Тэйлор Адамс - Поле зрения

– Я любила этот аппарат. – Эль села и откинулась спиной на дверцу «тойоты». Ее щеки посерели, она плохо выговаривала слова и, хотя старалась держаться небрежно, муж видел, чего ей это стоило. Она подняла дрожащие пальцы. – Три зарплаты в магазине рептилий. Три!

– Эль! – окликнула ее Эш от своей машины. – Ты жива?

– Да.

– Что случилось?

– В меня… – Эль пожала плечами. – Так, ничего особенного. Как у вас дела?

– Рада, что ты в порядке! – крикнула Эш. – Ты начинаешь мне нравиться.

Эль искренне улыбнулась, продемонстрировав белые зубы. Джеймс поддерживал ее за плечи. Общаясь с людьми, жена часто испытывала неловкость. Притворялась, будто в своей стихии, но по-настоящему не раскрепощалась. У нее были приготовлены заученные улыбки, шутки для снятия напряжения, лживые комплименты и прочие пригодные для процесса общения любезности. А подруг всего две: ее сестра Иовен и другая, которая два года назад переехала в Бостон. Джеймс порой тревожился за жену: ему казалось, что в мире всего три человека, включая него, кому искренне улыбается Эль. Теперь с восемнадцатилетней Эш – четыре.

– Что ты видела? – спросил он.

– Вспышку.

– Похожую на ружейную?

– Да. Вроде зернышка света посредине склона.

– Сколько времени прошло между вспышкой и ударом?

Эль сжала кровоточащий палец:

– По ощущению – секунда.

– Одна секунда. – Джеймс посмотрел на пустошь и, размышляя, пробормотал, ворочая распухшим языком: – Итак, пуля из его винтовки долетает сюда за одну секунду.

В голове мелькнула информация из курса девятого класса. Свету Солнца, чтобы достигнуть Земли, требуется полных восемь минут. Невообразимое расстояние. Этот факт всегда его будоражил: Джеймс представлял Землю одиноким апельсином, плавающим в Тихом океане пустоты, где нет ничего, кроме Вселенной безразличных к человечеству звезд. В ушах зазвучал голос учителя: «Как унизительно сознавать свою малость».

– Мы можем этим воспользоваться, – произнес он.

– Что ты имеешь в виду?

Джеймс придвинулся к ней и озорно улыбнулся:

– Когда он целится в нас и стреляет, то целится не туда, где мы находимся, а туда, где, по его прикидкам, будем через секунду.

– И что?

– Секунда в нашем распоряжении, а не в его.

– Это… в высшей степени оптимистическое предположение. – Эль раскрыла ладонь и стала рассматривать, как кровь окрасила трещинки в коже. – Что мы можем реально сделать за одну секунду?

– Что-нибудь придумаем.

– Черт возьми! – раздался хриплый голос возмущенного Роя. – Что вы его слушаете? Одна секунда! Единственная! Вы в своем уме? Это все равно что застрять на необитаемом острове с Недом Фландерсом.

– Пожалуйста, перестань, – прошептала Эш.

– Таким образом, – Эль вздохнула и посмотрела на мужа, – в нашем распоряжении гипотетическая выигранная секунда, в его – снайперская винтовка.

– Я размышляю, – заявил Джеймс.

Она поддала ногой осколок голубого экрана навигатора и искоса взглянула на мужа.

– Дорогой, неужели ты не способен единственный раз оставить свой оптимизм и признать, что мы по уши в дерьме… мы готовы захлебнуться в нем.

– Эй! – воскликнул Рой. – Смотрите, смотрите: приближается машина!

Эль застыла, ее глаза остекленели. Джеймс подался вперед и выглянул из-за левой фары «тойоты» на понижающийся склон Тенистого спуска. Черный джип. Большие колеса подпрыгивали, поднимая с обеих сторон плюмажи пыли. Он быстро несся прямо к ним. Советский ковбой со своей киской на термосе.

– Его тут только не хватало, – поморщилась Эль.

– Водителя нужно предупредить! – крикнула Эш. – Подать сигнал остановиться, развернуться и вызвать помощь.

– Не надо, – буркнул Джеймс.

– Почему?

– Он… сообщник.

Рой грохнул во что-то звякнувшее наподобие барабана.

– Ну и жизнь! Два часа назад мне выписали штраф за превышение скорости на четыре мили – ехал семьдесят четыре вместо семидесяти. Этот округ явно плодит убийц. Одно хорошо: теперь мое нарушение не будет считаться.

Джеймс не слушал и представлял внутренность советского джипа: гнилой внедорожник, водитель вжался в липкую, в порезах кожу сиденья, термос бренчит на консоли, угольные карандаши и желтая бумага сзади за потной спиной. И сам человек или нечто – бледный силуэт за стеклом машины, несущейся к ним на фоне этого выжженного мира.

– Эль! – крикнула Эшли.

– Что?

– Как звали твоих двух змей?

Она вымученно улыбнулась:

– Грей и Айрис.

Эшли шумно вздохнула.

– Мне нравится.

– Оружие? – спросил Джеймс. – Что у нас есть из оружия?

– То же, что раньше.

Перечный баллончик и дрянной ножичек.

Черный джип повернул с заносом и, выбросив из-под колес груду камней, резко остановился в двадцати ярдах, вне поля зрения Джеймса. Тот застонал от отчаяния. Дальше высовываться из-за фары, не открыв себя снайперу, он не мог. Только слышал, как с подобным воплю динозавра скрежетом, отразившимся от дальних скал и вернувшимся обратно, открылась дверца.

– Давай твой перечный баллончик.

Эль достала из сумки баллончик и кинула мужу.

Дверца джипа захлопнулась, и по прерии прокатилось эхо. По песку захрустели шаги. Распластавшаяся у заднего колеса Эль различила мужчину или, по крайней мере, его ноги. А стоявший слева от нее на коленях Джеймс не видел. Баллончик скользил в его потных руках. Он открыл защитный колпачок.

– Куда он идет?

– Огибает автомобиль, приблизился к багажнику. – Эль резко выдохнула, подняв облачко медной пыли. – С чем-то там возится.

Ритмичное поскрипывание, сначала негромкое, становилось все слышнее и резче, словно натягивали тросы. Жесткое трение металла о металл. Джеймс поежился.

– Чем он там занят? – спросил Рой.

– Не вижу! – крикнула в ответ Эль.

Держа баллончик в обеих руках, Джеймс пытался прочитать инструкцию, но глаза не фокусировались и буквы двоились. Джеймс моргал, пока тени не слились и он не увидел текст: 10 %-ный «олеорезин капсикум». Стандартный слезоточивый реагент. Слезы, течение из носа, зуд и жжение – обычные «приятные» ощущения. Но его сердце упало, когда Джеймс ознакомился с приемами использования.

– Что с тобой? – спросила жена.

– Эффективная дистанция начинается от шести футов. – Джеймс стиснул баллончик. – Ближе мне никак не подобраться.

– Ты сам мне такой купил.

Джеймс вынул из заднего кармана перочинный нож, открыл лезвие длиной в два дюйма и зафиксировал с хрустким щелчком.

– Вот и весь наш арсенал: слезоточивый баллончик и нож для размазывания масла на бутерброде.

Эль устало кивнула.

– Когда он подойдет, распыли ему в глаза. – Джеймс бросил ей обратно баллончик. – А я буду обходиться ножом.