Джесс Райдер - Не ищи меня

Хейли обожала старшего брата, но сказала мне, что всегда хотела сестру. Я чувствовала то же самое. После моего рождения мамина болезнь обострилась, и ей рекомендовали больше не заводить детей.

– Если ты выйдешь замуж за Ники, ты станешь моей настоящей сестрой, – говорила Хейли. – Разве это не замечательно?

Мы часами тайно планировали свадьбу: выбирали цвета, место, меню и цветы. Хейли, конечно же, была главной подружкой невесты, и мы милостиво позволили Ники выбрать себе шафера. Во время скучных уроков я рисовала на полях тетрадки свое свадебное платье и тренировалась подписываться будущей подписью – Дженнифер Уоррингтон, с длинным росчерком. Мне нравилось, как сочетаются имя с фамилией: и там и там три слога с буквой «и» в среднем. Казалось, это судьба.

Никогда не забуду, как мы вместе лишились невинности, та дата врезалась мне в память. Воскресенье, 9 июля 1989 года. Дом был пуст. Джейн с Фрэнком выиграли билеты на мужской финал Уимблдонского турнира, а Хейли улетела со школой во Францию. Я была единственной девочкой в нашем классе, кто не поехал. Мама стала совсем больна, и папа не справлялся. Но я не сожалела, ведь мы могли видеться с Ники. Мы только что сдали экзамены, и у нас было полно свободного времени.

В том году Борис Беккер играл против Стефана Эдберга. До сих пор, когда я слышу по телевизору, как Беккер комментирует теннисный матч, я вспоминаю тот счастливый день. Мы сделали это на диване, а в углу ревел телевизор, чтобы мы знали, если неожиданная буря сорвет игру. И хотя в тот день стояла идеальная для тенниса погода и Уимблдон находился более чем в полутораста километрах от нас, я вся тряслась от страха, что его родители внезапно вернутся и нас застукают. Но Ники нравилось ощущение риска. Лежа под ним с задранными ногами и усиленно стараясь вызвать в себе безрассудную страсть, я все поглядывала на экран, выискивая среди толпы болельщиков соломенную шляпку его матери.

Мне только что исполнилось шестнадцать, так что мы не нарушали закон. До этого мы не занимались сексом, только петтингом. Меня всегда бесило это слово. Его можно было увидеть на плакатах на базе отдыха, где нарисованный мальчик обнимал девочку в шапочке для бассейна, и Ники всегда говорил, что это просто смешно, как будто шапочка для бассейна могла возбудить. В тот день мы пошли до конца. Как и победа Беккера, кульминация наступила слишком быстро. Не самый классный секс, но в своем роде прекрасный. Исторический момент. А после мы лежали в обнимку на бежевых велюровых подушках и смотрели телевизор, где шла церемония награждения, герцогиня Кентская болтала с мальчиками, подбирающими мяч, и Беккер потрясал трофеем перед ликующей толпой. Мои бедра были влажными от пота и непривычно ныли. Я не испытывала никаких сомнений в том, что это простое неловкое действо предопределило наши судьбы, связав вместе навечно.

– Я люблю тебя, – прошептала я, и я никогда не забуду его неуклюжий ответ:

– И я тебя тоже, наверное.

Не самое романтичное признание, особенно учитывая, что я только что отдала ему свою невинность, но я его простила. Я всегда его прощала. Что бы ни случилось.

Адвокатское бюро по семейным делам «Эндрю Уотсон и партнеры» я нашла через Интернет. Их офис располагался над риэлторской конторой, попасть в него можно было, поднявшись по узкой лестнице за входной дверью. Первая консультация была бесплатной, за последующие услуги взималось «посильное вознаграждение». В моей ситуации никакое вознаграждение не казалось посильным, но я жаждала совета. Мне очень не хотелось использовать мамины сбережения, поэтому я была полна решимости отыскать другой способ сражаться с Ником. Может быть, думала я, мне полагается бесплатная юридическая помощь от государства.

Эндрю Уотсон открыл блокнот на чистой странице и толстой черной ручкой написал сверху мое имя. Он был примерно ровесник Ника, но годы обошлись с ним далеко не так хорошо. Пуговицы рубашки едва сходились на большом пивном животе, пальцы напоминали сардельки. Клочковатая бороденка выглядела так, словно ее нарисовал у него на лице ребенок, и ничуть не скрывала брыли и двойной подбородок.

– Итак, расскажите вкратце, что привело вас сюда, – предложил он.

Я рассказала, что Ник испарился вместе с нашей дочерью и я понятия не имею, где они.

– Вы официально женаты, правильно?

Я кивнула.

– И он указан отцом ребенка в ее свидетельстве о рождении?

– Да, я знаю, что Ник несет за нее ответственность. Знаю, что он не совершил ничего незаконного.

– У вас есть основания полагать, что он может навредить ребенку?

– Нет, никаких. Я уверена, что Эмили с ним в безопасности, но дело не в этом, – ответила я, вся пылая от волнения. – Я нужна ей. Я хочу ее вернуть.

– Разумеется. Думаю, судья вряд ли одобрит поведение вашего мужа, если только у него не было уважительной причины забрать ребенка из-под вашего попечения. – На секунду замолчав, он смерил меня внимательным взглядом. – Например, у него создалось впечатление, что вы представляете угрозу для дочери.

В памяти вспыхнуло утверждение Ника о том, что я нестабильна, но я решительно закачала головой.

– Нет, ничего такого. Честно говоря, я планировала уйти от него, но он узнал и ушел первым. Думаю, в этом все дело.

Эндрю Уотсон записал что-то в блокнот, потом поднял взгляд и озвучил свой вердикт.

– В семейных делах судья руководствуется интересами ребенка, а это значит, что обычно, хотя не всегда, он требует возвращения ребенка к его нормальному жизненному распорядку. Мы можем добиться судебного предписания незамедлительно вернуть вашу дочь домой.

Впервые за несколько дней на моем лице появилась улыбка.

– Отлично! Как раз то, что нам нужно.

Он нахмурился.

– Проще сказать, чем сделать. Вы говорили, что не знаете, где сейчас живет ваш муж.

– Да. – У меня тут же упало сердце.

– Еще не все потеряно. Суд может предписать, чтобы любой, кому известно его местонахождение, раскрыл эту информацию. Например, члены семьи, работодатель, банк, оператор мобильной связи. А когда Эмили вернется домой, вы с мужем сможете договориться, где она будет жить и как вы будете делить опеку, но, если у вас не получится, суд издаст еще одно предписание, обязывающее вас прийти к соглашению.

– Это все так сложно.

– Да, бывают сложные случаи. А потом вас еще ждет бракоразводный процесс. Если муж откажется идти навстречу, боюсь, судебные издержки обойдутся вам в несколько тысяч.

У меня нет нескольких тысяч, подумала я.

Уотсон взглянул на наручные часы. Отведенный мне час бесплатной консультации почти истек.

– Могу я вам помочь с чем-нибудь еще?