Елена Бумагина - Пятое солнце

– Молодец, хорошая собачка! На, возьми вкусняшку! – язвительно прокомментировала Мила.

Зоя и сама уже обратила внимание на эту особенность. Полина усаживала рядом с собой отличившихся, остальные размещались согласно своему месту в иерархии. Ближе всего к Полине сидел комитет самоуправления, потом, видимо, кандидаты в комитет. Эти жадно ловили каждое слово избранных, услужливо подавали любую понадобившуюся мелочь и с готовностью поддакивали или смеялись. Ближе к краю стола сидели отверженные. Там царили апатия и равнодушие. Конечно, даже изгои первого отряда были круче королей любого другого, но внутри своей стаи им не перепадало ничего. Они молча ковырялись в тарелках или смотрели в окно. Зоя опять обратила внимание на бледную девочку с пепельными волосами, которая быстро набирала что-то в телефоне.

– Разве тут работают мобильные? – с удивлением спросила она у Милы.

– Нет, ты что, не заметила? Тут связь очень плохая, только если на трибуны залезть, можно дозвониться.

– А вон, смотри.

– А, это Кира Роговец. Она вечно с телефоном. Я как-то заглянула, она книжки на нем читает. Или фотографирует. Или пишет что-то. Вся в своем мире, ну, ты понимаешь. А что ей еще остается.

– Да уж, – усмехнулась Зоя. Полина в это время сказала что-то с легкой полуулыбкой, и всё ее окружение довольно расхохоталось. Варя бросила на девчонок ехидный взгляд.

– Давай, выслуживайся дальше, – пробормотала Зоя и принялась за остывший суп.

Ну и пылища! В этот шкаф, наверно, десять лет не заглядывали! Или заглядывали только затем, чтобы впихнуть еще один никому не нужный альбом с фотографиями. Разномастные альбомы, папки, тетради, да и просто пачки листов – всё это засунули в старый, пахнущий плесенью шкаф в два ряда, а остальное втиснули сверху. До этой вавилонской пирамиды нельзя было даже дотронуться, чтобы тут же не поднялось облако пыли. Зоя закашлялась и закрыла нос рукой.

– Да тут работы на месяц!

Им приказали разобрать всё содержимое шкафа, рассортировать, наклеить на корешки альбомов бумажки с годом и поставить альбомы в хронологическом порядке. Комнату не зря до сих пор называли «пионерской», хотя на двери и висела новенькая табличка «Конференц-зал». Это была натуральная капсула времени: с выцветшими знаменами и вымпелами, с вереницей помутневших кубков и наград за достижения, которые уже давно никто не помнил. Новым в этом помещении был только большой стол, за которым проводили планерки и собрания персонала. А вокруг него громоздились культурные слои, вполне пригодные для проведения археологических раскопок. Зоя осторожно провела пальцем по самодельной деревянной раме. За стеклом висела нарисованная от руки карта военно-полевой игры «Зарница»: красные и синие стрелки указывали на передвижения отрядов. Мила откопала в угловом шкафу старый горн и пыталась потрубить. Но выходило только натужное кваканье.

– Давай за работу уже, – проворчала Зоя. – Нам еще расписание кружков делать. Я не понимаю, у них что, нет принтера?

– Да есть у них принтер. Но тут так принято, всё оформляется руками. В прошлом году даже стенгазету выпускали, представляешь?

Чихая и чертыхаясь, они выгрузили стопки альбомов на середину стола и принялись перебирать. Как правило, на первой-второй странице были указаны год и смена. Зоя аккуратно переписывала цифры фломастером, клеила стикер на корешок, откладывала альбом и тянулась за следующим.

– Тысяча девятьсот семьдесят третий, вторая смена. Ой, ну и шмотки у них! – заметила Мила. Зоя в это время зависла над черно-белой фотографией полуголых детей, увешанных водорослями. Головы их украшали короны из фольги. «Третья смена, 1986 г., День Нептуна» – гласила надпись под снимком.

– Я надеюсь, эта традиция тут уже отмерла, – проворчала Зоя, захлопнула альбом и налепила на него стикер «1986».

Через пару часов глаза у них отказывались фокусироваться на черно-белых лицах пионеров, поколения которых всё сменяли и сменяли друг друга. Мила рисовала закорючки на обрывке бумаги, а Зоя меланхолично листала очередной пыльный альбом.

– Странно, тут сарай какой-то деревянный.

– Где? – оживилась Мила. – А, так это же старый лагерь! Посмотри дату.

На картонной обложке фиолетовой чернильной ручкой было аккуратно выведено: «Пионерский лагерь имени В. Дубинина. 1963 год, первая смена».

– Класс, давай посмотрим! – Мила подвинулась поближе.

Фотографии на плотной желтоватой бумаге выглядели не такими четкими, как в альбомах более поздних годов. Некоторые были вырезаны фигурными ножницами. Серьезные дети в одинаковых белых рубашечках и пионерских галстуках куда-то шагали строем, сидели вокруг костра, играли в волейбол на утоптанной земляной площадке. В середине альбома попалась большая фотография барского дома. Выглядел он тогда не то чтобы роскошно, но точно не казался руиной. Между колоннами висели коммунистические лозунги, тяжелые резные двери были открыты настежь, на ступеньках выстроились пионеры.

– Смотри, прям как наша Полиночка! – хихикнула Мила. Зоя так увлеклась разглядыванием дома на заднем плане, что не очень-то обратила внимание, кто на его фоне фотографируется. А на снимке группа подростков окружила высокую спортивную девушку лет четырнадцати. Внешне она совсем не походила на Круглову, но и властный взгляд, и поза, и манера держаться выдавали в ней лидера. Под фотографией было написано: «Совет дружины. Председатель Кузнецова Лидия». Зоя перевернула страницу. Кузнецова Лидия попадалась на каждой второй фотографии. Вот она в поле на прополке. Вот она с кубком в руках. Вот на сцене что-то поет под аккомпанемент баяна.

– Да, кого-то она мне напоминает! – ехидно заметила Мила. – О, и эта девочка тоже!

Мила указала на фотографию, где Лидия и еще несколько человек стояли на берегу реки. Сбоку группа пионеров играла в мяч, а чуть поодаль сидела девушка со светлыми прямыми волосами и читала книжку. В ней действительно было что-то знакомое.

– На маму мою похожа, – буркнула Зоя. – Вечно с книжкой, до других и дела нет.

– А может…

– Нет, ты что! Это же пятьдесят лет назад было, мама еще не родилась.

Когда в клубе загрохотала музыка, стало понятно, что уже совсем поздно и работу пора заканчивать. Они расставили подписанные альбомы, а остальные рассовали между ними и приклеили стикеры с недостающими годами.

– Всё равно их никто смотреть не будет, – рассуждала Мила, пряча неразобранные папки во второй ряд. Зоя в это время наспех чертила на ватмане квадраты. Еще час у них ушел на то, чтобы переписать с распечаток расписание кружков и украсить его рисунками. Мила нашла в ящике старый трафарет с мячами и теннисными ракетками, и они быстренько наляпали по нему гуашью требуемое от них «оформление».