Тэйлор Адамс - Поле зрения

– Неужели?

– Я пообещал жениться на ней. Но у меня уже есть в Приме жена и дочь двух лет Эмма. Милейшая маленькая ошибка. – Его горло сдавило, но он заставил себя рассмеяться. – Она не должна была появиться на свет, однако появилась и теперь с нами. И это прекрасно. Ясно?

– Да.

– Поэтому я много езжу. Выбираю направление, и вперед. Делаю вид, будто могу до бесконечности сидеть за рулем, так что нет нужды поворачивать назад. Пустыня в этом отношении прекрасна: бесконечность во все стороны. Человек ощущает себя маленьким, и мне нравится чувствовать себя таким, поскольку из-за абсолютной громадности мира совершенно не важно, как я поступаю с другими. – Рой вздохнул, пожевал губами и устало посмотрел на Джеймса. – Я обманываю людей. Лгал Саре и ее сестре. Мы ездили в Амфитеатр-паркуэй, забавный получился вечерок: Эш стошнило кому-то на голову. И вот я здесь и думаю об Эмме – размышляю, не наказывает ли меня Бог, ведь я того заслужил.

На горизонте стали собираться дождевые облака; Джеймс предложил ему глотнуть воды.

– Такого никто не заслуживает, – заметил он.

– Я заслуживаю, – заупрямился Рой.

– Нет.

– А ты как жил до всего этого?

Джеймс пожал плечами – не хотелось заводить серьезный разговор с человеком в футболке с надписью: «Я вас всех имел».

– Я работаю с машинами. Ты сказал, что что-то продаешь? – спросил Рой.

Джеймс молча кивнул. Странно: пять лет ходил каждый день на работу и потерял все через пять дней после того, как бросил. Многое осталось в памяти, но как-то смутно, словно случилось не с ним, а с другим человеком. Он успел забыть, с каким звуком работает кофейный аппарат. Пытался представить внутренность кабинета и вспомнить, как был запараллелен его сканер. Между приступами деловой активности Джеймс смотрел на девиз радиогруппы на стене: «Ваша реклама приносит доллары со скоростью, близкой к скорости света» и удивлялся, как человек с экономическим образованием мог придумать такую чушь. Там он обзавелся несколькими хорошими приятелями. Большинство ушло на телевидение, в интернет-компании или бросили службу. Кейта, одного из самых близких, задавил машиной в Рождественский сочельник пьяный водитель. Джеймс видел его одним из последних: приятель выходил с корпоратива, но он не мог вспомнить, о чем они говорили. Какая разница?

В той жизни, в том городе они с Эль познали худшую судьбу, чем нищета, – существование в сытой посредственности. Ничего плохого не случалось, но и хорошего тоже. Каждый выкидыш, казалось, приближал Эль к неизведанной пропасти. Случались периоды, когда они ощущали себя лишь собственными тенями и спали в общей кровати, как брат и сестра. Днями не разговаривали, и это их не трогало. Несовместимые чужаки, поселившиеся в одном доме: неисправимый оптимист и неисправимый пессимист. Пожар стал только предлогом. Они решили перетасовать колоду, уехать в Талсу и воспользоваться вторым шансом.

Могли, конечно, и после пожара остаться. Найти другое жилище в Сакраменто, даже на модной Восточной гряде, которую местные прозвали Грядой недоумков, – у Джеймса прибавилось клиентуры, и средства позволяли. Он мог продолжить свои игры – уговаривать покупателей медиа и впаривать невидимое, невесомое эфирное время ростовщическим конторам, службам помощи по хозяйству, владельцам автостоянок. Эль – днем продавать рептилий в зоомагазине, вечером договариваться о фотосъемке: где-нибудь на свадьбе, для буклета и успевать отщелкать что-нибудь для себя. Они ходили в одни и те же рестораны, по одним и тем же маршрутам с одинаково усталыми лицами.

Джеймс понимал: такая жизнь больше не для них. Даже если удастся удержаться в Сакраменто, существование в сытой посредственности исчезло навсегда.

Он заметил, что глаза жены наполнились слезами.

– Эль?

– Я это заслужила, – промолвила она.

– То есть?

– Я сделала аборт. В шестнадцать лет.

Джеймс взял ее за руку и легонько сжал:

– Знаю.

– Я никогда тебе об этом не рассказывала.

– Однажды призналась, когда напилась.

– Тогда не в счет. – Эль застенчиво улыбнулась, и порыв ветра растрепал ее «хвостик». – А сейчас заявляю официально, потому что мы оба трезвые. Из-за одной моей глупости, которую совершила много лет назад, я до сих пор расплачиваюсь.

Ветер стих.

– Ведь это по моей вине у нас нет детей. – Ее голос сорвался.

Джеймс вздохнул. Он хотел найти слова утешения, но не получалось. Он совершенно обессилел, и его нервы были на пределе.

Неожиданно «Сони» разлетелся в его руке, и Джеймс почувствовал, как что-то впилось в костяшку пальца. Он отпрянул и, надеясь, что все на месте, цело и невредимо, схватился за кисть. Хрипло крикнул Рою за своей спиной. Настал его момент. Решающий. Теперь все зависит оттого, что случится в ближайшие несколько секунд.

– Рой, вперед!

Рой не двинулся с места.

В миле от них Тэпп повернул на шестьдесят градусов рукоять затвора и извлек из ствола золотистую гильзу. Он испытал облегчение от убедительного результата. Полоса удач продолжалась. Ничего не портит день так, как плохой выстрел. Тем более когда стреляешь по бумажным мишеням: если проделал дырку на десять часов, она останется там навсегда – ничего не переиграть. Но если этот день и суждено омрачить неудаче, она еще не случилась.

Он по-прежнему на уровне.

До сих пор ему везет…

Тэпп хоть и отодвинулся от прицела, однако краем глаза заметил, как в искривленном оптикой мире что-то метнулось, наподобие кроличьего дротика. Прижавшись щекой к прикладу, он толкнул ладонью затвор, досылая в патронник новый патрон. Винтовка к бою готова. Прицел приблизил бежавшую изо всех сил фигуру: из-за багажника «тойоты» она устремилась на север прямо по дороге, в сторону Тэппа. Идеальный вектор – почти не требуется боковой поправки.

Жена.

– Эль!

Муж крикнул где-то за спиной, но вслушиваться не было времени. Она выскочила на открытое пространство, распластав ладони лезвиями и глубоко вминая ноги в пыльную землю – каждый ее мускул рвался вперед. Только вперед. Покинув спасительное укрытие за машиной, Эль в ту же микросекунду ощутила непомерную незащищенность, наготу, словно бежала без космического костюма по поверхности Марса. Разрывала показавшийся прохладным воздух с такой энергией и скоростью, что волосы стелились позади и гудело в ушах.

Одна секунда истекла.

Тело Глена – через три ярда. Так близко, что пора замедляться, снизить инерцию, иначе можно проскочить мимо. Эль опустила плечи и, задрав мыски кед, упала на спину, прокатилась вперед, больно обдирая локоть о жесткий гравий. Ее повернутые боком ступни подняли каскад песка и гравия.

Две секунды.