Сергей Бабернов - Возвращение

— И тех девочек он убил?!

— Как бы не так! Так серьёзные дела не проворачивают! Все задницы хотят прикрыть? Значит и доля у всех одинаковая! Вторая мне досталась. Я возле своего магазина на какую-то потаскушку наткнулся. Ещё курить попросила… Я её, когда душить начал, ну, перемкнуло что-то. Шея цыплячья, не сопротивляется даже. Ненавижу, когда не сопротивляются! Очнулся — сам обалдел! Бойня! Тут ещё какая-то пьянь в соседнем дворе завозилась… Ну, Борька потом сказал, что всё нормально. Даже хорошо. Маньяк, мол, почувствовал вкус крови. А братец твой всё испортил. Мало того, девку не пристукнул. Ещё и вопить начал, что покойная жена его вернулась. Что он её на дороге видел. Что она под колёса бросилась, а потом в кабине оказалась. Мы подумали, что вы с ним свою игру затеяли. Тут ещё записи твои…

В кармане плаща бизнесмена мерзко заверещало.

— Мобильник, — он почему-то испугался. — Ответить надо.

Я вытащил из его кармана пищащий прибор. Нажал на кнопку. Поднёс к уху Альберта. В другое ухо упёрся ствол пистолета. Для профилактики шальных мыслей.

— Да? — я мог только подивиться Алику — куда подевались дрожь в голосе и истерические всхлипы? Он говорил тоном уверенного в себе, слегка раздражённого звонком человека. Хозяина положения. Может я, действительно, схватил кусок не по своим зубам? — Да… Кто говорил? Ясно… Это точно… Выясни всё. Всё, я сказал! Денег дай! Я позже буду. Нет, перезванивать не надо. Не надо, я сказал! Всё!

Тон оставался прежним, но с каждым словом с лица Альберта сходила краска. По кивку я догадался, что связь окончена. Мобильник вернулся на прежнее место.

— Ты, действительно, крутой, — водянистые глаза потемнели и заняли половину лица. — Когда Барыбина арестовали, я понял, что у тебя завязки. Но такие…

— Что ещё?

— Как будто ты не знаешь! Барыбина, по ошибке якобы, в камеру к уголовникам посадили. Знаешь, что с ним там сделали?

— Догадываюсь.

— Слушай, — Альберт вдруг ожил. — Мы же с тобой вдвоём остались. Никаким краем этого дела не касаемся. Давай разбежимся, а? Ну, что тебе за дело до каких-то малолеток?! Всё равно бы спились или СПИД подцепили! Ну, извини! Недооценили тебя! Я умею ошибки оплачивать. Здоровьем клянусь!

— Нет, говоришь, дела до малолеток? — я чувствовал как мной всё больше и больше овладевает Сид. — А какое мне тогда дело до тебя? Ах, да — ты за всё платишь! Я товар, а ты купец. Так? Молчать! А мне вот, как ни странно, есть дело до малолеток! А ещё больше до того вечера! На крыше! Думаешь, сможешь откупиться?! Думаешь, я всё прощу!

— Но… , — Алик побледнел, я мог различить слова лишь по движению губ. — Но… ты же жив…

— Ты ответишь за смерть Аллы.

Альберт несколько секунд хлопал белёсыми ресницами. Лицо его исказилось плаксивой гримасой.

— Но я-то при чём? — заскулил он. — Я молчал… Признаю. Виноват. Но, пойми, я не знал, что ты выжил. Начали бы всё раскапывать. Стал бы я тогда покрывать этого идиота Игоря! Если бы знать, что ты жив… Всё бы по-другому вышло…

— Что?

— Всё.

— Алла бы не разбилась, упав с крыши? Не говори чепухи!

— Кто упал с крыши? — его глаза наполнились ужасом. — Она?

— Да! Разве ты не помнишь. В тот самый момент, когда ты толкнул меня! Кто скинул её?! Игорь?! Барыбин?!

Альберт вжался в кресло. Он не мог справиться с дрожью. Ужас всё сильнее и сильнее сжимал его когтистыми лапами.

— Она не падала с крыши… — просипел бизнесмен. — Упал… ты… Она… визжала… Кто-то с нижнего балкона… милицию вызовет, сказал. Барыбин схватил… её… Убежали. Мы… с Игорем возвращались… Никого. Думали менты… забрали… Тебя нет… Не падала она с крыши! — вдруг завопил он. — Она с катушек съехала! Ничего не помнила! Братец твой на ней женился! Родня, кстати, не возражала! Потом спьяну решил, что она всё впомнила и пристукнул! Я-то здесь при чём?!

Я снова летел через тёмную воронку. Меня больше не было. Не было Сида. Нечто, называвшееся Александром Завьяловым, перестало топтать землю. Я устал притворяться. Долгих семнадцать лет я пытался прорвать темноту. Завесу, мешающую обрести покой. Но я не мог. Я был привязан к тому миру. Миру живых. Я ведь обещал вернуться. Она ждала. Верила в моё возвращение. Даже тогда, когда лишилась памяти, когда умирала в подвале, когда, храня верность клятвы, смотрела на собственные кости. Разве мог я её оставить.

Я слишком долго возвращался. Я слишком долго ощущал себя живым. Я слишком долго не мог вспомнить. Я слишком долго не слышал чужих слов. Цеплялся за иллюзию. Теперь всё позади. Синюшное тело Игоря. Изуродованный труп Барыбина. Альберт ещё корчится в ванной заполненной битым стеклом. Бутылки пригодились. Жизнь покидает его неохотно. По капельке. Скоро он присоединится к своим друзьям.

Ещё там осталась наша дочь. Она молода. Одинока. Но время лечит. Всё наладится. Мы верим — она будет счастлива.

Воронка всё уже и уже. Впереди сияющий проход. Она берёт мою руку. Теперь нам никто не помешает пройти по радужному мосту.