Алексей Дунаев - Без причины

— Тебе меня не понять!

Прошумел ещё один выстрел. Вадима хорошенько развернуло.

— Зря ты так, Ольга! — выкрикнул он и ответил выстрелом на выстрел.

Я прыгнул на него прямо через дверь. Острый кусок стекла, который торчал сверху двери, хорошенько пробороздил мою спину. Я повалил Вадима на пол и краем глаза увидел, как грохнулась Ольга. Бочаров — та ещё тварь — вцепился своими мощными ручищами в мою шею и стал душить. Он очень быстро вывернулся и навалился на меня всей своей тушей, продолжая сжимать моё горло. Я захрипел. Тем временем кофта Вадима стала окрашиваться красным цветом возле левого плеча и ключицы.

Из своей комнаты на помощь мне выскочила с хрустальной вазой в руках Жанка. Однако Вадим отправил её назад ударом ноги. Она грохнулась рядом с Сашкой. Я сцепил кисти рук, а локти расставил так, что они образовали треугольник. И стремительно просунул руки между его предплечий. Мне удалось разорвать его хватку и двинуть кулаком по рёбрам.

— Твою мать! — прошипел Вадим и качнулся назад.

В эту же секунду произошло то, чего не ожидал никто. Из спальни с отвёрткой в руках выскочила Ирина. Она воткнула её в шею Вадиму. Быстро и чётко.

— Получай, с-сука!

Ирина попала в сонную артерию. Фонтан крови окрасил стену. Вадим захрипел и завалился на спину. Кровь продолжала хлестать из его раны, но он уже ничего не мог изменить. Левой рукой он скрёб по паркету, а правой тщетно пытался вытащить отвертку, торчащую из шеи.

Я сразу же бросился к Ольге.

— Оля, — закричал я. — Оля, что с тобой? Куда он попал?

Оля не отвечала. Но и крови я нигде не видел. Пуля не зацепила её. Чего она лежит? Я стал бить её по щекам. Ноль реакции. Такое с ней уже было. Она так же отключилась в подвале, когда погиб Зацепин.

Я прижал ухо к её груди. Появилось такое чувство, что её сердце ушло куда-то очень далеко, я едва-едва слышал его биение. Вся одежда на Ольге была мокрая от пота. И дыхание было очень тихим и поверхностным. Я приподнял Ольгу и посадил её, прислонив к стене. Несколько раз ударил по щекам. Но она тут же завалилась на бок. Изо рта её потекла слюна. Я заорал во всю глотку, не понимая, что происходит. У Ольги начались судороги. Она стала биться головой о пол и стену.

Всё это очень походило на приступ эпилепсии. Я обхватил её голову двумя руками, чтоб она её не разбила. Ольга была очень бледной и холодной. Судороги не прекращались, а я скулил, как запуганный щенок, не понимая, чем могу помочь самому дорогому человечку на этой земле. Лучше б всё это творилось со мной, а не с ней.

В нескольких метрах от меня стояла с открытым ртом Жанка. Она не могла даже вымолвить слова от всего того, что видела.

В спальне Жанки заскрипела створка окна.

— Давай, беги, сынок! — завопила во всё горло Ирина. — Беги, я сказала! И не останавливайся!

И тут же раздался выстрел, а за ним — грохот падающего тела в комнате Жанки. И тишина. И ещё через какое-то мгновение шёпот:

— Беги, Тёмка, беги.

Ольга затихла. Я держал её голову двумя руками и молился, чтоб она не умерла от всего того, что происходило с ней. Дыхание у неё было очень слабое. Глаза она не открывала.

Я похлопал её по щекам.

— Оля, Олечка, что с тобой?

Губы у неё были белые, сухие. Мне страшно было на неё такую смотреть и осознавать, что её теряю. Я взглянул на Жанну и спросил:

— Доча, ты не замечала, может, мамка пила или ела что-нибудь?

— Да ничего не ела она при мне и не пила.

— Подумай хорошенько.

— Только разве что несколько таблеток валерьянки зараз хватанула.

— Каких таблеток? Где она их взяла?

— Валерьянки, я говорю. У меня в столе начатая пластинка лежала.

— Давно это было?

— Минут двадцать назад.

Я поднял Ольгу на руки и понёс в Жанкину комнату.

— Ты их тоже пила?

— Один раз, ещё до того, как мы отдыхать полетели. Потом больше я уже не пила.

Я положил Ольгу на кровать дочери. И ещё раз похлопал по щекам, но ничего этим не добился. Затем посмотрел на Ирину, лежащую в луже крови. Пуля попала ей в грудь и оказалась смертельной. Ира уже не дышала, её зрачки закатились кверху.

Мой дом превратился в «обитель Смерти», и я уже начинал ненавидеть его стены. Всё вокруг становилось чужим. Словно не дом, а тюрьма. Живой ад в самом страшном его воплощении.

Жанка протянула мне пластинку с двумя оставшимися в ней таблетками валерьянки. Я выдавил одну из них и раскусил пополам, и сразу же выплюнул.

— Это же не валерьянка! — воскликнул я. — Как мамка могла этого не заметить?

— Не знаю, — всхлипнула Жанна. — Она глотала их, не раскусывая. И запивала водой вон из той бутылки. Я этой водой цветы поливала.

Я взял пластиковую бутылку со стола и открутил крышку. Принюхался и сделал небольшой глоток. Вода как вода. Я ещё раз взглянул на таблетки. Скорее всего, она отравилась ими. Как же узнать, что это за дрянь и как с ней бороться? Промыть ей желудок? А как? И не поздно ли?

Надо вливать ей в рот жидкость. Есть вероятность, что таблетки ещё не полностью растворились в её желудке.

Кому они предназначались? Жанке, что ли? Эта гадость в столе тихо ждала своего часа, чтобы убить мою дочь?

— Жанна, надо срочно промывать матери желудок.

— Чем?

— Чем-чем?! Водой с марганцовкой.

— А где я возьму марганцовку?

Я выскочил из спальни дочери и бросился в гостиную. Марганцовки в аптечке не оказалось. Я ринулся на кухню и стал набирать в чайник воды. Потом всё же остановился и стал думать.

Из-за чего человек так резко обрубается? Причин много. Но всё же, если б она отравилась, её бы конкретно рвало. Отравление же должно было бы как-то проявиться. А она просто — бах! — и потеряла сознание. Если исключить отравление, что ещё могло свалить её с ног? Инсульт или инфаркт. Нет, это исключено. Причина в таблетках. Они что-то вызвали. Таблетки предназначались моей дочери. Что мне это даёт? Да совершенно ничего!

Нужно вызывать скорую помощь. А для того чтобы врачи могли, не рискуя жизнями, войти в мой дом, надо отключать взрывное устройство. Надо вводить код. Я же его разгадал. Для того чтобы его ввести, не потребуется много времени. Я его введу, а затем смогу вызвать скорую помощь и по телефону спросить, что мне делать.

А если я сразу позвоню в скорую помощь и опишу ситуацию? Ведь домашним телефоном не было запрещено пользоваться. Я их вызову, пускай едут, а потом буду вводить этот грёбаный код. Внезапно я вспомнил, как однажды потеряла сознание моя бабушка. Она шлёпнулась прямо на моих глазах. Тогда у неё сахар резко упал. Дед ей в рот положил обыкновенную сладкую конфету — леденец. И это ей помогло. Это, конечно, безумие, но если Ольге дать попробовать глотнуть сладкого чая. Я же её не убью им. Вдруг таблетки вызвали понижение сахара у неё в крови, и из-за этого она потеряла сознание.