Марк Эльсберг - Блэкаут

Уикли мгновенно возненавидел его. Против таких аргументов ему нечего было возразить.

Он задумался на мгновение – и произнес, обращаясь ко всем:

– Сегодня ничего уже не сделать. Продолжим завтра. Скажем, в два часа. А вы, – он повернулся к Люку, – позаботьтесь, чтобы завтра все работало. В противном случае вам придется озаботиться своим трудоустройством.

Берлин

Михельсен пила пятнадцатую чашку кофе за день. Она уже забыла, когда в последний раз нормально спала. С тех пор как бундесканцлер объявил чрезвычайное положение, не было времени даже поесть. В оперативном штабе теперь не протолкнуться. Им пришлось задействовать всех, кого удалось застать в городе. Некоторые из сотрудников так и не появились.

Бо́льшую часть времени Михельсен проводила на телефоне, связываясь с начальниками вспомогательных служб. Воздух был вязким, как каша, в гуще голосов она едва могла разобрать собственные слова. Служба техпомощи и бундесвер начали сооружение временных убежищ. В каждом крупном городе спортзалы, выставочные центры и другие подходящие места снабжали койками, матрасами, одеялами, санитарным оборудованием, медикаментами и продуктами. В затронутых регионах полицейские патрули по громкоговорителям призывали людей отправляться в убежища. Семьи с детьми, больные и старики пользовались приоритетом. Но представителей второй и третьей групп служащим следовало сначала разыскать. Пожилые люди, живущие в одиночку, просто не слышали объявлений или же были слишком ослаблены, чтобы самостоятельно выйти из квартиры. Тем, у кого не было родственников или соседей, оставалось дожидаться полицейских, которые ходили по квартирам и объясняли им, что делать, или уведомляли службы спасения о необходимости транспортировки.

В то же время службы техпомощи устанавливали аварийные генераторы на уязвимых объектах, таких, как местные администрации, лечебные учреждения или фермы. Но агрегатов не хватало даже для самых важных объектов. Запасы горючего разделили по учреждениям; многие больницы были близки к тому, чтобы прекратить работу, поскольку заканчивалось дизельное топливо для генераторов.

Стратегические запасы нефтепродуктов в Германии покрывали потребность в топливе на девяносто дней. И в то время как сырая нефть хранилась в закрытых соляных шахтах Нижней Саксонии, готовые продукты содержались в надземных резервуарах, равномерно распределенных по территории страны. Их преимущество заключалось в том, что топливо заливалось в автоцистерны под силой тяжести, и не приходилось прибегать к помощи насосов. В ближайшие дни проблема будет не в объемах доступного топлива, а в способах и сроках его доставки.

В других странах дела обстояли не лучше. Особенно тяжело приходилось Скандинавии. Если в Германии температура воздуха колебалась около нуля, то в Стокгольме она опускалась до восемнадцати градусов ниже нулевой отметки. И только по южную сторону Альп стояла более-менее комфортная температура. На атомной электростанции «Сен-Лоран» системы аварийного охлаждения частично или полностью вышли из строя, точно никто пока не знал. Данные не публиковались, но Международное агентство по атомной энергии в Вене подняло уровень опасности до второго по шкале ядерных событий. Это означало, что на электростанции вынуждены были сбрасывать радиоактивный пар, чтобы снизить давление в реакторе. Михельсен старалась не думать о том, что в условиях нехватки топлива через несколько дней с подобной проблемой столкнутся десятки электростанций по всей Европе. Сценарий фильма ужасов.

Работники железнодорожных сетей до сих пор занимались эвакуацией парализованных поездов. Некоторые из важнейших линий по-прежнему были заблокированы для составов снабжения. Перевод стрелок теперь осуществлялся только вручную. Пассажирские перевозки временно приостановили. Даже в тех регионах, где еще было электричество, поезда прибывали с опозданиями или вовсе отменялись.

Единственным проблеском во всем этом казался общественный порядок. Несмотря на ужасающее положение, до сих пор не поступало сообщений о серьезных происшествиях. Еще не было и случаев массового мародерства или всплеска преступности. Но, возможно, это было связано с тем, что в условиях ограниченной связи к ним поступала не вся информация. На значительной территории силовые структуры и службы спасения почти не имели возможности связаться друг с другом и с центром по чрезвычайным ситуациям.

Михельсен опасалась возникновения черных рынков. Они еще больше подорвали бы доверие к официальным службам.

– Вот черт, – выругался рядом с ней Торхюзен.

Он резко поднялся и уставился на экраны, по которым немногие из еще работающих каналов транслировали новости. Только теперь Михельсен заметила, что почти все в зале прервали работу. Вокруг стало заметно тише. Кто-то прибавил звук.

– Смотри туда, – сказал Торхюзен, – по которому Си-эн-эн вещает.

В кадре стояла миниатюрная девушка с темными волосами. Титры гласили: «Лорен Шеннон, Гаага».

Внизу экрана по бегущей строке повторялось одно и то же предложение:

Европа без электричества, основная версия – террористический акт. Италия и Швеция подтверждают манипуляции с электросетями.

Михельсен почувствовала, как что-то надломилось внутри ее. Люди узнаю́т причину бедствия – и не из уст официальных служб или бундесканцлера, а из репортажа. Тем самым власти лишатся значительной доли доверия. Оставалось надеяться, что это не обернется катастрофой в ближайшие дни.

– Ладно хоть телевизор сейчас никто не может включить, – проговорил Торхюзен.

– Все равно до полуночи об этом узнают все до последнего, – отозвалась Михельсен, не отрываясь от экрана. – Будь уверен. Боюсь даже представить, какими подробностями обрастет эта новость, пока будет разлетаться по свету.

Теперь не хватает только новости об аварии на французской электростанции.

Гаага

– Мне бы следовало немедленно с вами распрощаться! – бушевал Боллар.

Сидя на диване в номере Манцано, Шеннон наблюдала за дискуссией.

– Я ни слова не сказал о том, чем занимаюсь здесь, – возразил Пьеро. – Всё строго по договору. Ваша собственная пресс-служба подтвердила подозрения Шеннон.

– После того, как вы рассказали ей о манипуляциях с итальянскими счетчиками! – взорвался француз.

– Я узнал о них до нашей с вами сделки.

– Правительства большинства стран и некоторые энергоконцерны уже подтвердили запросы вашей подруги, – Боллар кивнул на Шеннон.

Репортеры мигом подхватили ее историю. С вечера по всем доступным телеканалам давали экстренные выпуски. Франсуа вздохнул:

– И что мне теперь делать с вами?