же стоял планшет, который Гера всегда брал с собой в дорогу. На нем была включена четырёхчасовая запись горящего камина. А из динамиков машины тихо звучала музыка. Рондо Венециано. Альбом «Концерте де Аморе».

Герман завёл машину, включил печку, вытащил бутылку виски и наполнил стаканы по глотку.

«За тебя, мой ангел». – «За тебя, милый». – «Вообще-то я брутальный рокер, так что не вздумай болтать». – «Как скажешь, брутальный». – «Иди ко мне». – «Это самая прекрасная ночь из всех ночей, прошедших и ещё не наступивших». – «Ты забыла упомянуть ужин. Разве ты не любишь холодную, подсохшую пиццу? По-моему, это две ресторанных звезды». – «Люблю».

Окна затянуло инеем, «камин» потрескивал давно сожжёнными кем-то дровами, снег продолжал засыпать «Розу Хутор» и наш старенький «Мицубиси», а мы, укутавшись вторым пледом, лежали, обнявшись, и слушали игру венецианского камерного оркестра, пока очень скоро не уснули, уставшие и счастливые.

Глупости? Пошлые банальности для малолетних дурочек?

Мы проспали почти до полудня, а проснувшись, переоделись в горнолыжные костюмы, купленные всё на том же «Авито» накануне, перекусили в ресторане «Бранше», со «шведским столом», выпили по чашке капучино и вновь отправились на «Роза Плато».

Свет зимнего солнца, отражаясь от кристаллического, белоснежного снега, слепил глаза. Было очень тепло, и я расстегнула куртку; шапку спрятала в рюкзак.

«Ну что, готова? – улыбаясь, спросил меня Гера.

Я засмеялась.

«Нет. Может, просто погуляем?»

Гера потрепал меня по макушке, чмокнул в щеку и потащил за руку до пункта проката горных лыж и сноубордов.

«Эх ты. Смотри, дети катаются, не позорься».

Тут действительно было полным-полно ребятишек, многим из которых ещё и пяти не исполнилось. Они катались на тренировочных спусках, пологих, почти горизонтальных. Такой «экстрим» мне по душе.

Я хотела взять сноуборд. Просто потому что решила, что управлять бордом будет немного легче, чем лыжами. Одна доска против двух, да ещё и с палками. Но Гера отговорил меня.