Крис Хаммер - Выстрелы на пустоши

– Как вы узнали, что его прошлое – фальшивка?

– Извините, не могу сказать. Поверьте на слово.

– Ладно. Продолжайте.

– Что еще вас интересует?

– Если Робби Хаус-Джонс застрелил не Байрона Свифта, то кого же?

– Думаю, какого-нибудь бывшего солдата. Судя по татуировке, убитый когда-то служил в Афганистане. Спецназ, десант… Некоторые у нас подумывают эксгумировать тело, взять образец ДНК.

– Где его похоронили?

– Здесь. Чуть дальше, на городском кладбище.

– Думаете, до этого дойдет? Я об эксгумации.

– Сильно сомневаюсь.

– Но почему бы и нет?

– Потому что нас предупредили дальше не соваться. Эта часть расследования – не наше дело.

– Кто предупредил?

– Без понятия. Кто-то наверху пищевой цепочки. Поймите, я просто местный посредник, ходом следствия руководят из Сиднея. И не очень-то аппетитно все это раскапывать, вы уж извините за каламбур.

– Замалчивают?

Уокер задумывается над ответом, правда, ненадолго.

– Пожалуй. Хотя есть и прагматики, они попросту не видят смысла раскручивать этот клубок. Мы знаем, кто преступник и что с ним случилось. Дело закрыто. Коронеру предстоит разобраться с болтающимися концами, но само дело закрыто.

– Странно. Кое-кто сказал мне этим утром почти то же самое.

– Умный малый. Не наш ли это юный Робби, часом?

– Нет, не он. Позвольте спросить: если всю полицию интересует лишь разгадка преступлений и поимка виновных, почему вы до сих пор хотите выяснить истинную подоплеку случившегося?

Уокер вздыхает.

– Потому что это произошло на моем участке. Может, я и не ахти какой коп, но слежу за порядком в славном городке. И мне очень не нравится, насколько был защищен этот человек. Не люблю, когда на моем участке мне вставляют палки в колеса.

– Защищен? Свифт?

– Да.

– Что вы имеете в виду?

– За два дня до трагедии поступил анонимный звонок. Звонили из телефонной будки в Риверсенде. Парень. Он сказал, что преподобный Свифт надругался над ним и еще одним малым.

– Ничего себе! И как вы поступили?

– Арестовал его.

– Свифта?

– Ну да. Посадил в камеру.

– По какому обвинению?

– Без обвинения. Просто чтобы преподать урок. Затем уехал в Риверсенд глянуть, не удастся ли что-нибудь выяснить. Констебль Хаус-Джонс вам об этом рассказывал?

– Нет.

– Что ж, ничего удивительного. Робби не верит обвинениям в педофилии. Как бы то ни было, я вернулся и хотел отпустить Свифта, ведь он, так сказать, получил урок. Однако преподобный уже и без меня освободился. Констебль сообщил, что приказ пришел по телефону из Сиднея. Я позвонил проверить, и мне недвусмысленно дали понять, чтобы я оставил Байрона Свифта в покое.

– Кто вам это сказал? Можете вспомнить?

– Могу, но стопроцентно уверен, что мне просто передали чье-то сообщение. Не знаю, откуда оно пришло, только явно из высоких кругов, вы уж поверьте.

– Проклятье. И что было дальше?

– Я оставил Свифта в покое. Если бы его не сняли с крючка, не приказали мне держаться подальше, возможно, я бы махнул на это дело рукой, а так оно меня гложет.

Мартина охватывает нервная дрожь: куски мозаики начинают складываться.

– Что вы предприняли?

– Робби назвал мне имена кое-каких парней из его молодежной организации. Тем вечером я позвонил нескольким отцам, своим знакомым, предупредил, чтобы не слишком-то доверяли своих детей священнику.

