Тэйлор Адамс - Поле зрения

Мысль была такая: если вы в укрытии, то именно там, куда намеревался загнать вас противник. Вам навязали условия, и если останетесь на месте и начнете сражаться на условиях врага, то непременно умрете.

Отец иногда повторялся, но Джеймс все равно внимательно слушал его, потому что тот, безусловно, производил впечатление. В середине фразы по-волчьи вращал челюстью, будто хотел зевнуть, однако движение так и не заканчивал. Энергично жестикулировал руками, выразительно рубил ладонью клубы дыма. Трогал бороду – не теребил, не поправлял, а именно трогал, словно проверял, на месте ли она. Приходили его друзья – грубые, длинноволосые и громкоголосые мужчины. В камуфляжных брюках, с короткой стрижкой спереди и по бокам и «хвостами» сзади, с грязными ногтями. Они называли себя «антисиноптиками» [4] Леворадикальная террористическая организация, действовавшая в США с 1969 по 1977 г. , с гордостью или с сарказмом, а может, с тем и другим. Мать прятала Джеймса в спальне. Дом сотрясался от голосов и наполнялся запахом марихуаны. Джеймс засыпал, глядя на свет в щели вокруг двери и слушая обрывки речи. Иногда это были рассуждения о грядущей войне. Великой войне. Перевороте, как они говорили.

Итак, ты сам нападаешь на противника. Подбираешься вплотную, застаешь врасплох и, самое главное, покидаешь простреливаемую зону. Если повезет, твои шансы пятьдесят на пятьдесят.

Атакуй своего противника.

Когда произойдет переворот, Джеймс, ты это вспомнишь.

В голову пришла нелепая мысль: если удастся снять «тойоту» со скорости и устроиться на сиденьях так, чтобы не высовываться, они с Эль съедут по склону и застрянут в темном русле высохшей реки, в середине впадины, в полумиле отсюда. Куда угодно, только бы прочь от этого места. Наверное, русло послужит укрытием от прицела снайпера. Но лишь в том случае, если они переживут удар. Джеймс понимал: лезть на вооруженного врага можно от отчаяния. Ситуация была хуже некуда. Затем он вспомнил, что их «тойоту» без ключей не снять со скорости. Ключи звякали в его руке, когда пуля угодила в Сару. Но куда он их уронил? А комплект Эль пропал во время пожара в доме.

Жена закрутила пробку на бутылке, зажала ее между колен и внимательно посмотрела на мужа. От слез тени поплыли, и вокруг глаз образовались синяки.

– Хочешь что-нибудь сказать? – спросил он.

– Я тебе солгала.

– Когда?

– Солгала, будто продала фотоаппараты на «Крэйглист». – Эль смущенно смахнула с глаз непослушную челку. – Не смогла. Оба сейчас под корзиной в черном чемодане.

– Неужели?

– Да.

– Я же тебе говорил, не продавай. – Джеймс поцеловал жену в обжигающе горячий лоб.

– Поступила так, потому что хотела себе доказать: если вернусь к фотографии, это будет многое для меня значить. – Эль понизила голос, словно хотела поделиться тайной. – В «Никоне» стоит трансфокатор.

– С каким приближением?

– С хорошим.

– Достаточным, чтобы его рассмотреть?

– Думаю, что…

Раздался глухой удар. Из-под «акуры» Роя взвился столб песка и разметался по прерии. Шорох осыпающихся песчинок скоро стих, шлепнулись комья земли. Джеймс прижался спиной к водительской дверце и крикнул в сторону соседней машины:

– Что это было?

Ему не ответили.

– Рой, Эш, вы живы?

– Проклятие! – Это был голос Роя.

– Что произошло?

– Негодяй расстрелял бутылку с водой.

Тэпп клацнул затвором, и выброшенная медная гильза упала справа на известняк, звякнув, как маленький колокольчик. Он не слышал жертв, но ему нравилось воображать их реакцию на его могущество.

О боже!

Не могу поверить!

Как ему удается?

Невероятный выстрел! Маленькая вспухшая от нагревшейся воды бутылка лежала в стороне на гравии в 1545 метрах от него. На местности перед ней гулял порывистый боковой ветер. В супертелескопическом прицеле бутылка казалась едва заметной точкой. Она могла быть песчинкой на стекле оптики или непрозрачной клеточкой в глазу самого Тэппа. Маленькое чудо, что руководимая интуицией и точным расчетом рука направляла снаряд туда, куда хотел стрелок. Ни один из ныне живущих снайперов – военных или спортсменов – не поразил бы с какой-либо степенью уверенности цель подобного размера на таком расстоянии. Простые же люди посчитали бы успех Тэппа сверхъестественным. И одного человека он мог представить.

Вот так же он попал в наш навигатор.

Наверное, из военных. Отставник сил специального назначения.

Не иначе.

Тэпп надеялся, что они понимают, насколько труден был выстрел. Даже на более близких дистанциях дело было бы непростое – это тебе не навел-нажал. Человеческое тело – главный враг стрелка: яростно пыхтящий механизм, отягощенный спазмами, болью и слабостями. Чтобы задать пуле необходимую траекторию, нужно учитывать все действующие силы окружающей среды. Влияние гравитации на высоту параболы, угол возвышения, сопротивление воздуха и его температуру, баллистический коэффициент, вращение Земли и, разумеется, порывы ветра.

А разве сегодня не ветрено? Разве от этого стрелять не сложнее?

Это только по телевизору, да еще в замедленной съемке показывают, как суперагенты стреляют на бегу через плечо и укладывают плохих парней, словно это не сражение, а балет. Или стрельба из пистолетов с двух рук! Чушь собачья! Бред! Абсурд! Тэпп не мог не злиться. Но сейчас он об этом не думал.

Он лучший на свете снайпер.

Открыв вторую бутылочку с энергетическим напитком (конечно, с ароматом винограда), Тэпп проиграл в уме последние несколько секунд. Пусть пуля угодила не в голову, но по напряжению выстрел был близким к этому, и удовольствие привычно разлилось по нейронным проводящим путям. После отдачи в прицеле возникла «воронка» – инверсионный след пули, лучше видимый в жаркий день. Проследив за ним, Тэпп понял, что траектория легла ниже и левее, чтобы, как он и рассчитывал, скорректировать сдвиг ветра. Затем попадание. Во время полета пули у него хватило времени удобно податься вперед и, включив оптику, в стократном увеличении зрительной трубы увидеть фонтан тумана и земли. Вода испарилась и превратилась в мглистую завесу, сначала она распустилась наверху, а затем ее отнесло ветром. Тэпп представлял это снова и снова, пока не почувствовал, как его постепенно охватывает желание снова нанести удар.

Еще, пожалуйста.

Этот отстрел становился самым долгим за всю его практику. Хотя делов-то было на полчаса. Божественные маленькие всплески восторга после месяцев кропотливой работы и подготовки. Он уложил бы одного, другого, третьего – на бегу или ползущих по земле, – спрятал бы свой камуфляжный костюм, захватил пистолет и одолел милю через впадину. Затем осмотрел бы остывающие тела там, где они упали. Закрыл бы мертвецам глаза и воссоздал стрельбу с их места, представил каждую секунду с их точки зрения, нарисовал подобные лучам лазера воображаемые линии в пространстве, все движения и смертельное попадание.