Алексей Дунаев - Без причины

Ира у нас была женщиной со странностями, но я обожал её за то, что она не такая, как все. Творческая личность, предпочитающая одиночество шумной компании. Она довольно неплохо рисовала, и мне её картины нравились. Правда, это было искусство не для всех. То, что она рисовала, у многих вызывало ужас и отвращение. Я как-то услышал от одной её знакомой такую фразу: «Я даже не могу представить, что у неё творится в голове». Но мы всегда с ней находили, о чём поговорить, нам было интересно друг с другом, и я часто замечал ревнивые взгляды жены.

Невысокая, худенькая, вьющиеся волосы до плеч, над верхней губой родинка слева. И хоть одевалась она скромно, что-то в ней было такое, что сразу притягивало внимание. Самое забавное, что она искренне считала себя ведьмочкой и даже проштудировала в своё время море книг по белой и чёрной магии.

Мне было больно смотреть на то, как она прошла мимо меня, не произнеся ни одного слова, только кивнула. Дети её вообще со мной не поздоровались. Я почувствовал её обиду и горе. Хотел тут же ринуться за ней и объяснить, что я не оставлял Степана одного умирать, а уехал уже тогда, когда он умер. Но она зашла с детьми в дом, а я так и остался стоять во дворе, ощущая весь этот жуткий, пронизывающий до самой глубины души холод, который она оставила специально для меня.

— Вот они и приехали, — раздался за моей спиной голос Вадима Бочарова. — Дружище, ты даже сам не представляешь, что ты натворил.

Я вздрогнул и повернулся лицом к другу.

— Не понял, о чём это ты?

— Что тут непонятного?! Позвав их сюда, ты взвалил на себя дополнительную ответственность за их жизни. Если с ними что-то случится, ты себе этого никогда не простишь.

— Странный ты какой-то, Вадим. Я тебя совсем не узнаю.

— Нет, я не странный. Я просто честно пытаюсь смотреть правде в глаза.

Максим находился на втором этаже, в спальне для гостей. Он лежал на кровати. Его губы что-то шептали, но что именно разобрать было невозможно. Лариса Константиновна слышала только его тяжёлое дыхание. Где можно найти Зацепина, ей подсказала Ольга. И вот сейчас она смотрела на Максима, лежащего на кровати. Руки его были скрещены на груди. Рубашка выбилась из-под свитера, а воротник с правой стороны был вывернут наизнанку.

Даже ботинки не снял, заметила Раецкая. «Интересно, когда он последний раз брился? — задала она себе вопрос, рассматривая его бледное, осунувшееся лицо с клочками неровной щетины. — Да, борода ему не пойдёт. Это будет слабая пародия на церковного служку, который во всём стремится копировать батюшку».

— Здравствуйте, Максим, — произнесла вслух Лариса Константиновна.

Он даже не повернул голову в её сторону. Он находился в забытьи, в бреду, и только губы жили отдельно на его безжизненном лице. Она прислонилась к косяку двери и задумалась о том, зачем она здесь, ведь что-то её сюда привело.

Нравился ли он ей? Скорее нет, чем да. Она всегда недолюбливала мужчин, которые не следят за собой. Но был ли он ей противен? Тоже нет. Что-то влекло её к Зацепину, ей хотелось очередной раз его увидеть. Вот только что? «Чувство сострадания, — успокаивала она себя, — мне просто жаль его».

Раецкая шагнула в сторону кровати:

— Максим, вы меня слышите?

Он медленно повернул голову и взглянул на неё красными, воспаленными глазами.

— А, это вы, Лариса Константиновна. Здравствуйте.

Зацепин сел на кровати, повернулся и опустил ноги на пол. — Как вы себя чувствуете? — спросила Раецкая.

— Просто прекрасно! — ответил Зацепин.

— Максим, я понимаю, как вам сейчас трудно.

— Да что вы понимаете?! Что вы все можете понять?! — выкрикнул он, встал с кровати и подошёл к окну. Затем повернулся к Раецкой и спросил:

— Что вам от меня нужно? Душу приехали тянуть? Вам же галочку нужно поставить. А мне? Что делать мне? Как жить дальше?

Он посмотрел ей в глаза. «Сколько в этом взгляде боли и недосказанности, — подумала Раецкая, — да ему же просто не с кем поговорить, некому излить всю горечь утраты, выплеснуть весь этот негатив последних суток».

Зацепин отвернулся от неё и сел на кровать.

— Я присяду? — спросила Раецкая.

— Садитесь, кто вам мешает? И спрашивайте, что вы там хотели спросить.

Раецкая присела на краешек кровати и сказала:

— Я просто пришла поговорить.

— Да? И о чём же мы будем говорить? — горестно усмехнулся Зацепин.

Раецкая внимательно посмотрела на него.

— Хотя бы о вашей супруге. Расскажите, какая она у вас была?

— Была, — прошептал Максим.

И тут Зацепина прорвало. Он стал рассказывать про Марину, про себя, про общие планы на будущее, про то, как всё это разом рухнуло. На него находили то плач, то смех. Он выплёскивал из себя всё, что болело и не давало полноценно дышать.

Внезапно он остановился, слёзы крупными каплями покатились по его небритым щекам. Раецкая накрыла его руку своей рукой и сжала его ладонь.

— Не молчи, говори ещё. Тебе станет легче.

Зацепин повернул к ней своё заплаканное лицо и сказал:

— А знаете, Лариса Константиновна, и впрямь чуток полегчало. Со мной же за это время так никто и не поговорил. Никто не поинтересовался о том, как я держусь. Нет, я понимаю, есть проблема поважнее, все заняты спасением себя и близких. Но всё же.

Максим зажал её кисть между своими ладонями, посмотрел ей в глаза и произнёс:

— Спасибо вам, Лариса Константиновна.

Раецкая ощутила, что краснеет, как какая-то смазливая девчонка.

— Максим, я предлагаю спуститься вниз и выпить по чашечке чаю.

— Я согласен, — ответил Зацепин, — только можно я сначала умоюсь и приведу себя в порядок?

— Хорошо, — сказала Раецкая и поправила воротник рубашки Максима. — Я буду ждать вас внизу, в гостиной.

Раецкая вошла в гостиную и увидела, что гостей в доме прибавилось. На диване с телефоном в руках сидел юноша, а вокруг него юлой вился мальчик.

— Здравствуйте, молодые люди, — сказала Раецкая.

— Здравствуйте, — ответил юноша, оторвавшись от телефона.

— Привет! — крикнул мальчуган и спросил: — А ты кто?

— Я следователь, зовут меня Лариса Константиновна. А ты кто? — задала ответный вопрос Раецкая.

— Ты, милицейская, я понял, — засмеялся мальчик, — я Мишка, а это мой брат Артём.

Парень, сидящий на диване, кивнул и сделал замечание младшему брату:

— Мишаня, успокойся! — и тут же начал за него оправдываться: — Вы уж простите его, он у нас всегда такой неуёмный.

— Всё нормально. Дети такими и должны быть, — усмехнулась Раецкая и спросила: — А где взрослые?

— Мама с тётей Олей на кухне, — ответил Артём и повернулся к братишке. — Мишанька, смотри, чего покажу, — он протянул брату телефон, но мальчик на это никак не отреагировал, запрыгнул на диван и повис у Артёма на спине.