Сергей Бабернов - Возвращение

— Ну, выходи же! — голос Алика доносился то с кухни, то из комнат, возвращался в прихожую. Хлопнула дверь в ванной. — Ты что же, гад, в моём городе устроил?! Я тебя зубами рвать буду! Выходи!

Интересно, почему молчит Барыбин? Да и шаги вроде как одного человека. Устроили охоту по всем правилам? С загонщиком и засадой? Красные флажки часом, не захватили? Я невольно попытался вжаться в стену. Задел ворох старых газет. Алик моментально среагировал на звук.

— В прятки играешь?! — от его смеха у меня пробежал холодок по спине. — Палочка-выручалочка, зёма! Писатель, мать твою! Выходишь? Ну, смотри!

Внизу чмокнуло. Ещё раз. Ещё… В фанерных дверцах одна за другой появились круглые дырочки. Щепки ударили в лицо. Сыплющаяся с потолка побелка попала в глаза. Что-то ужалило в голень. Я вскрикнул.

— Попал, мать твою! — Альберт плотоядно хохотнул. Чмок, чмок, чмок. Новые дырки в фанере и новые дырки в моём животе, если бы не злосчастный тюк газет. Каким-то чудом я укрылся за ним почти целиком. На каждый выстрел я отзывался стоном. Алик отвечал торжествующим смехом.

Чёрт возьми, почему молчит Барыбин? Что он задумал?!

— Жив ещё?! — очередной выстрел. — Разоблачитель хренов! — вот он — долгожданный щелчок! Другого выхода нет! Несколько секунд, пока новоявленный Ворошиловский стрелок перезаряжает оружие. Или пан, или пропал!

Я оттолкнулся от стены. Держа газетный тюк наподобие щита, вышиб изрешечённую фанеру. Раненная голень отозвалась тупой болью. Пропитавшаяся кровью кожа штанов неприятно хлюпнула. Точно напротив Альберт дрожащими пальцами судорожно перезаряжал уродливо-длинноствольный пистолет. Увидев меня, он по-волчьи оскалился. Обойма встала на положенное место. Лязг передёрнутого затвора прозвучал смертным приговором. Вот ведь семейка! Младший братец уже брал меня на мушку (слава богу, игрушечного пистолета), сейчас — черёд старшего! Он-то шутить не собирается!

Взгляд приковал безжалостно-тёмный провал глушителя. Никогда бы не поверил, что такая крошечная дырочка похожа на бездонный колодец, притяжению которого невозможно сопротивляться. Хочется расслабиться и падать, падать, падать…

Пока дурацкие мысли бились о чувствующую прицел лобовую кость, руки делали своё дело. Я метнул газеты, почти не целясь. Наугад. Через мгновение — чмокающий звук. Обожжённое ухо. Ругань Алика. И полёт. Полёт сорвавшейся с тетивы стрелы. Её двуногая мишень оказалось на редкость мягкой. Моя голова тараном ударила Альберта в грудь. Он коротко вякнул и отлетел прочь, сметая попавшуюся по дороге мебель. Пистолет кувыркнулся в воздухе. Приземлился за телевизором.

Тело бизнесмена впечаталось в стену и сползло на пол. Умиротворение сошло на его лицо. Альберт походил на спящего. Оглушённый и едва соображающий я вскочил на ноги. Пошатываясь, развернулся. Барыбин — единственная связная мысль в гудящем мозгу. Странное дело — за спиной никого не оказалось.

Я проковылял к окну. Сорвал штору. Кое-как перевязал ногу. Царапина, конечно, но терять кровь нельзя. Ясная голова нужна как никогда. Не давала покоя тёмная лошадка — Барыбин. Почему он ещё не объявился на сцене.

Кабелем от антенны я примотал бесчувственного Альберта к креслу. Гостю почести — соответственно поведению. Для успокоения нервов я принял двести грамм «Богородской». Удивительная гадость! Люди, признающиеся в любви к якобы национальному напитку — лжецы. Как можно любить разведённый водой технический спирт?! Неприязнь к Алику выросла вместе с теплом в крови. Отрава-то из его магазина! Сам, скотина, виски хлещет!