– Ничего себе! Позвольте, догадаюсь: вы позвонили Крейгу Ландерсу и Альфу Ньюкирку. И было это вечером в пятницу. На следующий день они отправились охотиться с Томом Ньюкирком, Джерри Торлини и Хорри Гровнером. А в воскресенье утром поняли, что Байрон Свифт приедет в Риверсенд, и решили припереть его к стенке.

Поочередно похлопав руками по животу, сержант Херб Уокер отвечает:

– В этом деле, сынок, много всяких «если бы», «но» и «может быть». Однако мне твои догадки опровергнуть нечем.

Мартин какое-то время размышляет.

– Обвинение в предполагаемом насилии над детьми впервые всплыло в статье моего коллеги Дарси Дефо.

– Насколько знаю, да.

– Вы разговаривали с Дефо?

– Мартин, вы не раскрываете свои источники, а я – свои контакты. Но должен сказать, статья вашего коллеги меня разочаровала. Шуму много, а толку мало.

– В смысле?

– Что ж, там сплошь о том, каким любителем маленьких щелок был Свифт, и ни слова о замалчивании, ничего о том, как его вызволили из тюрьмы влиятельные люди. К концу все выглядело так, будто я облажался. Будто существовали доказательства, что Байрон Свифт растлитель малолеток, а мы с Робби их проигнорировали. Меня это прямо взбесило.

– И бесит до сих пор.

– Чертовски верно.

– Позвольте уточнить. Итак, вы бросили Свифта за решетку, а он освободился. И все это за два дня до трагедии у Святого Иакова?

– Именно.

– А потом вы нашли доказательства, что он действительно приставал к детям? Или против него лишь один анонимный звонок по телефону?

– Нет, с доказательствами порядок. Два молодых парня независимо друг от друга повторили передо мной то же самое. Так что здесь ваш приятель Дефо прав: Свифт был педофилом.

– Кто эти юноши?

– Мартин, речь о надругательстве над детьми. Я не вправе сообщать имена жертв без распоряжения суда.

– Они хоть из Риверсенда?

– Да, это я раскрыть могу.

– Спасибо. Скажите, вы рассказывали Дарси о Камбодже? Или о том, что Свифт, возможно, совсем другой человек, бывший спецназовец?

– Мартин, давайте сразу расставим все точки над «i». Я никогда не упоминал, что разговаривал с вашим коллегой, ясно? Что до вашего вопроса, то когда Дарси Дефо писал свою статью, я еще ничего не знал. Информация поступила позднее.

– А что насчет Робби? Хаус-Джонс в курсе, что Свифт был не тем, за кого себя выдавал? По его словам, они дружили.

Уокер кивает, словно одобряя вопрос.

– Нет. Точнее, он узнал об этом совсем недавно. Пару недель назад у нас зашел разговор о Свифте. Похоже, новость потрясла Робби до глубины души.

– Думаете, он поверил?

– Если честно, по-моему, Робби это привело в замешательство. Впрочем, лучше спросить у него самого.

– Вероятно, я так и поступлю.

Мартину непросто привести в порядок мысли, полные противоречивых догадок, уводящих в десятки направлений разом.

– Сержант Уокер… Херб… зачем вы мне все это рассказываете? И зачем посоветовали Робби дать мне интервью?

– Потому что от всего этого дурно пахнет. Пора бы правде выйти наружу. – Красноречивый хлопок по животу.

Закончив интервью, Мартин возвращается в машину и сидит, думает. Жары он больше не замечает, мозг напряженно работает. Херб Уокер и Харли Снауч верят, что Свифт сексуально домогался детей, а Мэнди Блонд – что нет. Однако после информации от сержанта никаких сомнений быть не может: двое рябят подтвердили, что это правда. Больше волнует другое. Дарси Дефо уже рассказал об извращенных вкусах священника, а тут подвернулась новая, еще никем не освещенная история: Байрон Свифт – самозванец, бывший спецназовец, которого защищали люди из полицейской верхушки. Что, если Свифт был частью какой-то группы высокопоставленных педофилов?