Джесс Райдер - Не ищи меня

– А вы кто? Что нужно?

– Меня зовут Наташа Уоррингтон, – ответила я, стараясь выглядеть грозно. – Сэм работает на моего мужа.

– Больше нет. Ваш муж, как говорится, отпустил его – две недели назад. Вот так внезапно, даже не уведомив заранее, ублюдок, – произношение у нее было как у Сэма, только северный акцент слышался еще сильнее.

Я застыла.

– Две недели назад? Вы уверены?

– Вы обвиняете меня во лжи? – она переместила ребенка на другое бедро.

– Нет, вовсе нет, – ответила я, но мое лицо осталось нахмуренным.

Я действительно не видела Сэма с того неловкого разговора, но ведь он забирал Ника с Эмили вчера утром, разве нет? Я попыталась вспомнить, что случилось, пока я лежала в кровати. Голоса Сэма я не слышала, зато слышала, как отъезжает «Рэндж Ровер», и предположила, что за рулем он. Неужели Ник сам их повез, не имея прав?

– Сэм не работал на него вчера?

– Нет, с чего бы?

У меня упало сердце. Раз Сэм не участвовал в побеге, он не мог знать, где Эмили.

– Что вам нужно? – спросила его жена. – Мне надо заниматься детьми.

Как по команде, к ней подошел второй малыш, с голой попой, держа в руках подгузник.

– Ничего. Я просто подумала, может быть, он… Неважно. Но я все равно хотела бы с ним поговорить.

– Ну, его здесь нет. Он уехал. Надолго. Не знаю, когда вернется.

Я замялась.

– Ясно. Э-э-э… Когда он позвонит, можете сказать, что На… миссис Уоррингтон хотела бы с ним поговорить? У него есть мой номер.

– Не сомневаюсь, дорогуша, – с горечью ответила она. Малыш дернул ее за ногу. – Отвали!

И она захлопнула дверь прямо у меня перед носом.

Дорога домой казалась бесконечной. Я была выжата, как лимон, и все так же пребывала в неведении. Чем ближе к вокзалу Кингс-Кросс, тем больше народу становилось в поезде. Я задыхалась в духоте, у меня разболелась голова. Снова и снова я проигрывала в памяти разговор с женой Сэма, пытаясь вычленить факты. Она казалась уставшей и недовольной. Ее муж лишился работы, и я чувствовала, что она винит в этом меня. Наверное, это выглядело очень подозрительно: жена босса внезапно заявляется на порог, желая поговорить. На ее месте я бы точно почуяла что-то неладное. Я глубоко вздохнула. Это была проблема Сэма, не моя. У меня и так забот хватает.

Я закрыла глаза, чувствуя, как стук колес отдается в костях.

Когда я вышла из метро, перевалило за полдень. Первым делом я проверила телефон: ни сообщений, ни пропущенных звонков – ничего. Батарейка садилась, нужно было подзарядиться. День выдался теплым, в воздухе висела дымка от автомобильных выхлопов; я со вчерашнего дня не была в душе, кожа зудела от городской грязи. Поездка в Уолтемстоу принесла больше вопросов, чем ответов, но, по крайней мере, я попыталась что-то сделать. А не свернулась на диване с бутылкой джина. Завтра я найду адвоката и добуду ордер. У меня не было на это денег, но других вариантов тоже не было. Увеличу лимит по кредитке, продам вещи, продам все, что есть в доме, если потребуется. Если Ник решил, что я сдамся и позволю ему делать все, что его душа пожелает, то пусть подумает еще раз.

Я дошла до нашей широкой зеленой улицы, такой непохожей на скромную улочку, где жил Сэм. Хотя улица Сэма мне нравилась больше: она напоминала место, где я выросла. Здесь все дома стояли раздельно, громадные, с двумя окнами на фасаде и просторной подъездной дорожкой. У некоторых были белые решетки на окнах и охранная система на воротах. Эти дома стоили миллионы. Я вспомнила, какое ошеломляющее впечатление произвел на меня дом Ника, когда я увидела его в первый раз. Но даже несмотря на то, что я заново его обставила, он никогда не казался мне родным. Слишком большой, слишком роскошный, слишком самодовольный. Я всегда чувствовала себя чужой, кукушкой в гнезде. Мысль о том, чтобы провести еще одну ночь в этом доме без Эмили, привела меня в ужас.

Я подошла к двери и достала ключи, повторяя себе под нос код от сигнализации. Но щеколда не отъехала, и я не смогла вставить ключ в замок. Оцепенев от изумления, я уставилась на связку у меня в руках. Я что, случайно схватила чьи-то чужие ключи? Но нет, они висели на моем брелоке в виде буквы «N». Я попробовала снова. Потные пальцы скользнули по металлу, когда я с силой попыталась запихнуть ключ в замок. Ничего не вышло. Я попятилась, дрожа всем телом, и тут правда ударила мне по голове, точно кувалда.

Пока я была в Уолтемстоу, кто-то сменил замки.

Вся боль, что я испытала за последние сутки, поднялась из глубин живота, и меня стошнило прямо на пороге. Зачем он так со мной? Вся дрожа, я упала на колени, вытирая со рта желчь. Зачем? Зачем?

Он не имел никакого права так со мной поступать. Все, чем я владела, находилось в доме. Одежда, документы, дизайнерские вещи, которые я собиралась продать, деньги, которые я сняла для побега, даже чертова зарядка. Я достала телефон и, сощурившись, посмотрела на красную полоску в верхнем углу; оставалось всего пять процентов, вероятно, на один звонок. Звонить в полицию? Взломают ли они мне дверь или снова пошлют к адвокату? Вместо этого я решила позвонить маме.

– О господи, просто ушам не верю! Как он мог? – запричитала она. – И откуда он узнал, что тебя нет?

– Наверное, кто-то следил за домом, – ответила я, лихорадочно пытаясь вспомнить, не стояло ли на улице подозрительных машин, когда я уходила утром. Мне казалось, я заметила неподалеку какой-то белый фургон, но я не была уверена.

– Ты должна дать отпор, Наташа, нельзя спускать ему это с рук.

– Мам, пожалуйста, послушай, у меня разряжается телефон. Мне некуда пойти. Можно остаться у тебя?

– Жди на месте. Я сейчас подъеду.

Я в ужасе представила, как мама тащится в пробке на своей старенькой «Фиесте», а я сижу, точно беженка, на собственном пороге. А вдруг увидят соседи?

– Спасибо, но я сяду на поезд, – ответила я и мрачно добавила: – У меня все равно нет с собой багажа.

– Ник за это поплатится. Мы его достанем, даже не переживай, мы… – но ее яростная речь пресеклась, телефон в конце концов разрядился.

Когда я добралась до мамы, вся разбитая, задыхающаяся от слез, я едва держалась на ногах от изнеможения. Мама сунула мне в руки кружку с чаем и парацетамол и послала наверх, в мою бывшую комнату, а сама стала готовить мне еду.

Я легла на кровать, подтянув колени к груди. Прошло несколько лет с тех пор, как я в последний раз оставалась здесь на ночь, но все вокруг: цвета, формы, запахи – было таким знакомым, что на несколько секунд мне показалось, будто я никогда не уезжала. Я вспомнила, как лежала на этой кровати, когда была подростком, и гадала, что ждет меня в жизни. Беспокоилась, найду ли я себе парня, сдам ли экзамены, устроюсь ли на хорошую работу, смогу ли выйти замуж, завести детей. И что в итоге? Я с треском провалилась почти по всем пунктам. Но сейчас я поняла, что все это было и не важно. Единственным, что имело значение, единственной причиной жить была Эмили.