Чертовски хотелось пива. Проклятие, не успел заметить, как опустошил целый ящик. О его существовании напоминали лишь ряды пустых бутылок на кухне. Оставлю Игорю в наследст-во. Компенсация за проживание.

— Нет больше никакого Игоря, — подсказала память.

Действительно, нет. Он сделал выбор… Вернее, вынужден был сделать. Алла Александровна… Интересно, её уже нашли? Вдруг я загрустил. Нет, не родственные — упаси бог — чувства! Я представил жизнь этих людей. Людей, словно падальщики над добычей, дрожащих над своими страшными тайнами. Убеждающих себя, что ничего не произошло. Притворяющих-ся даже друг перед другом. Боящихся темноты и одиночества, потому что именно тогда к ним приходили призраки. Призраки воспоминаний. Призраки, гораздо больше реальные, чем полная притворства жизнь. Алла! Несчастная девушка! Какая ни какая, но у неё была семья. Привычный образ жизни. Всё рухнуло в одночасье! Слава богу, она никогда не узнает, что её отец сделал с её же матерью. По крайней мере, не от меня! Пусть верит в возвращение мамы…

— Дай закурить, крутой, — на лице Альберта застыла неприязненная гримаса.

— Ну какой же я крутой? Это ты крутой. Я так — прогуляться вышел. «Пегас» будешь?

— Достань у меня из кармана нормальное курево!

— По чужим карманам лазить не приучен. А тебя уж, извини, не развяжу. Очень уж ты непредсказуемый… К тому же и вопрос о нормальности. По мне — очень хорошие сигареты.

— Скоро этого дерьма не будет! — Алик потешил себя мелкой местью. — На «Дукате» линию закрыли!

— Для тебя, вообще, ничего не будет. Гораздо раньше.

— Ты смертник?! Знаешь, кто за мной стоит?!

— Сейчас? Спинка старого кресла.

— Урод! Братца ты до петли довёл! Барыбу подставил! — я едва не подскочил от удивления! — Но со мной… Со мной… Давай, поговорим нормально!

— Ага, именно для этого ты и пушку с глушителем прихватил? Какой, типа, базар между пацанами без ствола! Не катит, в натуре!

— Не юродствуй! Я серьёзно говорю!

— У приятеля твоего проблемы значится? — я намеренно пропустил последнюю фразу мимо ушей. — По службе али как?

— А то ты не знаешь?! — Взгляд Алика всё вокруг превращал в пепел. Кроме кабеля. Пусть брату спасибо скажет. — Это не ты в областную прокуратуру письмо и бандероль с шарфом отправил?! Когда спереть только успел?! И там, козлы, быстро подорвались! Всегда бы так!

— Умеем, когда хотим, — для меня в его словах смысла было не больше, чем в разговоре двух китайцев. Однако я держал марку. Считаете меня виновником всех бед? Ненавидите? Даже боитесь! Добро! Я всегда готов помочь!

— Поговорим серьёзно, — похоже, Альберт уже видел себя не привязанным к спинке кресла, а заключающим контракт в офисе какой-нибудь фирмы, занимающейся оптовой торговлей. — Разнюхал ты всё. Не знаю как, но разнюхал. Чёрт возьми, сами виноваты! Лопухнулись! Ведь и тогда тебя за мёртвого приняли! Ладно, ты выиграл, я — в дерьме! Согласен. Сколько ты хочешь?!

— За что?

— Чтобы исчезнуть! Замолчать! Барыбин вывернется! Свалит всё на твоего братца-придурка! Он ведь жену замочил! Ты всего не знаешь… Я понимаю! Громкое дело. Солидные люди. Ты книжонку выпустишь. Сорвёшь куш. Я заплачу больше! Говори, сколько? А хочешь долю в деле?! Стабильную долю! Три точки! Твои будут по всем бумагам! Сиди себе, пиши, что хочешь, а денежки идут! Ну, что молчишь?!