Тэйлор Адамс - Поле зрения

– Чтобы подействовало, он должен подойти совсем близко.

– Знаю. Остается надеяться, что он к тому же сделан из мягкого масла.

Джеймс расположил нож вдоль кисти так, что ручка оказалась у большого пальца. Вспомнил, как по телевизору показывали правильные и неправильные приемы хватания боевого ножа. Рассказывалось о филиппинском и других, которым любителям пользоваться не следует, а он ведь и был любителем. Сейчас Джеймс пожалел, что невнимательно слушал. Не мог представить, как это – ударить человека ножом. А таким маленьким лезвием куда бить? Два дюйма не достанут до желудка и не пробьют грудь настолько, чтобы добиться немедленного эффекта. Значит, пищевод или дыхательное горло. Может, лоб. Или глаза.

– Глаза?

От джипа послышался последний стон изнемогающего металла, затем раздались быстрые шаги.

– Он снова идет. – Джеймс похлопал жену по плечу. – Куда?

– Повернул в другую сторону. – Эль подвинулась и, следуя взглядом за человеком из джипа, вытянула шею. Нога царапнула по гравию. – Направляется… к машине Роя и Эш.

Джеймс подкатился к ней и разглядел черные грубые сапоги – те самые, что видел на бензоколонке. Заляпанные пылью, они топали по дороге в сторону багажника «акуры». Каждый спокойный шаг механически выверен: одинаковая поступь, одинаковый подъем ноги и постановка стопы каблуком вперед на неровную поверхность колеи.

– Рой! Эш! – крикнула Эль. – Он идет к вам.

– Ничего себе!

Джеймс вжал подбородок в землю, но увеличить угол обзора не получилось.

– Он вооружен? Ты видишь оружие у него в руках?

– Нет, – ответила жена.

– Нет оружия?

– Нет, не вижу его руки.

Темные ноги и его шуршащие по пыли сапоги скрылись за задним крылом «акуры». Джеймс с нарастающей паникой вспомнил, что происходило на бензоколонке, и подумал, не за Эль ли приехал этот человек, чтобы похитить ее и…

– Он остановился. Позади багажника их машины. И смотрит на них. Они на него. По-моему, он собирается убить их…

Снова пронзительный скрежет металла. Звук вращался, углублялся, подобно отвертке, все надежнее ввинчивающейся в классную доску, приобретал новые измерения страха. Обернулся черным монстром, крадущимся по позвоночнику Джеймса, и, непонятно почему, его мысли перескочили к сценическим ужасам, виденным утром в восковом Музее смерти, где каждое гениально придуманное устройство было создано с единственной целью – причинить как можно больше боли. Задолго до пенициллина люди знали, как разрывать тела себе подобных, чтобы те как можно дольше оставались в сознании, и тем самым продлить их агонию. Джеймс вспомнил избитое молотом железо, старый дуб, натянутый как струна канат и все осклизлое от изображающей кровь кукурузной патоки. Кровь воспроизвели вполне реально: свежие брызги из ран блестящими ярко-красными, старые пятна – тускло-коричневыми.

В холле, направляясь к выходу, он спросил Эль:

– Это что, забавно?

– Нет, – улыбнулась она. – Жизнеутверждающе.

Незнакомец встал на колено за «акурой», и его сапог заскользил по земле. Полез под бампер – Джеймс по-прежнему не видел его лица, – в руке был свернутый широкими кольцами металлический лебедочный трос, другой конец которого был прикреплен к джипу.

Эль схватила мужа за запястье:

– Он что…

Джеймс кивнул:

– Собирается оттащить в сторону их машину.

Тэпп сжал кулак, устроил на нем правую руку и лег на нее щекой. Когда дыхание и сердцебиение успокоилось, он выскользнул из здешнего мира в другой, лучший, где ничто его не трогало. Снайперы зовут его пузырем. Все, что физически отвлекает, испаряется. Он больше не чувствовал вулканической гальки под животом, капелек пота на переносице, даже ритма сердца, вызывающего цветовые вспышки на сетчатке глаз. Его вывел из этого состояния голос:

– Эй, Рой и Эш, бегите к нашей машине!

Кофеин в венах выплеснулся тихой паникой, и он, сбив прицел, обернулся до того, как с удивлением понял, что голос неестественный – электронный и доносится из его собственной рации. Узнал металлические искажения и вспомнил, что на рации Сватомира кнопка «Передача» грязная и от болтанки в кармане может залипнуть.

Именно это сейчас и произошло.

Тэпп выдохнул сквозь зубы и заставил себя расслабиться. Его напиток выливался в песок, а он вслушивался, что передавала рация Сватомира, но различал только помехи и похожее на скрип наждачной бумаги шуршание штормовки. Затем шаги – его корректировщик вернулся к джипу.

А этот голос… Тэпп его уже знал. Это был голос мужа. Интеллектуала, который научил остальных, с какой стороны прятаться за автомобилями. Того, кто разбил боковое зеркальце «тойоты», а осколки использовал в качестве… Муж сказал что-то еще, но неразборчиво.

Тэпп освободил левую руку и, внезапно заинтересовавшись, вставил в ухо наушник. Помехи усилились до такой степени, что он почувствовал, как вибрируют коренные зубы. Приложив глаз к прицелу с сорокакратным увеличением, он увидел, как Сватомир возвращается к джипу вдоль лебедочного троса, скользя по нему толстыми пальцами. Судя по всему, он не знал, что его болтающаяся на поясе и подпрыгивающая на ходу рация включена на передачу.

Скажи что-нибудь еще.

Тэпп вжимал наушник в ухо, пока не зазвенела барабанная перепонка. А затем услышал:

– Нельзя ждать, когда автомобиль придет в движение. Надо застать снайпера врасплох, – проговорил муж. Сватомир шел дальше, и голос мужа становился тише и неразборчивее. Тэпп закрыл глаза, напрягая слух, и старался разобрать слова сквозь волны электронного шума. – Бегите к нашей машине раздельно, чтобы его внимание рассеялось между вами. Зигзагом. Меняйте направления. Не позволяйте ему прогнозировать ваш путь.

Тэпп ощутил приближение дразнящего багрового марева рокового выстрела патроном калибра 338.

– Три! – начал отсчет муж.

Он видел тени Роя и Эш под автомобилем: они пригнулись, зарывшись каблуками в дорогу. Тэпп жалел, что не может вернуться к окуляру стократной зрительной трубы и упустит мельчайшие детали – облачка поднятой пыли, их скрученные нервной энергией плечи, то, как распластали ладони на спрессованной земле. Вот оно! То самое! Великие моменты настолько мимолетны, что пытаться их оценить все равно что ловить дождь в шляпу. Какой-то отстраненный участок мозга повторял слова двоюродного брата Сватомира молодого Сергея Коала: «Этот парень очень дотошный и в своей дотошности скор. Настолько скор, что способен реагировать на действия до того, как ты их совершишь».

– Два…

Уильям Тэпп был готов. Глаз приник к прицелу. Легкие наполовину пусты, палец жмет на спусковой крючок с усилием в три унции. Все лишние мысли слились в единую: искать, предвидеть, стрелять.