Кара Томас - Где скрывается правда

– Фейберов арестовывали за наркотики, – продолжаю я. – Возможно, и Денни – тоже. Думаю, надо сходить в полицию и узнать, есть ли эта информация в публичных записях.

Кэлли хмурится.

– Например, в полицейском участке Фейетта.

– Об убийствах мы ничего не скажем, – говорю я. – Им будет известно только то, что нас интересует информация, которая поможет нам найти беглянку.

Кэлли открывает рот.

– Джослин.

Полицейский участок южного Фейетта – это квадратное здание песчаного цвета с двумя входами: один – для оформления арестованных, другой – для отделения полиции. Я указываю Кэлли направление движения по парковке возле отделения и замечаю, что костяшки ее рук на руле побелели. Последний раз, когда мы здесь были, много часов просидели в холодных отдельных комнатах, цедя яблочный сок, пока детективы записывали наши показания.

По позвоночнику пробегает холодок.

– Мы просто спросим о моей сестре, – говорю я Кэлли. – Тебе необязательно говорить.

– Ладно.

Но я не могу забыть тот кислый яблочный вкус во рту. Если бы можно было обойтись без полицейских, конечно, я бы так и сделала.

Довольно большая приемная отлично служит своей основной цели – вмещать кучи людей, докладывающих об украденных магнитолах или жалующихся на зловредных соседей, которые начинают сдувать листья с лужайки раньше восьми утра. Внутри спокойно, только белые стены и линолеум. В зоне ожидания, рядом со стульями, на стене висит карта округа Фейетт. Там же стоит автомат.

Я жестом предлагаю Кэлли присесть на стул, пока сама иду к приемной. Там никого – только чья-то пластиковая посуда с сырыми остатками салата. За стойкой пикает радио, затем раздаются неразличимые помехи.

Потом смех. Двое мужчин. Я заворачиваю в коридор, примыкающий к стойке. Из комнаты дальше по коридору слышится смех, и это не радио. К стойке регистрации подходит улыбающийся молодой парень с папкой в руках. Завидев меня, он тут же останавливается.

– Вам помочь?

– Мне надо с кем-нибудь поговорить насчет пропавшего человека.

– Вы пришли написать заявление? – говорит он, перекатывая на языке белую жвачку.

Я колеблюсь.

– Нет. Я кое-кого ищу.

– Как давно?

– Э-э-э… восемь лет.

Парень моргает, очевидно, не зная, как поступить. Теперь, когда он стоит ближе, я замечаю, насколько он молод. Вся челюсть усеяна красными прыщиками. Вряд ли он и на пару лет старше меня. Всякая надежда на то, что здесь меня кто-то воспримет всерьез, гаснет. Он на меня даже не глядит, а смотрит мне через плечо.

– Кэлли? – спрашивает он удивленно.

Я поворачиваюсь. Кэлли вжалась в сиденье; кажется, она сейчас растает, пытаясь исчезнуть.

– Привет, Эли, – говорит она, вполне себе ласково. Он улыбается. Она – нет.

– Давно не виделись, – говорит Эли. – Что ты тут делаешь?

– Просто помогаю Тессе. Она ищет сестру. – Последние слова Кэлли специально проговаривает медленно. Эли переводит взгляд на меня.

– А, да, – говорит он. – Я работаю только с бумагами. Скажу кому-нибудь из офицеров, что вы пришли.

Эли пропадает в коридоре, а я присаживаюсь рядом с Кэлли. Она листает выпуск журнала «Новости США и всемирный доклад» годовой давности, не особенно вглядываясь в страницы; потом откладывает его и берется за телефон. Что-то жужжит – то ли у меня в голове, то ли в автомате с газировкой. Я читаю заголовки инструкций, развешанных в комнате ожидания. «Тренировка защиты против изнасилования». «Опасность алкоголизма». «Советы по безопасности для студентов». Если выставить их в ряд, получится история ужасов.

– Кто такой Эли? – спрашиваю я Кэлли.

– Друг Райана. Он окончил школу на год раньше нас. – Она не отрывает глаз от телефона.

– А в чем проблема?

Кэлли ерзает на месте.

– Не хочу, чтобы кто-нибудь прознал, что мы тут были. – Под этим она, скорее всего, подразумевает, что не хочет, чтобы об этом прослышала Мэгги.

В коридоре слышатся голоса. Мы поднимаем головы – офицер в штатском сопровождает кого-то в приемную.

– Меня кто-то здесь ждет?

Громогласный мужской голос. Кэлли замирает, наклонив голову к телефону.

Я осматриваюсь и понимаю, почему. Голос принадлежит Чарли Волку – детективу, который арестовал Уайатта Стоукса и сообщил нашим родителям, что мы с Кэлли могли бы помочь следствию засадить его за решетку.

Чарли Волк смотрит на места, а потом жестом подзывает к себе. Волосы у него поседели. Сорочка, по-видимому, когда-то была белой, но теперь покрылась потными пятнами. Сидя на месте, я чувствую, как ослабли мои колени. Вставай, Тесса .

Я заставляю себя подняться и оглядываюсь на Кэлли, так и застывшую на стуле. Она ни за что не сдвинется с места. Тогда я одна иду за Волком вниз по коридору. Он тяжело дышит, явно пытаясь приноровиться к лишним двадцати фунтам, которые он набрал с момента нашей последней встречи.

Он на меня не оглядывается, и до меня вдруг доходит: он не понял, кто я такая.

– Садись, садись. – Волк заводит меня в свой кабинет. Я падаю в кресло напротив него; стук сердца эхом отдается в ушах. Скомкав жирную салфетку, он бросает ее в пакет «Бургер Кинг», а потом отодвигает его в сторону.

Я читала, что Чарли Волка вынудили выйти на пенсию после ответной реакции на фильм «Снять маску с монстра» . Режиссеры изобразили его как упрямого, некомпетентного полицейского, который не смог признаться, что был неправ по поводу Стоукса, и давно уже должен был отправиться на пенсию.

Еще в газетах было написано что-то о судебной тяжбе: Чарли Волк отстаивает свою роль в деле о «монстре» и отказывается, несмотря на травлю, идти на пенсию и замалчивать гонения. Что-то об урегулировании…

И о том, что Волка отправили заниматься бумажной работой.

Вот дерьмо.

– Итак, пропал человек. – Волк плюхается в кожаное кресло, и оно тихо пыхтит под его весом. Он тянется к мышке, задевая локтем фотографию в рамке.

– Черт.

Он переставляет рамку, и теперь я не в силах оторвать от нее глаз. На фотографии Волк, две девушки и женщина. На одной из девушек мантия и академическая шапочка. На перевязи написано «Университет Вирджинии» .

«Моей дочери столько же лет, сколько было Лори Коули. У многих из нас, в вооруженных силах, есть дочери. Это дело касается каждого из нас».

Внезапно мне снова восемь, и я чувствую, как Чарли Волк дышит мне в лицо сэндвичем с индейкой и горчицей. «Просто расскажи мне все, что случилось той ночью, милая. Здесь не может быть неправильных ответов».

Вот только неправильные ответы были, и мы оба это знали. Наши с Кэлли истории должны были совпадать. Если бы этого не случилось, то человек, убивший Лори, избежал бы наказания.