Тэйлор Адамс - Поле зрения

Это ответ на его вопрос: убийца не будет менять позицию, поскольку в этом нет необходимости. Через несколько заходов и восходов они медленно умрут от обезвоживания или, доведенные до отчаяния, покинут укрытие и совершат тщетную попытку добежать до северной стены кратера. Им придется преодолеть сотни и сотни ярдов, и мерзавец получит удовольствие, расстреливая их одного за другим.

Джеймс не знал, какая смерть лучше. Хотя в их случае не могло быть «лучше» или «хуже», а только «дерьмово» и еще «дерьмовее». Пока он об этом размышлял, Эль пошевелилась, прижалась, обняла мужа за плечи, уткнулась лицом в его грязную белую рубашку. Снова шмыгнула носом. Джеймс понимал: ей нельзя здесь находиться. У Эль тяжелая жизнь: выкидыши, неудачная карьера, потеря двух горячо любимых домашних питомцев. Он должен любой ценой вытащить ее отсюда. Он взял себя в руки, стараясь свести непомерность кошмара к чему-то меньшему, более простому, поддающемуся восприятию, управляемому.

Считай происходящее головоломкой.

В детстве Джеймс любил головоломки. У него была их целая книга – небольших отдельных ситуационных загадок размером меньше одной-двух страниц. Определялось место, набор предметов, несколько базовых правил и предлагалось сконструировать решение. Во многих ставилась задача выбраться из помещения, откуда не было выхода, или раскрыть нераскрываемое убийство. Они нравились Джеймсу. Ни братьев, ни сестер у него не было, друзьями он не обзавелся, а вот головоломки всегда оставались с ним. Даже после смерти отца, хотя нет – особенно после его смерти.

«Ты скрючился за машиной, – мрачно думал он. – Снайпер в миле на противоположной стороне долины следит за тобой в оптический прицел. Ты устал, хочется пить. Жара ужасная, а у вас всего две бутылки воды на четверых. Мобильник не принимает сигнал сети. Вокруг на сотни ярдов открытая прерия, где не за что спрятаться. Забытая Богом земля. Любая ошибка, нечаянное появление из-за укрытия означает смерть».

Джеймс вздохнул. «И еще этот негодяй расстрелял мой навигатор».

Его тянуло сделать то, что он никогда себе не позволял, – залезть в конец книги и прочитать ответ. Знать, что решение существует, пусть неубедительное и шитое белыми нитками, обнадеживает, но сейчас он был лишен даже этой поддержки. Не исключено, что выпутаться из данной ситуации не в человеческих силах. И что тогда?

– Вы сказали, что что-то придумаете, – раздался голос сестры Сары – высокой сухопарой девушки с крашеными голубыми волосами. Кажется, Эш? Джеймс не разглядел ее, когда она сидела в машине. По ее хрипотце он сообразил, что она плакала, глядя, как истекает кровью сестра.

– Мне очень жаль.

Она шмыгнула носом и, в слезах, произнесла что-то неразборчивое.

Джеймс понимал, что его слова пустые, не подобающие моменту. Неожиданно на него накатила всесокрушающая волна вины. Почему он ничего не придумал? Не отвлек внимания? Ничего не сумел? Да, вмешался, но, похоже, сделал только хуже. Сам не спас Сару и Роя отговорил. Пусть бы тот попробовал вытащить невесту из-под пуль, если готов был рискнуть. Но ведь Джеймс не сомневался, что снайпер убьет Роя. Разве нет?

Так спас я человеческую жизнь или по моей вине ее отняли?

Сам он ради Эль, не раздумывая, пошел бы на риск. Уволок бы умирающую за машину. Не колебался бы ни секунды. И она бы поступила так же.

А Рою сказал, чтобы тот оставался в укрытии.

Джеймс почувствовал дурноту; живот подводило, содержимое желудка просилось наружу. Рядом с его плечом стучала зубами Эль. Она снова хлюпнула носом – сдерживалась, чтобы не расплакаться. Жена не любила, чтобы другие видели, как она плачет.

– Мерзавец ты, Джеймс! – крикнул Рой. Его голос дрожал от ярости. – Обещал, что что-то придумаешь. Я поверил, ждал, и вот она умерла.

– Прости.

Эль прижалась губами к уху мужа:

– Не слушай его.

– Нечего трепаться, если ни на что не способен. – Рой сплюнул на землю. – Сейчас помогу, сейчас помогу… Чертов оптимист. Ее смерть на тебе.

– Ты сделал все, что в твоих силах, – прошептала жена.

Джеймс, не обращая внимания на ругань Роя, закрыл глаза. Его жена валяется на земле, сам он ничего не соображает. Но это даже неплохо. Нужен новый план. Надо чем-то занять себя, чтобы зашевелились мозги. Нельзя расслабляться, пережевывать допущенные ошибки и смерть бедной девушки, которую он не сумел спасти, потому что, если вступить в этот зыбучий песок, ему уже не выбраться.

– Не кори себя, – посоветовала Эль. – Думай.

По его руке побежали мурашки. Порой жена способна читать его мысли.

Прежде всего вода, решил Джеймс. Чтобы выжить, нужно пить. Он перевернулся и взял в каждую руку по раздувшейся от нагретой минералки бутылке. Одна им с Эль, другая Рою с Эш.

– Она была совсем рядом, – хрипел Рой. – В десяти футах…

Джеймс изогнул спину. Два позвонка щелкнули, словно выстрелы. Он дополз на коленях до багажника «тойоты» и, чтобы рассмотреть Роя, высунулся из-за заднего фонаря. Тот стоял на коленях у решетки радиатора «акуры» и держал за плечи Эш. Автомобиль заметно осел, внутри что-то капало, и им, чтобы оставаться вне поля зрения снайпера, приходилось ниже пригибаться. Жуткая картина: великан скрючился за капотом спорткара, плечи опущены, воля сломлена. Джеймс не видел лица Эш, только колеблющийся на ветру каскад голубых волос.

– Вода! – хрипло окликнул он.

Ни один не поднял головы. Джеймс бросил бутылку и с ужасом смотрел, как она перелетела через мертвые ноги Сары, прежде чем Рой или Эш успели перехватить ее. Но, слава богу, угодила под переднее колесо машины и, подняв облако пыли, застряла в нескольких дюймах от сандалии на ноге Эш. И, жарко поблескивая на солнце, осталась лежать.

– Это все, что у нас есть.

Ни Рой, ни Эш к воде не потянулись. Разумно.

Джеймс отвинтил крышку со своей бутылки, сделал полглотка и, пропуская воду сквозь зубы, старался насладиться вкусом. Однако наслаждаться было нечем. Вода напоминала вареный пластик и обожгла нёбо. Он нехотя проглотил. В бутыли «Аквафины» двенадцать жидких унций. А сколько в глотке? Четверть унции? Джеймс работал в рекламном бизнесе и привык оперировать долями и процентами, поэтому его мозг тут же подсчитал, что жалкий глоток стоит двух процентов их запасов.

Он протянул бутылку Эль, и она глотнула, не скупясь. Десять процентов. Джеймс не хотел спорить. Какой смысл?

Попал в ловушку – атакуй врага.

Эту военную премудрость он слышал от отца, когда на коричневом ковре в гостиной смотрел старые фильмы с Оди Мерфи. Тогда ему было семь лет, и он не понимал, справедливо ли это и имеет ли какое-нибудь отношение к тактике. Отец разговаривал с ним лишь для того, чтобы заполнить тишину. В следующем году отец упал с выбитым глазом около посудомоечной машины, убитый «мелкашкой» с прикладом орехового дерева.